Юй Хуа - Братья

Чжоу покачал головой и сел, закинув ногу на ногу, на драный диван, словно у себя дома.

— Мне в обычном номере плохо будет. Я в гостиницах только в апартаментах останавливаюсь, а они все заняты начальством, — сказал Чжоу.

Тогда Стихоплет внес предложение:

— Так можно снять два номера, вот и получатся апартамента.

— Хрень какая! — возмутился Чжоу. — Какие ж это апартамента? Как я в двух номерах одновременно спать буду?

— Ну, можно полночи спать в одном, а полночи — в другом, — ответил Чжао.

Чжоу Ю расхохотался:

— Скажу тебе по правде, мне даже в апартаментах не по себе. Я в отеле могу только в президентском номере ночевать.

На это Стихоплет сказал:

— Так забронируйте весь этаж. Если в каждом номере подремать немножко, разве не получится президентский люкс?

Чжоу выкатил на Стихоплета глаза и произнес:

— Хватит мне зубы заговаривать. Мне на твоем драном диване нравится, и все тут. Я акульих плавников переел, хочу каши.

Поскольку Проходимец Чжоу оказался временно работодателем Стихоплета и еще не выплатил ему денег, тот не мог возразить, а должен был встречать все милой улыбкой. Если б он выгнал его к чертовой бабушке, то и зарплата б ему не видать как собственных ушей.

Полуфинал конкурса состоялся через два дня в то же время и на том же месте. Лючжэнь опять опустела, а на самой длинной улице вновь завертели ушами несколько сот тысяч голов. Правда, грузовиков с тракторами уже не было видно, а посреди проезжей части соорудили огромную трибуну, которая была со всех сторон обвешана рекламными плакатами. По обеим сторонам улицы тоже пестрели объявления — рекламировалось все: от телефонов до путешествий, от салонов красоты до слабительного, от трусов до одеял, от игрушек до фитнеса… Можно было встретить рекламу на любой вкус: еды, вещей, развлечений, иностранных и отечественных товаров, для живых и мертвых, для людей и животных. Даже если напрячь мозги, как школьник на экзаменах, все равно не удалось бы придумать, что осталось неохваченным.

Бритый Ли вместе с начальством из оргкомитета восседал на трибуне. Зубодер Юй и Мороженщик Ван окопались там же. Под чутким руководством Зубодера старик Ван надел костюм попристойнее. Из колонок зазвучала музыка: какая-то звезда визгливо выводила песню, через каждые две строчки прерываемую радиороликами. Каждый номер прерывался по меньшей мере четыре раза. Говорили, что это были официально установленные рекламные паузы. Певшие в репродукторах поп-дивы спотыкались, словно заики, а в промежутках между их воплями лезла реклама. Тысяча красавиц выстроилась в два ряда и дружно продефилировала три раза перед трибуной. На сей раз народ был отделен от них веревкой, и мужики уже не могли лапать девичьи задницы. Им оставалось только дистанционно пожирать их глазами и доставать замечаниями. Когда девушки исполнили свою миссию, солнце уже зашло, и на том полуфинал закончился. Ли с судьями и начальством удалились, конкурсантки тоже ушли, и несколько сот зрителей вслед за ними разошлись по домам, но репродуктор продолжал плеваться рекламой до полночи.

В полуфинале отсеялось еще девятьсот конкурсанток, и лишь сотня дошла до финала. Финал уже проводили в кинотеатре — так Бритый Ли снова получил возможность продавать билеты и набить карман. За это время он превратился в настоящего эскорт-профи и сопровождал жюри, гостей и начальство повсюду. Он ел с ними, развлекался и с ними же любовался девицами. Ли, наводивший некогда трепет на всех окружающих, целыми днями с милой улыбкой обслуживал гостей. На лице у него даже появилось угодливое выражение, как у Пиарщика Лю. От девичьих физиономий у Ли уже рябило в глазах и кружилась голова. Когда их осталась тыща, голова кружиться перестала, а когда набралась всего сотня — тут уж и зрение восстановилось. За ним к Ли вернулась и прежняя трезвость. Он вызвал Пиарщика Лю и сказал, что если сейчас не трахнуть пару-другую девок, то уж потом такого шанса не будет. Как только конкурс закончится, эти девицы разъедутся по домам — ищи-свищи, если надумаешь кого оприходовать, то разве только во сне. Потом Ли добавил, что оставшаяся сотня очень даже ничего и ему бы хотелось проверить каждую, но за несколько дней он не управится, так что нужно отобрать лучших из лучших. Первым ему приглянулся номер 1358 — горячая штучка ростом не меньше метра девяносто с роскошными формами. Ли поведал Пиарщику, что самая высокая девка, с какой ему доводилось спать до этого, была всего метр восемьдесят пять, и он решил одним махом побить два личных рекорда Гиннесса: по росту и по целкам.

Пиарщик нашел время и встретился с номером 1358. Самому ему, вконец охрипшему, с красными глазами, было уже не до красот, но даже он, увидев стройную фигурку и милое личико, почувствовал, как сердце забилось чаще. Хоть и провел он промеж конкурсанток немало времени, а не сумел обнаружить такой брильянт. Лю подумал, что Бритый Ли и впрямь мастак, раз он смог отыскать ее среди бесчисленных девушек. Сразу видно, что в бабах шарит мама не горюй.

Лю не стал встречаться с номером 1358 в конторе оргкомитета, а пошел в офисное кафе, в то самое, где цены были, как в бандитском притоне. Как представитель Бритого Ли, Пиарщик, разумеется, платил. Сперва он, улыбаясь, поздравил номер 1358 с выходом в финал, а потом принялся трепать о том о сем. Лю в первый раз в жизни выпало играть роль сводни, и ему, конечно, не хватало опыта. Он все никак не мог придумать, как перейти к делу: ведь нельзя же сказать прямым текстом, а в то же время нужно сделать так, чтобы собеседница все поняла.

Откуда ему было знать, что номер 1358 — давно не девушка и у нее даже ребенок имеется. Потратив три тысячи юаней на операцию по восстановлению девственности, она приехала на конкурс издалека, но, оказавшись в Лючжэни, быстро поняла, что это за история с конкурсом, особенно после того, как прошедшие в полуфинал девицы стали спать со всеми судьями почем зря. Судей было всего десять человек, а девушек — не пересчитать. Несчастные члены жюри были измочалены ими в хлам. Номер 1358 ужасно жалела, что потратила бешеные деньги на операцию. Это было, считай, что стрелять из пушки по воробьям — ведь можно было попросту воспользоваться товаром Чжоу Ю. Глядя, как другие девки раз за разом, вооружившись волшебными имплантами, обслуживали судей, номер 1358 не находила себе места — ее дорогущая девственность оставалась невостребованной, а дешевки искушали судьбу и в хвост и в гриву. Ей казалось, что нужно брать быка за рога, а не ждать, пока судьи очухаются. Жюри уже было обработано до полуобморочного состояния, так что едва не превратилось в сборище доходяг, которые сгодились бы разве на секс-утиль. Когда б это произошло, то будь она хоть сто раз фея, у судей при одном взгляде на нее пропало бы всякое желание.