Дун Си - Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси [антология]

Лу Сяобин притворилась, что не видела, и даже отвернулась в другую сторону. Она бывала в этой комнате раньше несколько раз. Судя по всему, Ван Чэнь, въехав, ничего в ней не поменял. Даже кровать осталась та самая, принадлежавшая пожилым супругам, — деревянная, с подломившимися ножками, вместо которых подставили четыре кирпича. Не иначе как от долгого времени цвет кирпичей был скрыт под толстым, с проплешинами, слоем пыли.

Встреча двух одиноких людей в таком большом Пекине была необычайно радостным совпадением, какое бывает одно на десять тысяч. Повинуясь этой радостной атмосфере, Ван Чэнь пригласил ее в ресторан, и они вместе отправились ужинать.

Ван Чэнь хотел проводить Лу Сяобин. Она не разрешила, объяснив, что живет слишком далеко, и путь туда и обратно затянется до глубокой ночи. Ван Чэнь не настаивал, напутствовал, чтобы Лу Сяобин была осторожна и, как вернется, обязательно бы ему позвонила.

Вечером во время новостей раздался звонок от Лу Сяобин.

— Еще чуть-чуть и я уже сам хотел звонить, — сказал Ван Чэнь. — Уже жалеть начал, что не пошел тебя провожать.

Сердце Лу Сяобин забилось чаще. Она знала, что нельзя принимать эти слова всерьез, но лицо тем не менее чуть-чуть запылало. Она вдруг вспомнила, что Ван Чэнь прекрасно играет в баскетбол, и во время курсовых соревнований он был звездой, множество студенток подбадривающе кричали ему и хлопали в ладоши. Она сама испытывала особенное чувство к Ван Чэню. Давний-предавний секрет неожиданно вновь напомнил о себе, Лу Сяобин зарделась от смущения и радости одновременно.

Ночь была темна, их голоса невольно стали тише, а оттого темп речи замедлился, а тон смягчился. Обычная фраза, казалось, приобретала ласковый, чувственный тон. Этот телефонный звонок был не только для Ван Чэня, но и для Лу Сяобин первым после приезда в Пекин, когда они глубокой ночью разговаривали с человеком противоположного пола. В их душах родилось крошечное чувство, как будто где-то в теле начали робко оживать омертвевшие было щупальца.

Лу Сяобин пребывала в радости несколько дней, и в то же время на сердце было неспокойно. Она все время ждала звонка от Ван Чэня. Много раз она находила в телефоне его номер, но в конце концов не осмеливалась нажать на кнопку вызова. Лу Сяобин долго смотрела на цифры, и вдруг мобильник зазвонил сам. На экране высветился тот самый номер, который только что полностью захватил ее мысли. То ли от возбуждения, то ли от волнения рука ее, взявшая телефон, немного задрожала. В командировку в Пекин приехал их одноклассник Фан Хаомин, и Ван Чэнь позвал ее встретиться с ним. Лу Сяобин, едва сдерживая радость и воодушевление, согласилась.

Когда она домчалась до места встречи, Ван Чэнь и Фан Хаомин уже были в ресторане. Они сидели у окна, Лу Сяобин увидела их с противоположной стороны дороги, когда выходила из такси.

Лу Сяобин надела нежно-желтую трикотажную кофточку с рукавами-фонариками, отороченную внизу двумя тесемками, которые завязывались по бокам бантиками. Кофточка, хоть и свободная, тем не менее гораздо больше облегающей одежды подчеркивала ее грациозную талию. Светло-голубые джинсы повторяли форму ног, очерчивали попку Лу Сяобин красивым полукругом, а ножки делали еще более длинными и тонкими. Она изящной походкой зашагала по тротуару, и ее розовая сумочка-конверт игриво покачивалась в такт ходьбе. Лучи майского солнца сделали ее похожей на только раскрывшийся нарцисс, так что глаз было не отвести.

Многие на улице провожали ее взглядами. Лу Сяобин чувствовала себя неловко оттого, что на нее смотрят, и опустила густые черные ресницы.

Ван Чэнь уставился на нее как дурак. Он никогда не думал, что она настолько прекрасна. Просто красивой назвать ее было недостаточно, а все из-за характера, особого характера. Когда они виделись в прошлый раз, на ней, кажется, была черная футболка и штаны из тех огромных и безразмерных, да еще и заляпанные краской. Все вместе создавало впечатление, что она одета в мешок. С первого взгляда было видно, что девушка занимается рисованием. Ван Чэнь засомневался, не обознался ли он.

— Это правда Лу Сяобин? — спросил он Фан Хаомина, но ответа не услышал. Обернувшись, он увидел, что Фан Хаомин тоже уставился на нее во все глаза.

Фан Хаомин очухался только после окрика, сделал глоток чая и сказал:

— Помнишь Лю Мэй, самая красивая в группе была, еще не поступила, а уже ранехонько замуж вышла за хозяина шахты? Тоже красавица, да с Лу Сяобин ей не сравниться, простушка, сразу видно по ней — баба! А погляди, какая Лу Сяобин свежая и сочная. Большой город прямо-таки лепит людей.

Эти слова Ван Чэню почему-то было очень приятно слышать.

Встреча втроем вышла чрезвычайно радостной. Они вспоминали веселые случаи и небылицы школьных лет. Фан Хаомин был, пожалуй, самым разговорчивым, охи и восклицания лились из него одно за другим, не иначе как настоящая пекинская водка эргэтоу [60] Эргэтоу — крепкий (50–55°) алкогольный напиток двойной дистилляции из злака сорго. давала о себе знать. Вот и сейчас он снова глотнул водки, уставился в тарелку и сообщил, что на него произвел самое глубокое впечатление платочек в волосах Лу Сяобин. Другие школьницы вытирали платочком пот и сопли, самое большее — накрывали им голову от солнца, когда возвращались после занятий домой. Лу Сяобин каким-то образом додумалась надевать его на свой конский хвостик, сложив в виде огромного цветка георгина, и он издалека привлекал внимание. Платочек часто менялся в тон одежды: если она надевала зеленый, то платочек повязывала светло-желтый, если белый, то платочек голубой. Во всей школе лишь она одна носила его так — необыкновенно оригинально, подчеркивая индивидуальность, не так, как все; платочек мгновенно выделял ее из толпы. Потом появились те, кто перенял моду, но то были всего лишь жалкие подражатели.

Фан Хаомин до сих пор не смог понять, как Лу Сяобин превратила носовой платочек в цветок. В те годы, чтобы рассмотреть его поближе, он частенько шел прямо у нее за спиной. Он сломал всю голову над тайной мастерства девичьих рук, но так ничего и не понял. Лу Сяобин нравилась ему, но он не смел за ней ухаживать. Ее отец рано умер, и она всегда держалась особняком, возвышенная и нелюдимая.

Фан Хаомин изверг пьяную отрыжку и немедленно спросил девушку:

— Ты помнишь, как получила письмо? Без подписи, где тебя звали прийти в такое-то время в такое-то место, и внизу подписано «тот, кому ты нравишься»?

Лу Сяобин вспомнила, что тогда действительно получала подобное письмо. В ее памяти сохранилось, что письмо было написано хорошо, с чувством. Но в конце концов она все равно на встречу не пошла.

Внезапно в беседу встрял Ван Чэнь, попросив Фан Хаомина помочь ему отвезти домой в Бочэн кое-какие вещи.