Владимир Данилушкин - Дача ложных показаний

Его же наблюдение: дачники очень уважительны с дачными ворами. Если оскорбишь того, кто у тебя картошку украл, могут пустить красного петуха. Хорошо, хоть не голубого! Стас подчеркивает пристальный интерес людей робких, боязливо законопослушных к разбойникам и бандитам. Судя по интонации, сам он такой же.

Вдруг Стас порывисто вспоминает слесаря на своем заводе: тот не пользовался замком, запирал свой шкафчик, заваривая дверцы электросваркой.

Все время над поселочком дачников, — а это охранная зона военного санатория, — слышится звук кузнечиков. Возможно, это звучат бензопилы: дачники строятся. Великая стройка капитализма. Пусть. Лишь бы не было войны.

Повинуясь какому-то порыву, Стас берет бензопилу и относит соседу, который только что выкупил мощный железобетонный фундамент, в нем свободно могла бы разместиться долговременная огневая точка. Сосед привез машину бруса, хватит на мощный дом. Стас как в банк кладет свою пилу, надеясь вернуть с процентами.

Строители и рыбаки весьма близки по менталитету: и те, и другие преувеличивают. Кто устно, а кто и приписывает. Они очень любят трехэтажные словесные конструкции, будто бы придающие достоверность их фантазиям. Я предложил Стасу назвать его владения «Дача Ложных Показаний», прибить вывеску.

— А меня за это не посадят? — отшутился Стас.

Я еще не знал, что скоро строительная цивилизация докатится до Магадана. Турки, нанятые губернатором Абрамовичем для строительства светлой жизни на Чукотке, возвращаясь из Анадыря, застряли в столице Колымы. Чтобы не тратить времени даром, взяли подряд на ремонт сауны. Работают быстро и красиво, просто даже сладко. И незаметно для себя перестроили банно-прачечный объект в турецкую баню.

Велика Россия, а строят турки. А Киркоров устраивает им поддержку, перепевая песни молодого голосистого Таркана: «А я мама ща ка дам». И дает. Наверное, Аллу называет мамой. Алла Акбар. А что удивляться тяготению к турецкому, ведь каждый болгарин без пяти минут турок, как каждый русский имеет в родне татарина. И вообще в доме певца не говорят о фанере.

И то сказать, тарканами нас, конечно, не удивишь, но когда видишь молодого энергичного парня в песенных конвульсиях, поражаешься длине и незащищенности шеи. Куда только смотрят шеехранители? Пусть бы его брили электрической бритвой, а не клинком, а то боязно, он ведь ни секунды не может пробыть в неподвижности. А шея такая длинная и тонкая.

Всякое юмористическое путешествие начинается с колымской столицы. Не надо ехать далеко, чтобы попасть в дурацкую ситуацию, их и здесь хоть пруд пруди.

Погода в Магадане вызывает разнообразные переживания. Погода здесь, как телесное наказание. Утром, в туман, хочется застрелиться из одногазового пистолета, в обед повеситься на колготках, а вечером отравиться, причем исключительно сырокопченой колбасой. Но это касается только психически неуравновешенных граждан. У остальных магаданская погода в любое время суток вызывает стойкое желание выпить. Вне зависимости от градуса температуры воздуха, принять жидкий спиритоградус на грудь, как награду за стойкость к полеганию. Вот говорят антиперспиранты, а они запах спирта перебивают?

Бывает, полчаса светит солнышко, по темечку приходится мягкий удар, как мягкой игрушкой по мягкой мебели. Белые, из учебника метеорологии, облака, появляются ниоткуда. И вот уж накатили черные тучи, вместе с холодным ветром, пошел дождь. Вообще-то тучи ниоткуда не взялись, были и раньше, сливались с окружающей местностью, а потом разом расправили плечи. Косы дождя вдали, над сопкой Крутой, где стоит монумент Эрнста Неизвестного «Маска скорби», шепчут о школьном детстве, когда косички соседки вызывали желание дернуть за них.

Слепые и косые, раскосые азиатские дожди, сквозь косые лучи солнца, навевают мысли о системе Брайля. Или вот: дождь не идет, боится укола зонтиком.

Хочется тепла? Изволь. Лето не за горами, а за сопками. Одно условие. Погода у нас с нагрузкой, как торговля в советские времена, когда к нормальному куску австралийской баранины тебе навяливали кусок сала кенгуру. Так и с погодой: если повеет тепло, так за компанию приводит ветер, влагу и метель.

Хочешь сухого воздуха, дождись мороза под тридцать, а более слабый мороз — он влажный, январский, в глотке и во рту циркулирует влага, сглатываешь ее, будто пьешь сырые яйца.

В школе нас приучили, что описания погоды в классической литературе передают переживания героя. Немало наши мастера тратили пороха на описание погоды, будто по совместительству работали в метеослужбе. Я сам улетал на постоянное житье в Магадан в День воды, а приехал в День метеоролога, 23 марта.

Там, где я жил в детстве, местность без реки, озера, моря и даже пруда. Есть такой город. Есть фигура из гипса с арматурой — девушка с веслом. В нее я тайно был влюблен и ревновал к гипсовому дискоболу. Мне казалось, что в ночную пору они целуются, когда никто не видит, и каменный стук раздается в ночной тишине. А в Магадане настоящее море, без конца, без края.

Символом Магадана, его откровением служит для меня картина поздней осени, конец сентября. Стремительно теряет тепло, в испарине тумана, северная природа. Чтобы уснуть, мне надо согреться, а ей остыть. Обманом чувств живых ответим на обман. Тепло нуля и тайна снега растает на губах.

Снег пахнет арбузной мякотью, сказал классик. А если первый снег выпал на торговые ряды, и на тот уголок, где торгуют арбузами? Снег и арбузы вперемешку, синтезированный запах невозможно проигнорировать. Снег валит на копченую горбушу, но я торговли не обрушу. Возьму оброк, я брокер, сыграем, может, в покер.

Мой друг прозаик Альберт Мифтахутдинов как-то признался, что не чужд традиции. У меня, говорит, тоже погода-природа есть в описаниях. Как же: «шел дождь».

Мы хотим коренных перемен, ничего при этом не меняя. Превратившись за последние годы, годы взлета свободы в домоседа, я жажду, чтобы и путешествия происходили без отрыва от дома и дивана.

Возможно, день до вечера коротаем в Магадане только для того, чтобы увидеть самих же себя по телевизору. Ну, например, на митинге. Каждый готовится к нему по-своему. Средства массовой информации — как к экзамену. Мелькает неузнаваемое лицо одного магаданского журналиста. Его младший сын выпал из машины на вираже, ударился головой о поребрик. Отец похудел от переживаний на 15 кг и бороду сбрил.

Мелькает в кадре сосредоточенное лицо руководительницы стрелкового клуба. Будем отстреливаться, — шутила она, когда клубное помещение хотели приватизировать коммерсанты, уж не для подготовки ли киллеров? Недавно ее квартира оказалась обворованной. Что-то искали, оружие, что ли? Компромат? Хорошо, что новый отец области Цветков оказался мастером спорта по стрельбе, взял секцию под свою защиту. Его вассалы заделались стрелками, и вроде даже для понта один заказал себе золотые пули.