Юй Хуа - Братья

Потом появилась деревенская девчушка, торговавшая цветами. На левой руке у нее висела корзинка, а в правой трепыхались связанные магнолии. Она шла и кричала во все горло:

— Белые магнолии! Белые магнолии!

Сун Ган последовал за ней и тоже повесил на правую руку корзинку. Каждый раз когда девочка выкрикивала свое, Сун Ган робко прибавлял:

— И у меня тоже.

Заметив проходившую мимо девушку, торговка завопила:

— Сестричка, купи магнолию.

Сун Ган тоже подался навстречу и нерешительно произнес:

— И у меня тоже.

Так он прошел за девчушкой пол-улицы и раз десять повторил свою присказку. Тут торговка разозлилась и, обернувшись, недовольно бросила Сун Гану:

— Нечего за мной ходить.

Сун Ган остановился и в полном недоумении проводил ее глазами. В эту минуту к нему навстречу, выпятив живот, зашагал Мороженщик Ван. Он прошатался по улицам уже целый день и, заметив Сун Гана с магнолиями, который не знал, как продать свой товар, а все ходил следом за деревенской девчушкой, чуть живот не надорвал со смеху.

— Нельзя вечно ходить за другими хвостом… — ткнув в Сун Гана, сказал он.

— Почему же? — спросил Сун Ган.

— Я ведь с рождения продаю мороженое, — с удовольствием Пустился в объяснения Ван. — Если будешь так делать, то спереди уже все продадут, кто ж у тебя покупать станет? Нельзя удить двоим вместе, нужно разделиться.

Сун Ган понимающе закивал. Взяв в правую руку цветок и повесив на левую корзинку, он зашагал в направлении, противоположном тому, куда скрылась девчушка. Мороженщик вспомнил еще что-то и закричал Сун Гану:

— Она их кличет «сестричка» — ты так не говори, лучше просто «девушка».

Сун Ган задумался и ответил:

— У меня не выйдет.

— Тогда никак не обращайся, — обтер рот Мороженщик. — Куда тебе их сестричками называть, здоровый мужик уже. Лет тридцать небось.

Сун Ган стыдливо кивнул. Когда он уже собрался отправиться восвояси, старый Ван снова остановил его. Он выудил из кармана юань и сказал:

— Я возьму две связки.

Сун Ган взял деньги, протянул магнолии и стал благодарить.

— Запомни, — сказал Мороженщик, приставляя ароматные магнолии к носу. — Я первый твои цветочки купил. Потом, если дело выгорит и будешь делать цветочный бизнес, я непременно вложусь. — Сказав это, он напустил на себя вид знатного инвестора и самодовольно добавил: — Вложился успешно в мусорное дело, так можно и цветочки попробовать.

Потом, двумя руками прижав магнолии к носу, Мороженщик зашагал прочь. Он шумно вдыхал цветочный аромат с такой жадностью, словно не цветы нюхал, а жевал два белых пломбира.

Так Сун Ган научился продавать магнолии. Хоть его голос и был робок, но он все-таки начал говорить хоть что-то. Потом он сам сообразил, что лучше всего стоять у входа в магазин с одеждой. Девок там толклось больше всего, и Сун Ган поджидал снаружи, пока они выйдут из магазина, выбрав наряд. Тогда он протягивал магнолии и вежливо, мягко произносил:

— Купите магнолию, пожалуйста.

На его мужественном лице играла трогательная улыбка, которая так нравилась нашим лючжэньским кралям. Все они как одна покупали чистые, белые цветы. Некоторые девки знали Сун Гана в лицо и были в курсе, что он повредил поясницу. Они начинали озабоченно справляться о здоровье, и Сун Ган отвечал, что с поясницей все в порядке, только теперь он не может заниматься тяжелой работой.

— Потому я цветы и продаю, — смущенно прибавлял он.

С корзинкой в руках Сун Ган обошел все лючжэньские магазины одежды. Он задерживался перед каждым надолго и, продав хоть цветок, растроганно улыбался. За целый день он так ничего и не съел, но совсем не чувствовал голода. Если магазин был закрыт, то он отправлялся к следующему. Сун Ган совсем забыл о времени и не знал, что уже очень поздно. Его тень металась между уличных огней и лунных пятен, а магнолий в корзинке становилось все меньше и меньше, пока наконец не осталась всего одна связка. Тогда же закрылся последний магазин. Едва Сун Ган развернулся, чтоб пойти домой, как к нему подлетела девушка с тучей сумок и пакетов. Ей приглянулись те самые последние магнолии. Вытащив кожаный бумажник, она спросила, сколько они стоят.

Сун Ган опустил голову и поглядел на цветы, а потом с сожалением ответил:

— Я не могу их продать.

Девушка раздосадованно посмотрела на Сун Гана:

— Разве ты не цветы продаешь?

— Да, — смущенно ответил тот. — Последние два для моей жены.

Девушка кивнула в ответ, спрятала бумажник и пошла по своим делам. Сун Ган побежал за ней следом:

— Где ты живешь? Я завтра принесу. Бесплатно.

— Не нужно, — сказала она и, не оборачиваясь, ушла.

Когда Сун Ган вернулся домой, было уже больше десяти. Дверь к квартиру была открыта, и Линь Хун стояла в круге света за ней и ждала. Увидев радостного мужа, она облегченно выдохнула.

— Где ты был? Я тут чуть не померла, — посыпались обвинения.

Сун Ган с улыбкой взял ее за руку, потянул в комнату и, закрыв дверь, стал рассказывать все, что случилось за день, даже забыв присесть. Линь Хун давно не видела мужа таким воодушевленным. На левой руке Сун Гана по-прежнему моталась корзинка. Он вытащил из кармана деньги и стал пересчитывать их, не прекращая свой рассказ. Потом он с радостью объявил, что заработал за день двадцать четыре юаня с половиной. Протягивая деньги жене, он прибавил:

— Вообще, я мог заработать двадцать пять, но мне было жаль отдавать последние цветы…

Сказав это, он достал из корзинки последние две магнолии и вложил их в руку Линь Хун. Потом Сун Ган рассказал, как их хотела купить девушка у магазина и как он не продал ей цветы.

— Это тебе. Я не мог их продать.

— Надо было продать, — сухо сказала Линь Хун. — Мне не нужны никакие цветочки.

Страстный огонь в глазах Сун Гана мгновенно погас. Линь Хун замолчала, сняла с руки мужа корзинку и усадила его за ужин. Тут только он вспомнил, что голоден, и, приставив миску к самому рту, набросился на еду, как волк. Линь Хун подошла к зеркалу, прицепила магнолии к косе и переложила ее на грудь. Потом она опустилась рядом с Сун Ганом, чтобы он смог увидеть свои цветы, но тот даже не посмотрел на ее косу. Он был весь поглощен счастливой улыбкой на ее лице. Счастье снова захватило Сун Гана, и он опять пустился рассказывать о своих похождениях. Пересказав их еще раз, Сун Ган стал вздыхать о том, что такая плевая работа приносит почти столько же денег, сколько труд грузчика. Тут Линь Хун сделала вид, что недовольна, и толкнула мужа:

— Ты заметил или нет?

Сун Ган наконец-то обратил внимание на белые магнолии. Его глаза засверкали.

— Тебе нравится? — спросил он жену.

— Нравится, — кивнула она.

Той ночью Сун Ган уснул, как младенец. Слушая его ровное дыхание, Линь Хун подумала, что он давным-давно не спал так спокойно. Она все никак не могла заснуть. Положив цветы на подушку, вдыхала их аромат и чувствовала глубокую верность и глубокую любовь Сун Гана. В эти мгновения все перенесенные обиды растаяли, как дым. Потом она стала с беспокойством думать о будущем всего предприятия: ей казалось, что всю жизнь нельзя продавать цветочки, к тому же что это за работа для такого здоровенного мужика?