Иржи Швейда - Авария

— Да что сказать… — задумчиво протянул Рихард и несколько раз прошелся от двери к балкону. — Не скажу, что так нельзя было бы расставить, но… У вас найдется карандаш и листок бумаги? — спросил он.

Камил уже вертел в руках рюмку.

— И ты еще называешь себя архитектором, Риша? Всякий уважающий себя столяр носит инструмент при себе. Удержу с тебя пятьдесят процентов гонорара. За неподготовленность.

Здена достала рюмки и налила коньяк.

— Ну, за квартиру.

Ивана разом опрокинула целую рюмку коньяку, даже не поморщившись. Эта умеет пить, подумала Здена, взглянув на взмокшего Рихарда, который, пытаясь как-то загладить неприятное впечатление от своего запоздалого прихода, сновал по комнатам с листком в руках. Визит супругов внес в общую атмосферу какую-то сумятицу и странную напряженность.

Из детской раздался голосок Диты. Здена обрадовалась возможности покинуть гостей. Когда так много пьют, недалеко и до оскорблений. В воздухе просто пахло ссорой.

Возня с Дитой заняла приблизительно полчаса, но за это время четверка прокурила комнату, как самую отвратительную корчму, и усидела очередную бутылку коньяку. Ивана полулежала, развалясь в кресле, Пепа устроился напротив нее и пьяно похохатывал, а Рихард, изогнувшись в учтивой позе, излагал Камилу свои идеи, воплощенные в набросках на клочках бумаги. Балаган да и только!

— Стенку я бы поставил напротив окон. А так она закрывает перспективу, мешает открывать дверь и портит вид комнаты. Кресла и журнальный столик — ближе к торшеру, это уже закон. А вот по свободному пространству я бы пустил вьющиеся растения — соорудил жардиньерку. Это я могу устроить более или менее легко, один мой знакомый делает их на заказ, — горячо жестикулировал Рихард.

Камил заглянул в наброски, иронически хмыкнул и безразлично махнул рукой.

— Умерьте свой пыл, архитектор. Усвойте ту истину, что карьера господина Цоуфала на закате. — Камил расхохотался, делая вид, что шутит.

— Это после той истории на заводе? — спросила Ивана, понимающе улыбаясь.

— Черт побери, значит, мою историю обсуждают даже домохозяйки? Вот это замечательно, вот это называется популярность!

Было заметно, что Камил уже перестал контролировать себя.

— Мадам не служит? Наверно, и песик в хозяйстве имеется? — Пепа разом вышел из состояния летаргии. — Очень я люблю пинчеров в тепленькой одежке… Нет, определенно вы должны пригласить меня на обед!

Рихард в растерянности поморгал глазками и умоляюще оглянулся на Здену, словно взывая о помощи. Но Здена поднялась и, распахнув дверь на балкон, села на диванчик — прямо под струю свежего воздуха. Нет, выбирайся сам, голубчик.

— Будут судить? — любопытствовала Ивана.

— Зачем судить? Передадут комликубыту.

— Кому? — недоумевала Ивана.

— Доступнее излагай, Камил, — вмешался Пепа.

— Передадут комиссии по ликвидации убытков. В лучшем случае — лишусь места, и это будет стоить трехмесячной зарплаты. Каких-нибудь десять-пятнадцать тысяч.

— А папенька не мог бы пособить?

— Папенька ради меня пальцем не шевельнет. Он бы с удовольствием послал меня за решетку.

Ивана закурила, в задумчивости покачала головой.

— В конце концов, удивительного тут ничего нет. Если пришьют все в полном объеме, придется соблюдать дистанцию. Вполне понятно. В его положении компромиссы не окупаются. В городе только и разговоров что про аварию. Вероятно, придется привыкнуть и к тому, что кое-кто руку подавать перестанет.

— Вас, случаем, не приметил кто, когда вы сюда добирались? — спросил Камил, озлобясь. — Ведь в вашем положении компромиссы — дело невыгодное.

Ивана понимающе кивнула:

— Ты абсолютно прав. Короче, нужно сохранять чистоту рядов. Ты ведь сам себя вышиб из седла.

— Что за неуместные шутки, Ивана, — оборвал жену побагровевший Рихард.

— Не трепись, — несла пьяный вздор Ивана. — Какие шутки! Если бы вы только знали, с какой «радостью» он сюда ехал!

— Перестань пить и не забывайся.

Пепа всплеснул руками.

— Не забывайся! Господи, и это речь мужчины.

— Ты просто смешон, — презрительно засопела Ивана.

— Ивана! — Стиснув зубы, Рихард злобно схватил Ивану за руку и попытался поднять ее с кресла.

— Еще несколько слов для нашей «Ласточки», — захохотал Пепа и выставил вперед кулак, изображая микрофон. — Ваше мнение о ссудах для молодоженов?

Рихарду наконец удалось подхватить под руки упирающуюся Ивану, но она тут же вырвалась, жалобно всхлипнула, и, зажав рот, неверными шагами побрела в туалет.

— Извините, она не умеет пить, — проблеял Рихард.

— Отвратительно, — вздохнул Пепа.

Камил помрачнел.

— А главное — она ведь нисколько не заблуждается, — проговорил он.

Поднявшись с кресла, Пепа взял со стола наполовину опорожненную бутылку и протянул ее Рихарду.

— Забери на дорожку, архитектор. Несказанно нас тем обяжешь.

Рихард обалдело принял бутылку, но вдруг посинел, раскрыл рот, будто желая что-то сказать, потом резко повернулся и выбежал из комнаты.

Из коридора донесся Иванин визг, раздраженное шипение Рихарда, многократное буханье дверьми и, наконец, приглушенный гул лифта.

— Ты не должен был этого допускать, Камил, — проговорила Здена.

— А что я должен был сделать? Я, собственно, избавил их от неуместных извинений.

— Камил еще добряк. Я бы вытолкал их взашей.

Здена взглянула на часы. Только девять, а кажется — уже полночь. Она валилась с ног от усталости, но все-таки побаивалась оставить мужчин одних.

— А не пора ли вам отдохнуть?

— Вот уж нет, — отказался Пепа. — Прекращать пьянку уже нет никакого смысла. К тому же у нас много чего на́ сердце.

— И бесконечная ночь впереди. Я когда-то читал о двух парнях, которые пили ночь напролет, и это им помогало облегчить душу. Называлось это, кажется, «Ночь надежды». Надо же когда-то начинать новую жизнь.

— Ну, я пойду, все равно я тут только помеха, — улыбнулась Здена. — Но все-таки, если захотите спать, одеяла — в этом ящике. Очень громко не кричите, чтобы соседи не стучали, и — спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — в унисон отозвались оба.

«Ночь надежды», — пронеслось у Здены в голове, и она грустно вздохнула. Сегодняшняя ночь ей представлялась несколько иначе. Но, вспомнив, что пришлось Камилу выслушать от Мареков, она смирилась со своим одиночеством. На самом деле, когда-то надо начинать. Хорошо, что Камил начинает новую жизнь не в одиночку.

Затаив дыханье, Здена прокралась к балконной двери, распахнула ее настежь и, опершись о холодные металлические перила, глубоко вздохнула, глотнув свежего утреннего воздуха.

Я им покажу «ночь надежды», возмущалась она. Превратили гостиную в портовую забегаловку самого скверного пошиба.