Александр Лапин - Святые грешники

У него и здесь сложился свой свободомыслящий кружок. И частенько они ведут в облюбованной венской кафешке долгие разговоры об искусстве, красоте и странностях современного бытия.

Кстати говоря, вчера он как раз встречался с одним таким собеседником. Можно даже сказать, не просто чиновником, но и суфием высокого посвящения.

До поздней ночи они проговорили об Астане. И гость изложил ему свою точку зрения на отшумевшую по поводу названия столицы дискуссию. Он говорил о европоцентризме, которым пронизана жизнь казахской интеллигенции.

А дело было в том, что когда столицу перенесли из Алма-Аты в Целиноград, встал вопрос о ее названии. Сначала решили вернуть историческое. И переименовали хрущевский Целиноград в Акмолинск. Тут и заговорили в прозападной прессе и среди интеллигенции: «Как, мол, так! Ведь “Ак-мола” — это в переводе “белая могила”. Не может так называться столица независимого Казахстана».

И в конце концов Назарбаев уступил. Исторический Акмолинск стал Астаной, что в переводе с казахского значит «столица».

— С самого начала наши немногочисленные сторонники национальных ценностей поступили неправильно! — ожесточенно жестикулируя вилкой и кивая поредевшими кудрями с сединой над высоким лбом, по-казахски настойчиво говорил его визави. — Они стали обороняться. А надо было наступать! Они врали, когда говорили, что Ак-мола не имеет связи со словом «могила». Начали болтать о каком-то изобилии молока, белой крепости. А надо было прямо говорить. Да, белая могила. Это только для европейцев и американцев все, что связано с могилами — проявление черной силы, враждебной живому миру. В наших же мифах могилы предков, наоборот, являются святыней, местом для поклонения и бесед с ними. Всегда считалось, что такие места являются прибежищем, укрытием. Сам Аллах покровительствует тем, кто там оказывается. И выручает от несчастий. Караваны в степях предпочитали всегда устраивать ночевки у старых могил. И именами усопших клялись в верности и правде. Вот так-то!

— Ну, теперь-то уж чего шашкой махать! Поезд ушел, — возразил ему Амантай Турекулович. (Теперь так, снова на русский манер, по имени и отчеству называл он здесь себя).

Собеседник отпил из бокала, одобрительно кивнул головой, приложил к губам салфетку.

— Но зря думали, что, изменив название на «Астана», они изменили замысел Аллаха. Ведь «Астана» переводится с персидского не только как «столица», но и как «купол»…

И собеседник-собутыльник торжествующе поднял тонкий белый палец вверх:

— От воли Божьей не уйти! Как купол, украшающий гробницы святых… — торжествующе добавил он.

«Да, трудно ему придется приживаться здесь! — думал, вышагивая по коридору, полномочный представитель. — Вообще, человеку, прибывшему из другого измерения (а наша Родина — это другое измерение), очень непросто врасти в здешнюю жизнь. Ему, как ребенку, надо учиться всему заново. Даже самым простейшим вещам. Как пользоваться парковочным автоматом, звонить по телефону, платить карточками, искать нужный сервис. А для человека, не знающего языка, жизнь здесь вообще катастрофа».

«Но мой язык, — двусмысленно подумал он, увидев сотрудницу своего аппарата Майру, — уже ждет меня».

И действительно, в так называемом предбаннике уже стоит дебелая, полная, круглолицая, красивая дочь степей. «Пампушка Майра» — как окрестил он ее. Амантай привез ее в Вену не потому, что так уж любил ее ласки, а потому, что она была хорошей переводчицей с двух языков и помогала ему обжиться в этой стране. Молодое поколение — оно быстрее адаптируется к новой жизни. А уж женщины, те вообще приспособятся и выживут хоть на Марсе. Такой народ.

И все равно его раздражает то, что между ним и окружающим миром все время имеется этот самый пресловутый языковой барьер. Ему приходится воспринимать окружающий мир не совсем так, как он привык, напрямую, прислушиваясь ко всем оттенкам и чувствуя мельчайшие нюансы речи. Поэтому сразу по приезде он взялся за немецкий. И теперь часто говорит себе: «Вот она — пришла расплата за то, что в юности я решил: из СССР мне не выезжать, а стало быть, и учить языки не надо. Теперь наша учительница немецкого, которую мы игнорировали, радуется на том свете, глядя на мои мучения. И приговаривает: “Ну, вот тебе теперь и “Перфект” пришел. Будешь знать!”»

Он берет у помощницы программу сегодняшнего заседания сессии. Отходит в сторону, чтобы поизучать ее. Оригинал на английском отцепляет и выбрасывает в урну. Читает русскую версию.

Сначала, как водится, выступают так называемые мэтры и руководители. Госпожа Дунья Миятович, представитель ОБСЕ по вопросам свободы СМИ. Потом Джордж Мин, директор Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека. Основной доклад делает верховный комиссар по правам человека ООН Навантхем Пиллэй…

«Ага, значит, придется первую часть внимательно слушать. Мало ли что эти господа наплетут. Могут ненароком где-то и Казахстан пожурить по поводу нарушения прав. А уж оппозиционные СМИ начнут раздувать скандал. Дойдет и до «папы». Станут звонить из его администрации. Надо будет объясняться. А лучше всего здесь, на месте, в ходе дискуссии, дать супостатам отлуп. Мол, у нас такого быть не может! Или, наоборот, согласиться: виноваты — исправим! Черт понес нас в это европейское сборище. Мы далеко отсюда. И страна у нас другая. И порядки. Чего мы сюда вступали? Теперь вот слушай их глупости. Реагируй!»

Амантай уже подавил привычное раздражение на все эти европейские штучки-дрючки. Подозвал Майру. Строго спросил:

— Ты взяла доклад этой дамы из ООН?

— Еще не раздавали, Амантай Турекулович. Я жду, когда размножат! — четко, по-деловому ответила она.

«Понимает, молодец, когда надо мурлыкать, а когда работать! Надежная, толковая бабенка! Но строгость не мешает».

— Как только раздадут — переведи. И сразу, если есть что-то про Казахстан, — доложи! Я, если что, выступлю.

— Слушаюсь! Мой повелитель… — Последнее она добавила шепотом. И он раздосадованно подумал: «Женщина есть женщина! Отправить бы ее обратно в Алма-Ату. Да некем заменить».

Майра пошла в секретариат искать доклад. А он принялся изучать программу дальше: «Так. Судьи Луис-Лопес-Герра — Испания. Монро-Прайс — Америка. Америкосы везде! Каждой бочке затычка! Барбара Буковска — Великобритания. О! Есть и наши. Посол Наталья Зарудная — глава центра ОБСЕ в Астане… Вот ее, голубушку, мне надо повидать перед выступлением. Где тут она сидит в зале? Эта красотка Мэри?»

Он взял еще один листок, на котором была схематично показана рассадка делегаций в большом зале, где будет проходить заседание.

Рассадка очень похожа на этакий замысловатый кроссворд, состоящий из кубиков: И кого здесь только нет на сегодняшнем заседании! Тут рядом и Египет с Израилем. И Иордания с Японией. Даже австралийцы с афганцами. А все потому, что народ разбит на зоны и посадка осуществляется организаторами по каким-то одним им ведомым законам.