Юй Хуа - Братья

Тут как раз подоспели пятеро, державшие караул на причале. Заслышав, что Сун Фаньпина схватили на вокзале, они, счастливые, тут же прискакали, обливаясь потом. Их палки принялись бешено молотить недвижное тело. Когда палки были переломаны, красноповязочные принялись пинать и топтать Сун Фаньпина ногами. Едва из закусочной выкатились после еды первые шестеро мужиков, как в нее получить свой законный завтрак ввалились вторые пятеро. Сменяя друг друга, одиннадцать человек продолжали терзать Сун Фаньпина, лежавшего на земле без признаков жизни. Они пинали его туда-сюда. В конце концов у Тетки Су сдали нервы и она сказала:

— Небось мертвый он уже…

Красноповязочные остановились, отерли пот и пошли прочь, как победители. Они так отбили себе о Сун Фаньпина ноги, что ни один из них не мог идти прямо. Глядя на их колченогую походку, Тетка Су подумала, что это ни в какие ворота не лезет, и сказала сама себе:

— Как же можно быть такими нелюдями, а?!

Тем временем Бритый Ли с Сун Ганом спали у себя дома. Им снилось, как обрадуется мать, когда вернется. Проснулись они только в полдень, сияя от радости. Хотя Сун Фаньпин и сказал им, что приедет только к закату, дети все извелись от нетерпения. Уже днем они отправились на вокзал, чтобы там дождаться прибытия родительского автобуса. Выходя из дому, каждый из них, подражая Сун Фаньпину, засунул левую руку в карман штанов и заболтал правой, изо всех сил стараясь выглядеть так же круто, как герои из кинофильмов. Они специально шли пружинящей походкой, а выходило все равно как у киношных предателей-шпионов.

Спускаясь с моста, дети увидели Сун Фаньпина — бесформенное кровавое тело, лежащее на земле у вокзала. Мимо него проходили люди и что-то говорили. Мальчишки тоже прошли мимо, не узнав его. Сун Фаньпин лежал ничком, подмяв под себя одну руку и изогнув в локте другую. Одна нога была распрямлена, а другая скрючена. По его лицу, рукам и ногам ползали жужжащие мухи, облепив все места, где выступала кровь. Увидев это, дети испугались; им стало дурно. Сун Ган спросил какого-то человека в соломенной шляпе:

— А это кто? Он что, умер или как?

Человек покачал головой и сказал, что не знает. Потом он уселся под деревом, снял шляпу и принялся обмахиваться ей, как веером. Ли с Сун Ганом поднялись по ступенькам и вошли в зал ожидания. Им казалось, что если они останутся снаружи хоть немного, то чертово летнее солнце высушит их насквозь. С потолка зала ожидания свешивалось два вентилятора, которые с гулом вращали лопасти, а под ними двумя кружками толпились люди, жужжавшие, словно мухи. Братья постояли рядом с каждой из кучек, но так и не почувствовали прохлады от вентиляторов: все места, где дуло, были уже заняты. Тогда они подошли к окошку кассы и, встав на цыпочки, заглянули внутрь. Внутри они увидели кассиршу, которая отупело сидела, будто дурочка, так и не оправившись полностью от утреннего кошмара. Звуки детских голосов напугали ее до беспамятства. Выкатив глаза, она закричала:

— Чего пялитесь?

Дети тут же присели и тихонечко двинулись прочь, туда, где проверяли билеты. Решетчатая дверца была наполовину открыта, и, заглянув за нее, дети увидели, что автобусов там не было. За дверцей стоял только контролер со стаканом чая в руках. Он подошел к ним и проревел:

— Какого черта вам здесь надо?!

Братья обратились в бегство. Потом они, скучая, сделали еще пару кругов по залу. Тут на пороге появился Мороженщик Ван с табуреткой в руках и коробом мороженого на спине. Он поставил свою табуретку прямо у входа в зал, плюхнулся на нее и принялся колотить по коробу деревяшкой, зазывая покупателей:

— Мороженое! Мороженое для классовых братьев и сестер!..

Братья подошли к Мороженщику и, глотая слюни, уставились на него. Тот, постукивая своей деревяшкой, настороженно поглядывал в их сторону. Тут дети снова обратили внимание на Сун Фаньпина, который так же валялся, где был. Ткнув в него пальцем, Сун Ган спросил Мороженщика:

— А это кто?

Склонив голову набок, Мороженщик глянул на них одним глазом и сделал вид, что не слышал вопроса. Но Сун Ган не остановился:

— Он помер или как?

— Если нет денег, то отвали. Нечего здесь слюни жевать! — взбесился Мороженщик.

Дети от испуга аж подпрыгнули и, взявшись за руки, сбежали вниз по ступенькам. Под палящим солнцем они пошли мимо облепленного мухами Сун Фаньпина. Вдруг Сун Ган остановился и вскрикнул. Тыча пальцем в бледно-желтые шлепанцы на его ногах, он произнес:

— На нем папины шлепки. — Потом он заметил красную майку и добавил: — И папина майка.

Не понимая, что происходит, дети стояли и смотрели друг на друга. Через какое-то время Бритый Ли сказал, что это не папина майка, что на папиной должна быть строчка желтых иероглифов. Сун Ган закивал, а потом замотал головой — иероглифы должны были быть спереди, на груди. Дети присели на корточки и замахали руками, чтоб отогнать мух. Потом они разорвали на Сун Фаньпине майку, и в руках у них осталось несколько желтых знаков на красном. Сун Ган поднялся на ноги и завыл. Рыдая, он спросил брата:

— А вдруг это папа?

Ли не выдержал и тоже распустил нюни:

— Не знаааю…

Дети стояли и, плача, оглядывались по сторонам. К ним никто не подошел. Тогда они снова опустились на корточки и стали отгонять мух с лица отца, чтоб удостовериться, что это он. Лицо Сун Фаньпина было покрыто кровью и землей, ничего не разглядишь. Незнакомец, казалось, был похож на Сун Фаньпина, но был ли это и вправду он? Братья встали в полный рост и решили пойти спросить кого-нибудь. Сперва они подошли к деревьям, где курили двое. Показывая на Сун Фаньпина, дети задали свой вопрос:

— Это наш папа или нет?

Курившие на секунду застыли, а потом покачали головами:

— Мы его не знаем.

Дети поднялись по ступенькам и подошли к Мороженщику. Растирая слезы, Сун Ган спросил его:

— Тот, кто лежит на улице, это наш папа?

Хлопнув пару раз дощечкой, тот выпучился на Сун Гана:

— Проваливай!

Ли обиженно сказал:

— Но мы не жевали слюни.

Мороженщик ответил:

— Тем более валите!

Братья, плача и держась за руки, вошли в зал ожидания, чтоб спросить тех людей, что стояли под вентиляторами:

— Кто из вас знает? Человек на улице — это наш папа или нет?

От этих слов народ зашелся хохотом. Все говорили, что на свете, оказывается, бывают и такие придурки, что отца собственного не могут распознать без подсказки. Кто-то, заливаясь смехом, помахал им рукой:

— Эй, мальцы, подойдите.

Дети подошли к нему, и тот человек, опустив голову, спросил их:

— Вы знаете моего папашу?

Братья покачали головами.

— Так кто же знает моего папашу? — спросил он.

Подумав, дети ответили: