Дун Си - Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси [антология]

Су Цзе произнесла это с веселым лицом. Возможность переехать в Шанхай правда казалась ей чем-то недостижимым, так что она могла без обиняков озвучить эту мысль, а озвучив — сразу забыть, это ведь не было чем-то серьезным. Впоследствии в телефонных разговорах он больше не слышал от Су Цзе ни слова о Шанхае, она рассказывала ему лишь о проблемах на работе и обсуждала с ним кое-какие идеи. Однажды она пожаловалась, что к ней пристает генеральный директор. Сунь Вэйцзин отчетливо слышал, как голос Су Цзе на другом конце провода дрожит от гнева, возможно, она даже, разуваясь, швырнула туфли, каждая из которых ударилась о стену с глухим стуком. Но девушка не плакала, она сказала, что у него ничего не вышло и что она сама потребовала перевести ее с офисной работы на инспекцию строительной площадки. Такой поступок показался Сунь Вэйцзину неожиданным, но при этом исполненным силы духа. Однако он все-таки беспокоился: ведь такая работа требует много энергии, справится ли она с ней? В этот момент в голосе Су Цзе зазвучали слезы от обиды на несправедливость.

— А что же мне делать? Сегодня утром меня ударило стальным прутом по голове, на мне была каска, но все равно ужасно больно.

Сунь Вэйцзин слышал, что она изо всех сил пытается обуздать эмоции, но ее горло словно чем-то сдавило. Его взгляд упал на хрустальный шар, лежавший возле телефона, и он неожиданно для себя самого выпалил:

— Приезжай в Шанхай, я помогу тебе найти работу. Здесь ты сможешь преуспеть быстрее, чем могла бы в Бочэне.

Эти слова изумили не только Су Цзе на другом конце провода, но и самого Сунь Вэйцзина. Пока девушка потрясенно молчала, он вынужден был быстренько заглянуть вглубь себя. Эта мысль и правда все время сидела у него в голове, но он все никак не мог решиться ее озвучить. Слишком много времени проведя на рынке, он волей-неволей делал отношения между мужчиной и женщиной частью расчета. Пару раз у него были отношения, полные взаимных интриг, с несколькими женщинами он просто спал. Нужно сказать, что спал не задаром, они стоили ему кучу денег. Сунь Вэйцзин сокрушался, что деловому человеку и правда никогда не постичь женщин, поэтому так называемые дела сердечные набили ему оскомину. Встретив Су Цзе, он ощутил давно забытое дыхание свежести, похожее на лежащий перед ним хрустальный шар, чистый и прозрачный. Сунь Вэйцзин не мог не проявить бережное отношение к этой девушке, ему казалось, что оставить ее в Бочэне, городе с сильно загрязненным воздухом, будет пустой растратой красоты, словно бросить жемчужину во мрак или надеть парадное платье среди ночи. По привычке он машинально вновь произвел расчет. Интересуясь, хочет ли Су Цзе приехать в Шанхай, он на самом деле испытывал ее. Вцепись она сию же секунду в эту возможность, он счел бы ее девушкой того же сорта, как тех, которые, переспав с ним, пытались найти возможность как можно больше из него вытянуть. Когда Су Цзе не отнеслась к предложению серьезно, он втайне вздохнул с облегчением. С каждым ее телефонным звонком его чувства неизбежно становились все более деликатными и сложными: он страстно жаждал, что Су Цзе выкажет интерес к Шанхаю, и вместе с тем боялся, что она действительно об этом заговорит… Сунь Вэйцзин сам себе казался коварным наблюдателем, но что поделать, это школа жизни. Общение с Су Цзе раз за разом приносило ему чувство легкого разочарования, но вместе с тем в глубине души он чувствовал все большее облегчение. Оно и придало импульс чувству.

Голос Су Цзе пропал так надолго, что Сунь Вэйцзин несколько раз крикнул в трубку: «Алло! Алло! Су Цзе, ты меня слышишь?»

— Я не для того, чтобы в Шанхай уехать! — произнесла она наконец. — Я просто… просто хотела рассказать тебе о своей обиде, а как рассказала, сразу и полегчало, я правда не затем, что хочу ехать в Шанхай, я не хочу доставлять тебе хлопоты… Ай, не нужно было тебе все это говорить, это мои личные дела.

Слова лились сумбурным потоком, и Сунь Вэйцзин не прислушивался к ним, а неуклонно настаивал на том, чтобы забрать ее в Шанхай. Его готовность помочь Су Цзе отчасти объяснялась его желанием развивать с ней отношения. Но Сунь Вэйцзин не хотел, чтобы вышло вульгарно. Он решил разок побыть хорошим человеком и сделать все надлежащим образом. Раньше, совершая любой поступок, он взвешивал возможную прибыль и убыток, теперь же этот принцип вытеснила несвойственная ему рыцарская отвага.

Последующие несколько раз теперь уже Сунь Вэйцзин звонил Су Цзе. Он торопил ее побыстрее прислать резюме. При его посредничестве быстро нашлась фирма, изъявившая желание взять Су Цзе на работу. Она тут же отправилась в Шанхай. Стороны договорились и официально подписали договор.

В те дни, что Су Цзе провела в Шанхае, Сунь Вэйцзин везде сопровождал ее. Рост его был чуть больше метра семидесяти, Су Цзе на высоких каблуках слегка возвышалась над ним, а потому заметила на его голове первые признаки облысения. А нужен ли он, высокий рост, думала она. Ван Чэнь вот высоченный, да что толку с этой дубины под метр восемьдесят. Каждый раз, когда они брали такси, Сунь Вэйцзин открывал перед Су Цзе дверцу машины, страховал рукой ее голову, положив ладонь на дверную раму; когда она усаживалась, захлопывал за ней дверцу, обходил машину и садился с другой стороны. Су Цзе это немного трогало, немного возбуждало, а еще она втайне была крайне довольна тем, что за ней кто-то ухаживает. Когда они ходили в ресторан, Сунь Вэйцзин всегда спрашивал ее мнение и заказывал блюда по ее вкусу… На самом деле это были элементарные правила вежливости, которую проявляет мужчина к женщине, но когда Су Цзе еще выпадала возможность насладиться таким обращением! Это был Шанхай, а не Бочэн; это был Сунь Вэйцзин, а не бочэнские мужчины вроде ее отца, брата и Ван Чэня. Они различались, как различаются высококачественный и низкосортный уголь. Множество мельчайших деталей нанизывались одна за другой, складываясь в облик необыкновенно благородного, чуткого, приветливого и милого Сунь Вэйцзина. Часть мыслей Су Цзе изначально занимал пестрый, праздничный городской пейзаж Шанхая, но, продолжая общаться с Сунь Вэйцзином, все свои мысли она в конце концов полностью посвятила ему. Большой Шанхай, внезапно оказавшийся прямо перед ней, сконцентрировался в персоне Сунь Вэйцзина. Этот большой Шанхай был для нее непостижим и даже повергал в благоговейный трепет, но когда она видела в Сунь Вэйцзине шрамы настоящего знания об этом городе, его опытность, пришедшую с долгой работой, что в его костлявом теле как будто скрыта сила в тысячу цзюней [50] Цзюнь — китайская мера веса, 1 цзюнь равен 30 цзиням, 1 цзинь равен 0,5 кг. , в Су Цзе рождалось ощущение, что теперь у нее есть тот, кто укрепляет ее дух и оказывает поддержку, и снова глядела в его глаза, и ее душа невольно переполнялась нежностью, доверием, восхищением, которые постепенно превратились в окончательную и бесповоротную любовь.