Юй Хуа - Братья

— Ты сам.

— Идите, — взмахнул рукой тот человек. — Собственного отца сами узнаете.

Рыдая и цепляясь друг за друга, дети вышли из зала ожидания, спустились вниз и подошли к лежащему на земле Сун Фаньпину.

— Мы-то знаем своего папу. Но у этого человека все лицо в крови, не разглядишь, — плача, произнес Сун Ган.

Тогда мальчики отправились в закусочную. Там была только Тетка Су, которая протирала столы. Они уже были напуганны и, не решаясь войти, стояли у порога. Сун Ган тихо проговорил:

— Мы хотели спросить у вас, но боимся, что вы рассердитесь…

Заметив у порога двух зареванных детей, Тетка Су оглядела их с головы до ног и спросила:

— Вы не побираться пришли?

— Нет, — Сун Ган ткнул в лежащего на улице в пыли Сун Фаньпина. — Мы хотели спросить у вас, это наш папа или нет?

Тетка Су опустила тряпку. Она узнала Бритого Ли. Эта шантрапа малолетняя терлась тут об телеграфный столб, да еще и заявляла, что это к нему половое влечение пришло. Бросив взгляд на Ли, она спросила Сун Гана:

— А как зовут вашего отца?

Сун Ган ответил:

— Его зовут Сун Фаньпин.

Дети услышали, как Тетка Су запричитала что-то невразумительное, похожее на «ой, господи!», «ой, мамочки!» и «держите меня семеро». Умаявшись причитать, она, тяжело дыша, сказала Сун Гану:

— Так он там лежит на улице битый час, я думала, все его домашние уже померли…

Дети не поняли, что она сказала, поэтому Сун Ган продолжил. свой допрос:

— Это наш папа?

Тетка Су, вытирая пот со лба, ответила:

— Того человека зовут Сун Фаньпин.

Сун Ган тут же завыл в голос, приговаривая:

— Я как увидел его, так сразу разревелся.

Братья, плача, подошли к телу Сун Фаньпина. Напуганные их воем, мухи разлетелись. Сун Ган опустился на колени в пыль, и Ли сделал то же. Наклонив головы, они стали внимательно изучать лицо Сун Фаньпина. Кровь на нем уже высохла под солнцем, и Сун Ган стал осторожно снимать кровяные корки. Так он сумел наконец-то разглядеть лицо отца. Обернувшись, Сун Ган удержал руку брата со словами:

— Это папа.

Кивая, Бритый Ли пробормотал сквозь слезы:

— Это папааа…

Стоя на коленях перед автовокзалом, они заревели во все горло, подняв и устремив разинутые рты к небу, и плач их поднимался прямо в небеса. Внезапно он упал, словно надломив крылья, задохнулся, и раскрытые рты надолго застыли без звука. Слезы залились детям в глотки, и лишь с большим трудом они сумели проглотить их. Тогда их рев снова извергся наружу и разнесся в небе оглушительным воем. Братья рыдали, трясли Сун Фаньпина и вопили:

— Папа, папа, папа…

Сун Фаньпин не показывал ни малейших признаков жизни. Братья не знали, как быть. Бритый Ли сквозь рев крикнул Сун Гану:

— На рассвете он еще был в порядке, чего вдруг оглох и онемел?

Сун Ган, заметив, что их окружили люди, прокричал в толпу:

— Спасите нашего папку!

Дети обливались слезами, из носов у них ручьями текли сопли. Сун Ган отер их и смахнул назад, так что попал кому-то из толпы на штанину. Схватив Сун Гана за майку, тот человек принялся материться. Тут Бритый Ли тоже решил сморкнуться и угодил ему на шлепанцы. Человек вцепился Ли в волосы. Зажав детей руками, он придавил их обоих к земле, веля им вытереть все своими майками. Плача, братья принялись протирать его шлепанцы и штаны, заливая их новыми слезами. Мужик сначала рвал и метал, а потом растерялся.

— Не надо! Мать вашу, хватит! — твердил он.

Дети обхватили его ноги и вцепились в штанины. Они ни в какую не хотели отпускать его, словно ухватились за спасительную соломинку. Тот человек попятился назад, но они поползли за ним на коленях, рыдая и умоляя его:

— Спаси папу! Пожалуйста-пожалуйста, спаси папу!

Он стал отталкивать их руками и пинать ногами, но дети намертво пристали к нему. Когда он протащил их на себе метров десять, а то и больше, они все так же цеплялись за его ноги, выли и умоляли. Мужик задыхался от усталости. Он остановился и стал отирать пот. Не зная, плакать ему или смеяться, он бросил в толпу:

— Смотрите! Да посмотрите вы! Мои портки, мои тапки, мои носки… Нет, ну, мать вашу, это как называется?

Хозяйка закусочной, Тетка Су, тоже вышла на улицу и присоединилась к толпе. От детского плача она сама вот-вот готова была расплакаться.

— Ведь они же дети… — увещевала она народ.

Услышав это, мужик взбеленился:

— Какие на хрен дети? Это просто черти какие-то!

— Ну, сделай доброе дело, — отвечала Тетка Су. — Помоги им убрать тело.

— Чего? — взвизгнул мужик не своим голосом. — Хочешь, чтоб я волок на себе этот вонючий паршивый труп?

Вытерев слезы, Тетка Су ответила:

— Да никто тебя нести не заставляет. У меня есть тачка, я тебе одолжу.

Сказав это, она пошла в закусочную и вывезла тачку. Потом она от имени детей принялась умолять зевак помочь уложить на нее Сун Фаньпина. Люди пятились и отступали. Тетка Су обозлилась.

— Ты, ты, ты, и ты тоже… — говорила она, тыкая в людей пальцем.

Потом она показала на лежащего в пыли Сун Фаньпина:

— Да кто бы он ни был, раз умер — нужно прибрать, нельзя оставлять его здесь.

Наконец из толпы вышли четверо. Присев на корточки, они схватили Сун Фаньпина за руки и за ноги и, крикнув «Раз, два, взяли!», подняли тело. От натуги лица у них пошли красными пятнами. Задыхаясь, они пробормотали, что мертвец-то тяжелый, как слон. Снова приподняв тело и прокричав свое «раз-два», на счет три они наконец забросили Сун Фаньпина в тачку. От тяжелого тела тачка зашаталась и запела. Четверо мужиков отряхнули ладони. Один из них поднес руки к носу и, понюхав, сказал Тетке Су:

— Мы сходим к тебе помыть.

— Идите, — кивнула она. Потом, обернувшись, к тому, кого держали Ли с Сун Ганом, сказала: — Сделай доброе дело, отвези его.

Мужик, понурив голову, посмотрел на вцепившихся в него детей. Он горько усмехнулся:

— Выходит, мне везти его. А ну руки прочь, мать вашу! — крикнул он.

Тогда мальчишки наконец опустили руки и поднялись с колен. Вместе с мужиком они подошли к тачке. Взявшись за ручки, он снова крикнул:

— Ну! В какой дом везти?

Сун Ган, мотая головой, взмолился:

— В больницу.

— Опупеть, — сказал мужик. — Помер он, какого хера ему в больницу.

Сун Ган не поверил. Он обернулся к Тетке Су:

— Мой папа умер?

Тетка Су кивнула:

— Умер. Идите домой, бедные дети.

На этот раз Сун Ган не заревел, запрокинув голову. Он плакал тихонько, сгорбившись. Вслед за ним, согнувшись, заплакал и его брат. Дети услышали, как Тетка Су сказала мужику, что держал тачку:

— Тебе за это воздастся.

Он пошел вперед, ругаясь на ходу:

— Ага, хрен тебе чего воздастся. Эдакое проклятье на мою голову, все предки в гробу перевернулись.

К вечеру Бритый Ли с Сун Ганом, держась за руки, вернулись домой. С ними вернулось в тачке и изувеченное тело Сун Фаньпина. Дети плакали так горько, что надрывалось сердце. Они шли нетвердой походкой, по временам внезапно давясь плачем. Через какое-то время плач взрывался вновь, словно граната. Этот рев перекрывал на улицах звуки революционных песен и выкриков. Демонстранты и прохожие облепили их тачку, словно мухи на теле Сун Фаньпина. Напирая, они продвигались вместе с тачкой вперед, и гул их голосов перемежался рокотом вопросов. Мужик, что толкал тачку, принялся честить Бритого Ли с Сун Ганом: