Жиль Легардинье - Больше не промахнусь!

Однако будем честны: есть принципы, а есть реальность. Покинув вечеринку с бурлящим животом, я все же успела напихать картофеля в выхлопные трубы большинства гостевых машин. Знаю, вы меня за это не похвалите, но могу вас заверить: засовывать одной рукой картофелину в выхлопную трубу, а другой держаться за живот – это подвиг. Если кто-то видел меня за этим занятием, теперь он знает, что инопланетяне все-таки захватили нашу планету, приняв почти человеческий вид, и теперь нужно срочно предупредить людей о грозящей катастрофе. Вы, наверное, скажете, что последний этап моей диверсионной операции противоречит вышеупомянутой морали, но я на это выдвину неотразимый аргумент: «Желание мести возникает исключительно потому, что справедливости приходится слишком долго ждать. А можно и вовсе не дождаться».

Мой мозг жаждет все систематизировать, чтобы поскорее вывести меня из состояния заблудшего насекомого, и потому незамедлительно формулирует эмпирический закон, который затмевает остальные: «Мы – люди, и поэтому чувство, возникшее в глубине души, всегда будет сильнее истины, пусть даже абсолютной, рожденной разумом». Короче говоря, я знаю, что поступила недостойно, но не могу не радоваться тому, что сделала, поскольку испытываю чувство глубокого удовлетворения.

Эмили осталась ночевать у меня. В любом случае, учитывая то жалкое состояние, в котором она вернулась из нашей маленькой экспедиции, я не могла отпустить ее одну домой. После душа она свернулась калачиком на диване и уснула сном младенца. Я не нашла в себе сил разбудить ее и отправить в комнату для гостей. Я осторожно накрыла Эмили одеялом и сунула подушку под голову. Несчастные крылья лежали у нее в ногах. Парацетамол несколько минут сидел с безумным взглядом в засаде за подлокотником, а затем стремительно их атаковал.

Часа в два ночи, когда я лежала в своей кровати не в силах уснуть, мне показалось, что вдалеке раздалось несколько взрывов. К великому стыду, первой эмоцией, которую я испытала, была радость. На меня снизошло умиротворение. Я с удовольствием представляла, как один за другим разлетаются автомобили этих кретинов, словно под обстрелом в каком-нибудь боевике. Если знать, что большинство этих славных парней уделяют машинам больше внимания, чем своим женщинам, фильм становится еще увлекательнее.

Когда мы проснулись на следующее утро, вчерашний вечер показался нам сном. Впрочем, и крылья феи куда-то исчезли.

Ни Эмили, ни я завтракать не хотели, и моя подруга отправилась домой. Когда мы прощались, обе такие спокойные, мягкие и доброжелательные, сложно было найти в нас что-то общее с двумя полоумными, которые буянили вчера вечером. Очень похоже на синдром Джекила и Хайда.

В окно я вижу, как Эмили идет через двор. Прежде чем выйти на улицу, она поворачивается и с улыбкой машет мне рукой. Потом эта дурында делает вид, что падает в обморок, взмахивая крыльями. И начинает смеяться как ненормальная. Если бы кто-нибудь ее сейчас заметил, то решил бы, что по ней психушка плачет. Даже издали я вижу ямочки у нее на щеках. Смеха на таком расстоянии не слышно, но он звучит в моем сердце, я знаю его наизусть. Он так часто помогал мне выдерживать удары судьбы. У меня есть две сестры: Каро и Эмили. Одну подарила мне мать, другую – жизнь. В нашем языке существует только одно слово для обозначения любви. В любовь мужчин я больше не верю, зато точно знаю о существовании любви между мной, Каро и Эмили. Для этого чувства нужны два разных слова: одно теряло бы свой смысл, когда рушатся иллюзии, а другое в этот самый момент обретало бы всю свою силу. Только благодаря этой любви жизнь действительно чего-то стоит. Она возникает во тьме, согревает в холод, спасает от отчаяния. Нужно пройти через испытания, чтобы заметить ее. И нужно их пережить, чтобы насладиться ею в полной мере.

Внезапно я чувствую себя очень одиноко в своей большой квартире. Это странно, но со вчерашнего вечера во мне что-то изменилось. Завершилась очередная глава моей жизни. Я сполна рассчиталась с Хьюго. Теперь он принадлежит прошлому. С моей точки зрения, мы квиты. Я отплатила ему сполна, но нисколько не горжусь, напротив. Моим советчиком был гнев, но в глубине души я знаю, что это мне не свойственно. Я создана для любви, а не для сражений.

Я устраиваюсь на диване. Пытаюсь представить свое будущее, но ничего не вырисовывается. Я двигаюсь по жизни каждую секунду, каждый час, день за днем, не зная, куда иду. Что я собираюсь делать дальше? Можно ли применить весь накопленный опыт во благо? Я плыву на лодке сквозь туман. Я устала грести. Я догадываюсь, что впереди рифы, но не вижу их. Сойти с лодки? Если я брошусь в воду, меня съедят акулы или жуткие осьминоги-мутанты. Когда я зову на помощь, мой голос тонет в густой пелене. Горизонта не видно.

Парацетамол вылез непонятно откуда и торжественно входит в гостиную. Он мягко переставляет лапы, как маленький хищник, каковым и является. Остановившись у книжного шкафа, он садится и начинает старательно вылизывать лапку. В эту секунду для него нет ничего важнее. Какая прекрасная жизненная философия! Может, нам следует взять ее на вооружение? Никогда бы не поверила, но кошки вообще-то являются прекрасным отражением нас самих. Они живут рядом с нами, но не отказываются от собственной сущности. Их приручили тысячи лет назад, но они не изменились. Даже получая хорошее питание, они охотятся. Даже когда их обожают, они остаются свободными. Они наблюдают за нами. Теперь я также знаю, что они нас оценивают. Если принять их независимость, они могут быть прекрасными компаньонами. Наблюдая за Парацетамолом, я нередко размышляю о самой себе. Он никуда не торопится. Он ест, только когда голоден. Он не отвлекается на то, что его не касается. Он никогда себя не заставляет . Даже взрослея, продолжает развлекаться. Никакого лицемерия, никакой лжи. Людям многому стоит поучиться у кошек. Не всему, конечно, поскольку я, например, никогда не соскальзываю с дивана, как старая банановая кожура, потому что заснула на самом краю! Не могу поверить, что я украла это животное… Кажется, что это было так давно. Я не только привыкла к его присутствию, но и высоко ценю его. Кот задает ритм моей повседневной жизни, не превращаясь при этом в привычку. Мне нравится его плавная походка, короткие всплески безумия, когда он играет со всем, что попадает в лапы. Его выходки забавляют меня. Кот поднимает на меня глаза. Чувствует ли он, что я думаю о нем?

Я подзываю его, но Парацетамол демонстративно отворачивается и продолжает умываться. Мне хочется запустить в него журналом, но я сдерживаюсь. Вот уже несколько дней я ставлю ему миску не в углу кухни, а у стола, рядом с моим стулом, и мы часто едим вместе – он гораздо быстрее, чем я. Так я хотя бы не ужинаю в одиночестве. В конце концов, это он мужчина в доме. Точнее, я так думаю, потому что не выясняла, какого он пола.