Тейлор Рейд - Настоящая любовь

Еще чуть-чуть.

– Да, – говорит Джесс, – все, что угодно.

Я засыпаю в его объятиях, слушая, как он дочитывает книгу до конца, и с радостью узнавая, что Кол хватает Дафну за плечи и наконец говорит: «Боже мой, женщина, ты знаешь, что это ты? Что это всегда была ты?»

Разлюбив кого-то, тебе, однако, нравится чувствовать себя точно так, будто ты лежишь в теплой постели и слышишь звонок будильника.

Не важно, насколько хорошо тебе сейчас, ты знаешь, что пора идти.

Ррр Ррр Ррр Ррр.

Солнце ярко светит прямо мне в лицо. Пищат часы Джесса.

Обложка книги загнулась под его ногой.

Камин погас.

Джесс, все еще не привыкший в смене часового пояса, трясет головой и трет лицо.

Мы оба идем на кухню и находим кое-что из еды. Я выпиваю целый стакан воды. Джесс пьет холодный кофе из кружки. Продолжая пить, он выглядывает из окна кухни, а потом поворачивается ко мне.

– Опять идет снег, – говорит он.

– Сильный? – спрашиваю я. Я смотрю в окно на фасаде дома и вижу, что подъездную дорожку занесло свежим снежным покровом.

– Скоро нужно отправляться в путь, – говорит он. – Мне кажется, что сейчас прояснилось, но не стоит выжидать слишком долго.

– Да, отличная идея, я приму душ.

Джесс кивает, но больше ничего не говорит. Он не поднимается по лестнице, чтобы составить мне компанию. И не отпускает шуток насчет моей наготы. Вместо этого он направляется к камину и начинает чистить его.

И тогда я начинаю подниматься одна по ступеням, сполна ощущая тяжесть новой реальности.

Джесс – дома. Джесс жив.

Но он больше не мой.

За сорок пять минут мы с Джессом собираем вещи и готовимся уезжать. Тарелки помыты, остатки продуктов упакованы, дом приведен в порядок после наших бесчинств. Даже Приключения Кола Крейна, совершенные им не по своей воле вернулись на полку, как будто бы их никогда не читали. Я могла бы поклясться, что нас здесь никогда не было, если бы не знала, что это не так.

Джесс хватает ключи и открывает передо мной входную дверь. С тяжелым сердцем я переступаю порог.

Я не предлагаю, чтобы я повела машину, потому что знаю, что он мне не позволит. Он будет вести себя так, как считает нужным, и я не стану мешать ему. Поэтому я сажусь на пассажирское место, и Джесс дает задний ход.

Напоследок я бросаю взгляд на хижину, когда мы отъезжаем от нее.

От входной двери ведут две цепочки следов.

Я знаю, что скоро следы исчезнут. Возможно, они не переживут ночи, если снег будет продолжать идти так же, как сейчас. Но приятно, когда имеешь возможность посмотреть на что-то и понять, что это означает.

Следы, идущие рядом, расходятся все дальше друг от друга.

Я понимаю.

Это прекрасно.

Это реальность.

К тому времени, когда у нас с Джессом завязывается разговор, мы уже подъезжаем к Нью-Гемпширу. В последние полтора часа мы только слушали радио, погрузившись в собственные мысли.

Я думала главным образом о Сэме.

О легкой щетине, всегда покрывающей его лицо, о том, что он наверняка рано начнет седеть, о том, как сильно мне хочется вернуться, чтобы все вечера проводить с ним за пианино.

Я надеюсь, что после того, как я скажу ему, что хочу быть с ним, он поверит мне.

Было трудно, но я наконец осознала, кто я и чего хочу. На самом деле, никогда я с такой ясностью не ощущала собственной индивидуальности.

Я – Эмма Блэр.

Владелица книжного магазина. Сестра. Дочь. Тетя. Пианистка-любительница. Кошатница. Жительница Новой Англии. Женщина, желающая выйти замуж за Сэма Кемпера.

Нельзя сказать, что я не чувствую боли и грусти. Все равно это потеря.

В глубине души я понимаю, что в тот самый момент, когда я выйду из машины, когда Джесс высадит меня и попрощается, я почувствую себя так, словно я раскалываюсь на части.

Я испытываю те же чувства, что и тогда, когда мне было девять лет и мама повела меня проколоть уши к моему дню рождения.

Тем вечером ко мне должны были прийти гости. Мне купили голубое платье, которое я сама выбрала. Мы с мамой подобрали подходящие к нему по цвету сережки с искусственными сапфирами. Я чувствовала себя очень взрослой.

Женщина поднесла пистолет для прокалывания ушей к моему правому уху, сказав, что может быть больно. Я ответила, что готова.

Прокол, как ударная волна, прошел сквозь все мое тело. Я не знала, что хуже – ощущение сдавливания, боль от укола или жжение от струи воздуха, которым обрабатывали свежую рану.

Я содрогнулась и закрыла глаза. Я не открывала их. Мама и дама с пистолетом спросили меня, все ли хорошо, и я сказала:

– Не могли бы вы сразу же проколоть мне второе ухо? Пожалуйста.

И та боль – ощущение того, что я точно знаю, чего ожидать, и точно знаю, что оно будет ужасным, – точно такая, как та, что сейчас в моей душе.

Я точно знаю, как больно потерять Джесса. И я сижу в машине, ожидая, что меня проткнут насквозь.

– Когда мои родители немного привыкнут, – говорит Джесс, когда мы приближаемся к границе штата, – и я пойму, что мой отъезд не причинит им боли, я вернусь обратно в Санта-Монику.

– О, в Санта-Монику? Ты не хочешь попробовать обосноваться в Сан-Диего или в округе Ориндж?

Джесс качает головой:

– Думаю, Санта-Моника – это то, что мне надо. То есть мне казалось, что мы с тобой проведем там всю жизнь. Я не знал, как относиться к тому, что ты вернулась сюда. Но знаешь что? Я думаю, что будет и вправду приятно вернуться к себе. – Он произносит это так, как будто ему только что пришло в голову, что, отпуская меня, он сам от чего-то освобождается.

– Если ты уедешь, ты сообщишь нам, где ты?

– Я больше не намерен уезжать, заставляя всех снова волноваться о том, где я.

Я улыбаюсь, на секунду сжимая его руку. Глядя в окно, я вижу, как мелькают за окном машины голые коричневые деревья и зеленые дорожные знаки.

– А ты, – через некоторое время спрашивает Джесс. – Ты выйдешь замуж за Сэма и всегда будешь жить здесь, да?

– Если он женится на мне, – говорю я.

– Почему ты так говоришь? Почему бы ему не жениться на тебе?

Я играю с кнопками терморегулятора со своей стороны машины, направляя воздух прямо на себя.

– Потому что я заставила его пройти через ад, – отвечаю я. – Потому что до последнего времени я была не самой покладистой из невест.

– Это не твоя вина, – говорит Джесс. – Это не… ситуация изменилась.

– Я знаю, – говорю я. – Но я также знаю, что причинила ему боль. И в последний раз, когда я разговаривала с ним, он сказал, чтобы я не звонила. Сказал, что сам позвонит мне, когда будет готов поговорить.

– Он позвонил тебе?

Я еще раз проверила звонки, просто для того, чтобы удостовериться. Но Сэм, разумеется, не звонил.