Иржи Швейда - Авария

— Виноват, — повторил Камил растерянно, не поднимая глаз от стола. — Но ты ведешь себя вызывающе. И не только со мной. Я как между двух огней. Ты и мама.

— Ты не ребенок, Камил.

— Будем жить одни, все переменится, — предположил он, неприязненно глядя на дверь в соседнюю комнату. — Если бы еще и папа хоть немного захотел, у нас давно была бы квартира.

— Опять папа… Попытайся хоть однажды сделать что-нибудь сам. Вот это злит меня бесконечно. С каждым пустяком ты идешь к нему.

— Действительно, иногда я кое о чем у него спрашиваю, а ты возводишь в правило. Меня это раздражает. Зачем ты все преувеличиваешь? Сама говоришь, что хотела бы уважать меня, и тут же делаешь из меня дурака. Где логика?

— Я хотела бы уважать тебя, конечно, но сейчас, к сожалению, не за что.

— Гм. Не за что. — Он развел руки, как бы желая охватить ими тонну книг на двенадцати языках, письменный стол с блестящей пишущей машинкой, черный солидный рояль. — Не за что, — повторял он обиженно.

— Камил, не будь таким…

— Каким?

— Размахиваешь руками и кричишь, как торговец на ярмарке. Но это еще не все. Ты не один на свете.

— Ты хочешь сказать, что я не люблю Дитунку?

— Это было бы ложью. Ты ее любишь. Когда у тебя есть настроение, ты с ней играешь. И только. А как ты мне помогаешь по дому? Только купаешь девочку, и то тебе вечно некогда. Хоть бы убирал за собой… Понимаешь, какое-то время это можно — прибежать с работы, приготовить обед и крутиться весь вечер. Но если человек превращается в прислугу, тогда конец.

Камил скептически усмехнулся.

— Мужчина в фартуке выглядит по меньшей мере смешно. Нет, женщин понять невозможно. Им нужно видеть мужика на кухне, в фартуке и шлепанцах, а при виде нормального парня в брюках они ревут, что неудачно вышли замуж.

— С каких это пор ты стал разбираться в женской психологии? — спросила она иронически.

— Мама всегда все делала по дому сама, хотя тоже работала.

— А я не хочу быть как твоя мать. С этим ты должен примириться, если тебе хоть немного важно, чтобы мы жили нормально.

— Угроза?

— Нисколько. Ультиматум — это последнее, что я бы хотела тебе предложить.

Камил задумчиво покачал головой, усмехнулся и поднял руки в знак того, что сдается.

— Ну хорошо. Принимаю к сведению.

— Этого мало.

— Я исправлюсь.

Здена взглянула на часы. Половина второго, пора спать. Утром еще нужно приготовить для Дитунки вещи в дорогу…

Камил щелкнул пальцами, как будто только сейчас о чем-то вспомнил.

— Около десяти за нами заедет один мой кореш. Я обещал ему помочь кое в чем на даче.

Здена подозрительно посмотрела на него. У Камила не так уж много друзей, она считала, что за два года познакомилась со всеми.

— Кто это, скажи на милость?

— Одноклассник. Он теперь в «Погребке» официантом.

— Первый приятель без титула?

— Прошу тебя, не зли.

Здена улыбнулась. Похоже, это было настоящее раскаяние.

— Ну так быстрее беги под душ, чтобы я тебя не ждала.

С двенадцатого этажа Здена смотрела вниз на блестящую крышу белой «шкодовки». За рулем сидел осторожный папа Цоуфал, на заднем, безопасном сиденье — свекровь с Дитункой на коленях. Сегодня, впервые в этом году, Цоуфаловы едут на дачу в Чешском Штернберке, где некогда мы с Камилом провели столько прекрасных минут. Впервые мы остаемся в воскресенье без Дитунки.

Сквозь испарения, нависшие над химзаводом, пробивалось солнце. Небосвод будто вычистили. Прекрасный день. На Сазаве должно быть великолепно. Склоны гор, зеленые от молодой травы, выбеленные известью штернберкские домики, будто кусочки мрамора в мозаике долины… Может, Дитунка перестанет кашлять.

Белая «шкодовка» медленно выползла со стоянки на широкую дорогу, ведущую за город. Оттуда вдруг вырулил большой темно-синий автомобиль, обоими правыми колесами въехал на тротуар, белая «шкодовка» едва успела проскользнуть мимо — синий автомобиль заскрипел тормозами и остановился перед «башней».

— Какой идиот там сидит?! — выругалась Здена. Ей было любопытно увидеть нахала, который так бесцеремонно чуть не задел Дитунку, и она перегнулась через перила.

— Это Петр. Поторопись, — обронил Камил, бросаясь к гардеробу.

Краем глаза она еще отметила на повороте удаляющуюся белую машину и засмотрелась на широкую спину синего «жука» внизу, на стоянке. «Жук» раскрыл крылья, оттуда вышел мужчина в ослепительно синем костюме, лениво и спокойно двинулся к подъезду и нажал кнопку звонка.

Камил вылетел обратно на балкон, чуть не растянулся на пороге, замахал рукой, мол, слышит (скалился при этом, как девчонка своему кавалеру с машиной), напомнил Здене, чтобы она поскорее одевалась, и понесся вниз.

Здена не двигалась. Хмуро смотрела вниз на этого человека. Он вразвалку прохаживался возле машины, на каждом втором шагу от его рта отлетало облачко дыма. Бесцеремонный себялюбивый нахал, мелькнуло в голове, и Здена моментально почувствовала к нему отвращение. Потом там появился Камил, было похоже, что он оправдывается, оба посмотрели на часы и исчезли в машине.

Она одевалась намеренно не торопясь. Ей было противно, что Камил понесся вниз как одержимый, едва завидев Петра. Усаживаясь через полчаса на заднем сиденье огромного «форда», она пожалела, что не заставила их ждать еще больше.

— Петр Шепка, — протянул к ней свою холеную руку соученик Камила. Здена пожала ее и содрогнулась. Как снулая рыба. Это ей не понравилось. Искренний человек пожмет руку крепко, подумала она и стала соображать, что Петру понадобилось от Камила. Может, хочет нанять инженера Цоуфала на какие-нибудь земляные работы?

— Здена Цоуфалова, — ответила она, помедлив.

— Моя супруга. — Петр указал на женщину рядом с собой.

— Регина, — жеманно промолвила официантка и барменша «Погребка у ратуши». Прищурив глаза, посмотрела на Камила, опять на Здену и выдала хорошо отработанную приятную улыбку. — Будем на «ты», ладно? Друзья зовут меня просто Гиной.

«Форд» отъехал от «башни» и через несколько минут плавной, скользящей езды остановился перед горным рестораном.

— У нас наверху еще не все готово, — извиняясь, произнес Петр и, как светский человек, распахнул перед Зденой дверцу автомобиля, а затем и дверь ресторана.

От двери тянулись темно-красные ковры. Здена заколебалась: можно ли идти по ним в обуви для улицы, но потом с наигранной легкостью во главе всей компании направилась в столовую. Все помещение было отделано мореным дубом, на стенах висели охотничьи трофеи, натуральные дары природы, и полочки с деревенской посудой. Почему Камил ни разу не сводил меня сюда? Ничего более прекрасного я не видела даже в Праге.

Сквозь восточную стену, сплошь стеклянную, палило мартовское солнце. Домик стоял на крутом склоне. Земли не было видно. Только синий воздух и округлые холмы на горизонте. Капитанский мостик на комфортабельной, роскошной яхте. Рогалик тут будет стоить минимум крону.