Иржи Швейда - Авария

Здена пристально поглядела на нее.

Это был не выпад, нет. Скорее, вздох страдания над несчастьем, постигшим Камила.

— Наверное, приходилось очень тяжело, — произнесла Здена, чтоб только не молчать.

— Это преступление!

Иногда воспитание детей лучше доверять дедушкам и бабушкам, подумала Здена и совершенно простила свекровь.

Потом они ужинали вместе; где-то неподалеку их мужья ликвидировали последствия Камиловых просчетов; при малейшем скрипе тормозов обе устремлялись на балкон, выглядывая своих мужчин, однако телефонограммы из диспетчерской сообщали одно и то же: часть бензопровода выведена из строя, до пожара не дошло, на ликвидацию прорыва брошены три аварийные команды, и, если не произойдет непредвиденных осложнений, в понедельник угроза пожара будет устранена.

Дитунка уже спала, о телевизоре и не вспоминали, так же как и о сне. Здена приготовила кофе и поставила дымящуюся чашку перед матерью.

— Вы не знаете, мама, у нас в подвале нет ли каких коробок? — спросила она, опасаясь, как бы свекровь дурно не истолковала этот вопрос.

— Вы получили квартиру?

— Да, сегодня.

— Ну наконец-то заживете своим домом, — улыбнулась мать и взяла Здену за руку. — Ты сначала выпей кофе, а потом я помогу тебе укладываться.

Забив лифт картонками и ящиками, сохранившимися от последнего переезда, они поднялись из подвала наверх; мать откуда-то вынула стружку, давно припасенную для такого случая; в картонные ящики, постелив на дно солому и бумагу, они уложили хрусталь, а когда очередь дошла до синего, кобальтового сервиза, старая Цоуфалова вдруг поднялась и, ни слова не говоря, вышла из комнаты.

Встревоженная Здена прекратила сборы, подняла голову, пытаясь уловить, что все-таки послужило причиной внезапного ее ухода. Подумала, что, может, та грустит в предчувствии скорой разлуки с Камилом или обессилела после столь тяжелых переживаний, хотела было уже встать и проверить, но тут кухонная дверь хлопнула, и мать вернулась, держа в руках редкостный, почти не бывший в употреблении сервиз с золотой глазурью.

— Он тебе всегда так нравился, — робкой улыбкой маскируя смущение, проговорила она и осторожно разложила это великолепие на тахте.

— Ну зачем вы, не нужно, — запротестовала Здена, отказываясь принять столь драгоценный дар.

— Да ведь он нам без надобности, пылится только, ну а потом — красивые вещи должны служить молодым.

Они укладывались чуть ли не до глубокой ночи, а мужчины так и не появились; в субботу Дита, Здена и бабушка отправились в город за покупками — три Цоуфалихи, как несколько раз с улыбкой подчеркнула бабушка, — и недавняя неприязнь улетучилась, будто по мановению волшебной палочки.

Что же нас так сблизило, размышляла по дороге Здена. Очевидно, общая беда, большое несчастье, постигшее Камила, вернее, несчастье, которым он сам себя наказал; печально только сознавать, что, не случись аварии, они расстались бы со свекровью как враги.

Отец с Камилом пришли домой лишь поздним вечером в субботу. Говорили мало, вымылись, поели и отправились спать.

Камил совершенно выбился из сил. Усталое выражение не исчезло с его лица даже во сне. За те несколько дней, что они не виделись, под глазами у него легли темные тени, а от век к вискам веером разошлись пучки мелких морщин. Выглядел он необычайно мужественным и в то же время таким незащищенным, что Здена даже сердиться на него не могла.

С раннего утра мужчины снова были на ногах. Отец, едва успев протереть глаза, сразу бросился звонить, резко выговорил диспетчеру, что ночью его не информировали о ходе работ, сбивчиво извинился, услышав от матери, что звонили дважды, но она не могла его добудиться, и уже спокойно выслушал сообщение о том, что нового произошло за ночь на западном склоне; за завтраком, не прекращая осыпать упреками сына, все пересказал ему.

Только когда мать загнала отца в ванную комнату побриться, у Камила выдалась свободная минутка. Остановившись посреди полной разрухи в гостиной, он вопросительно поднял брови.

— Нам дали квартиру, Камил.

— Здорово! — обрадовался он, и глаза у него заблестели. — А я даже помочь тебе не могу.

— Мне мама помогает. Мы одни управимся.

— Ну пошли, механик, — позвал отец Камила и извинился перед Зденой за то, что ему снова приходится отрывать мужа от семьи. — Да ведь я не в пивную его приглашаю, — оправдывался он. Стукнула дверь, прогрохотал лифт, и вскоре на стоянке затарахтели моторы двух машин.

— Когда вернутся — бог весть, — озабоченно вздохнула мать.

— И почему поехали на двух машинах? — Здена высказала вслух общее недоумение.

— Ну, тут я их совсем не понимаю.

Здена, задумавшись, машинально кивнула. Непонятно не только поведение отца и сына, но и все вокруг путано, сбивчиво, бестолково, полно неожиданностей. Разрыв, квартира, авария, примирение… Какое множество превратностей обрушилось на семью за несколько коротких майских дней.

Будто на церемонии собственного бракосочетания, ощущая священный трепет, Здена с Камилом стояли перед дверью обрницкой квартиры. Лишь теперь начинается наша супружеская жизнь. С двухлетним опозданием мы начинаем жить настоящей самостоятельной семьей.

Камил повернул ключ в замке и распахнул дверь. Зеленый в полоску блестящий линолеум вызывал представление о новоявленном таинственном мире. Белое неисследованное пространство. Вступить сюда в пыльной обуви чуть ли не святотатство.

— Я думала, будет много работы, а здесь все прекрасно, — удивилась Здена, нагнувшись, чтобы снять туфли.

— Во время переезда все равно затопчут, — отозвался Камил, поднял ее на руки и перенес через порог.

— Отсюда по коридору положим ковровые дорожки, — объявила она, высвободясь из объятий, и нетерпеливо вошла в первую комнату.

Без мебели и занавесей, окрашенная в голубой цвет комната выглядела огромной. За большим окном во всю ширину восточной стены тянулся широкий и длинный балкон.

— Здесь устроим гостиную, а на балконе летом будем играть в карты, — размечталась Здена, хотя, собственно, чего тут мечтать, если квартира уже наша.

Дверь из коридора вела в квадратную комнату поменьше, с трехстворчатым окном.

— А это — кабинет. По крайней мере, уберем с глаз долой этот чудовищный стол. Вообще откуда он?

— Память.

— Ну, значит, долго прослужит… — Не задерживаясь больше, Здена выбежала из комнаты.

Третья дверь и просторный коридор без окон отделяли две большие светлые спальни от остальных помещений.

— Изолированные, — удивился Камил.

— Дитушкина комната и наша спальня, — решила Здена и обвила его шею руками. — Если бы ты только знал, как я сейчас счастлива!

— Но ты еще не видела кухни. — Камил, будто на аукционе, набивал цену. Здена моментально выпустила его из объятий, вбежала в столовую со встроенным кухонным оборудованием и оперлась о шкаф, сияющий новизной.