Пётр Курков - Категория жизни: Рассказы и повести советских писателей о молодежи нашего времени

— Раз-два, еще — взяли!

Я внимательно прислушивалась к этим выкрикам, хотела уловить среди других голос Бекмурода. Интересно, отмалчивается он или тоже включился в привычный ритм работы. Монтажники стояли ко мне спиной. Я не видела их лиц и потому среди множества голосов не могла различить отдельных.

Столб подняли, потом начали забрасывать яму и утрамбовывать землю. Как долго я ждала этого дня! Но сейчас не чувствовала никакой радости. Почему-то сердце сжималось от грусти, что-то мешало ему радоваться.

Монтажники закончили работу рано, не дожидаясь прибытия своей машины, вышли на дорогу и направились к центру села.

Опять мы с мамой остались одни. Я рассказала ей о драке, только утаила причину ссоры Бекмурода с Кадыром.

— Я видела, — уклончиво сказала она. Мама была словно рада случившемуся. Я удивилась: она будто что-то скрывала от меня, но что именно? Мама сидела на краю суфы и, глядя на дастархан, загадочно улыбалась.

Потом долго не убирала дастархан. На пиалу, из которой пил Кадыр, бросала ласковые взгляды. Мне показалось, что так же она глядела на кусок хлеба, который он надломил, на подушку, облокотившись на которую он сидел на суфе. Потом мама так тяжко вздохнула, что мне стало не по себе, будто душа перевернулась. Я тоже вздохнула.

Пересилив себя, она как будто даже улыбнулась, чтобы предотвратить мои ненужные расспросы. Я знаю: эти нежные красивые морщинки появляются не от улыбок. Они привлекательны, их вязь будто золотая нить вьется вокруг глаз, но от них вянет улыбка на губах, стынут краски на ее лице. Я это знала и знаю, но прикидываюсь непонимающей. Пусть хоть детская привязанность будет ей утешением, пусть хоть, глядя на меня, она радуется, и пусть моя наблюдательность не смущает ее.

— Дедушка, помните, однажды ночью, в саду, под арчой у обрыва, вы встретили нас, меня и его. Дедушка, скажите, что вы видели нас вместе, меня и его. Вы его видели со мной!

— Вас много, а я один, и ночь темная, кто с кем был, разве упомнишь…

— Нехорошо ты все же поступил, Кадыр!

— Слишком он обнаглел, ака, его давно следовало проучить. Говорить в глаза ребенку грязные, непристойные слова — не мужское дело. На душе у девочки осадок останется, и будет она взрослых бояться.

— Но и ты, Кадыр, не будь слишком ласков с девчушкой.

— Почему?

— Полюбить может. Ты уйдешь, а она будет потом переживать.

«Неужели уходят?»

— Сразу из-за пары ласковых слов не полюбит, а добрая память у нее останется.

— Ты ей, я знаю, настоящем героем кажешься. Твой безумный прыжок со столба, думаешь, она забудет? А вчера еще и подрался. Или что-то и впрямь у тебя на уме?

— Что вы, ака!

— Нет, сынок, ничего плохого я о тебе не думаю. Но и не слепой же я. Эти волосы у меня не зря поседели, кое-что в жизни я тоже смыслю. Ты в последнее время заметно изменился, несколько дней уже ходишь какой-то рассеянный.

— Ака, сколько у вас детей?

— Три дочки и сын.

— А когда вы женились?

— Давным-давно.

— Нет, я спрашиваю, сколько лет вам было, когда женились?

— Двадцать семь лет мне тогда было. А почему ты спрашиваешь?

— Родственники хотели женить меня, да я отказался, позавчера расстроил помолвку, — неожиданно для самого себя разоткровенничался Кадыр.

— Ну и ну!.. А почему?

— Сам не знаю, но решил бесповоротно.

— Выходит, что-то ты задумал! — Сказав это, старик отошел от окна, Кадыр последовал за ним.

Не знаю, какую работу они делали за нашим окном, но, видимо, окончили ее. Во время их беседы я слышала позвякивание, скрежет — кажется, они прикручивали какие-то железки к стеклышкам.

Мне хотелось выйти к ним, но я не осмеливалась. Вчерашняя угроза Бекмурода звучала у меня в ушах. Вдруг он увидит меня и вспомнит свою обиду. А его оскорбительные слова все терзали мое сердце, и я вновь обратила свой взор к письмам. Вновь начала искать, сопоставлять, разыгрывать в своем воображении сцены…

— Ты сама виновата, зачем согласилась?

— Пусть будет по-твоему. Во всем виновата я. Поверила тебе безоглядно и ошиблась. Корю себя день и ночь, хоть и не грешна ни в чем. Я никуда не отвела своего ребенка, как ты ни настаивал. А детский дом ты расхваливал на все лады, убеждал, что это лучший выход, и однажды ночью даже водил меня к нему.

— Ты сейчас во всем ищешь тайный смысл. Не хочешь признать случайность того, что произошло между нами, ищешь доказательства, цепляешься за всякие мелочи.

— Это не для тебя, это необходимо мне самой.

— Не строй из себя святую невинность.

— Теперь я не так проста, как раньше. А ты действительно воспользовался моей доверчивостью и наивностью, навек опозорил меня перед людьми. И теперь я презираю тебя и не желаю такого отца своему ребенку. Но моего малыша не будут называть безродным подкидышем…

Я не хочу больше читать чужие письма. Вспоминается мне, как по ночам мама перебирала эти листы, а потом долго сидела неподвижно. Мне казалось: если я не окликну ее — она превратится в камень. Потихоньку я выскальзывала из постели и обнимала ее. Мамочка моя! Голову свою клала ей на колени и снизу, из-под письма, заглядывала в ее глаза. Видела, как эти глаза, еще влажные от недавних слез, оживали: мама как будто возвращалась откуда-то издалека.

— Не спишь? — спрашивала она смущенно.

Я плохая девчонка: в ту тайну, что так бережно хранит мама, проникаю без ее ведома — украдкой читаю спрятанные письма. Читаю, но никому ни о чем не рассказываю и не расскажу. Это и моя тайна.

— Я прилеплю кусочки зеркальца к стенке, всю комнатку сделаю зеркальной. Пусть двери, окна и стены — все сияет, искрится в солнечных лучах. Ведь сегодня, человечки, мы играем в свадьбу. Хотите играть в свадьбу? Тогда садитесь поближе ко мне.

Куколка, красавица моя, мамочка моя, ты знаешь, что сегодня день твоей свадьбы? Ты будешь невестой! Иди, сядь перед зеркалом. Я заплету тебе косички, подведу твои глаза сурьмой, брови — усмой, на щеке нарисую родинку, руки покрашу хной. Иди, я тебя сделаю самой красивой в мире, мама! Где твои туфли на высоких каблучках? Где твой нарядный шарф? Где твои золотые украшения? Ты у меня будешь сидеть на троне, будешь у меня самой счастливой невестой, а твоим шахкаком [4] Шахкак (тадж.) — кукла-жених. будет Кадыр.

— Едут!

Освободите дорогу, не загораживайте дверь! Где поднос со сладостями? Надо высыпать сладости на голову жениха, и монеты высыпайте! Какой молодец наш жених, какой он красавец, вы только посмотрите на него.

— Мама, иди быстрее под шатер, жених пришел! Кадыр, почему ты стоишь за дверью? Жених не должен стоять за дверью. Иди под шатер, к невесте. Не заставляй ее долго ждать! Не покидай ее больше никогда, и без того она долго была одинокой.