Юнас Гардель - Детство комика. Хочу домой!

Жители деревни ждали на лугу. День обещал быть длинным. Постепенно на холодном небе начали собираться тучи.

Они пели и следили за тучами, чтобы не пропустить приближение небесного войска.

— Нелегко, наверное, соблюдать точность, если путь так неблизок, — предположил кто-то, — кто знает, как далеко находится рай.

Время шло, народ мерз все больше. Белые платья до пят не были рассчитаны на стужу и ветер. Все более сиплыми голосами пели они: КТО ВЗОЙДЕТ НА ГОСПОДНЮ ГОРУ, КТО ВОЙДЕТ В ЕГО ЦАРСТВО? ТОТ, У КОГО НЕВИННЫЕ РУКИ И ЧИСТОЕ СЕРДЦЕ!

Вдруг дочь кузнеца увидела маленького мальчика, сидящего на камне, белых одежд на нем не было, и он не пел. Бедно одетый, очень худой, с выбритой головой, в руке мальчик держал флейту.

— Ты должен сказать мне: «Привет тебе, высокомилованная, Господь с тобой!» — прошипела дочь кузнеца.

Мальчик ничего не ответил, только удивленно посмотрел на нее.

— Ты что, не слышал, что я сказала? — заорала она во весь голос и толкнула мальчика так, что он упал с камня и расшиб коленку.

Ни говоря ни слова, он лизнул рану, и она моментально исчезла. Дочь кузнеца фыркнула и присоединилась к остальным: КТО ВЗОЙДЕТ НА ГОСПОДНЮ ГОРУ, КТО ВОЙДЕТ В ЕГО ЦАРСТВО? ТОТ, У КОГО НЕВИННЫЕ РУКИ И ЧИСТОЕ СЕРДЦЕ!

Но хоть пели они очень громко, никто, казалось, их не слышит. Потеряв всякую надежду, они уселись на землю; некоторые чувствовали, что уже заболевают от холода. Люди несмело смотрели друг на друга и качали головами. Может, произошла ошибка, может, Элоф, несмотря ни на что, никакой не пророк? Они требовали новых чудес, но он не совершил ни единого.

Наконец староста решил, что пора прекратить бдения, чтобы не вредить здоровью детей. Элоф беспомощно скреб бороду. Все его величие вдруг куда-то делось. С отчаянием смотрел он, как один за другим прихожане уходят, в том числе и беременная дева, с которой быстро и радостно случился выкидыш — на свет появилась подушка.

Он остался один, неудачливый пророк Элоф в грязной одежде, неотрывно глядящий на красный закат. Пророк пожал плечами и достал фляжку.

— Пути Господни неисповедимы, но воистину узки и ведут в рай, — вздохнул он, сделал большой глоток и отправился домой.

В этот вечер впервые за долгое время кузнец вовремя лег спать. Рядом с ним спала его жена. Кабак был закрыт, потому что кабатчик заболел и лежал в постели. Элоф пил в одиночестве. И вот деревня заснула, и следующий день должен был начаться — обычный, как любой другой, день.

Когда все уже спали и все огни уже были погашены, над деревней вдруг поплыла тихая мелодия. Со стороны луга к деревне приближался маленький мальчик с флейтой. Он вошел в деревню с закрытыми глазами. Его голова была выбрита, его тело было как тело израненной птицы. Жители деревни крепко спали, утомленные дневным ожиданием, флейта не могла пробиться сквозь их сон.

У ворот церкви сидел слепой нищий Рикардо. Он слышал, как мимо по мелким камешкам прошелестели шаги детских ног, и, прихватив палку и кружку, Рикардо с трудом поднялся и побрел вслед за мальчиком, который не ждал его, не спешил прочь, а просто играл на своей флейте.

И вот они ушли из деревни. Вскоре звуки флейты затихли, и никто больше не видел слепого нищего Рикардо, которого Бог призвал к себе.

— О, Рикард, это самая красивая из всех сказок, что ты мне рассказывал, — восхищенно шепчет Даниель.

— Теперь она твоя, — с улыбкой отвечает Рикард, — я дарю ее тебе.

— Знаешь что, ты мой лучший друг! — серьезно говорит Даниель, глядя Рикарду в глаза.

— Знаешь что? — откликается Рикард.

— Нет?

— И я не знаю.

И они смеются. Потом смеются над тем, что смеются. Смеются до слез. Даниель так счастлив, что есть Рикард.

— Знаете, что меня удивляет? — говорит Рикард. — Есть же много разных религий, и все они утверждают, что настанет конец света, — но по-разному. Однако конец света настанет всего один раз, то есть права только одна религия. Вот все остальные-то удивятся! Представляете, а вдруг христиане, мусульмане и буддисты заблуждаются, а право маленькое эскимосское племя в Гренландии, и Бог на самом деле — северный медведь. Вот все удивятся-то!

— Мне глубоко симпатичны древние люди, — отчетливо выговаривает Рут, — они были большей частью бедны, им приходилось экономить и от многого отказываться, чтобы содержать семью, но никто не слышал, чтобы они жаловались. Кроме того, большинство жило в тесноте, потому что детей было много, а о пособии на детей и речи не шло.

— Стюардесса, которая выжила после самого продолжительного в мире падения с самолета без парашюта, — сообщает Шарлотта, — пролетела десять тысяч метров и всего лишь сломала ногу. Упав, она сказала: «На этот раз все прошло удачно!» Вот такой должна быть жизнь!

Даниель ничего не говорит.

Рикард стоит под окном Даниеля. Они сигналят друг другу сигналы карманными фонариками.

Мигнет один раз — привет, два раза — как дела, три — хорошо, четыре — негодяев поблизости нет, пять — негодяи нападают, шесть — увидимся завтра.

Рикард мигнул шесть раз и ушел домой, а Даниель все еще стоит у окна и сигналит.

Направив фонарик в космос.

Траву прихватило морозом. Каждую ночь Эйнар идет под луной по лугу и косит траву косой [61] Образ из романа шведского писателя В. Рюдберга «Сингоалла». . За ним следуют его любимые кролики. У всех кроликов красные глаза.

Качели в парке Васа застыли серебром. Больше никто не будет на них качаться. Гравий под качелями смерзся и превратился в твердый камень.

Холодает. Дыхание превращается в густой пар. Воздух льдинками опускается на дно легких.

На школьном дворе, в самом углу, лежит забытый мяч, который теперь никому не нужен. Мяч холодный и мокрый.

Утром пришла зима, она неприветлива. Первым снегом оказался лед, он летит наискось, кромсая все на своем пути.

Таким утром начинаешь жалеть, что завел собаку, и перестаешь понимать, почему тебя воротило от запаха кошачьего туалета в ванной.

Для Рут это утро — утро слишком тонких перчаток и легких ботинок в ожидании автобуса, который, кажется, и не собирается приходить. Единственная ее радость — это аромат вазелина «Идомин». Вазелином она намазала губы себе и Даниелю.

Небо — дьявольское зеркало. На Уппландсгатан [62] Улица к северо-западу от центра Стокгольма. какая-то старушка поскользнулась и сломала ногу. Это ее последняя зима. У нее случится разрыв сердца еще до того, как февраль превратится в март, и ее нога никогда не заживет.

Даниель медленно тащится в школу. Рут купила ему новые брюки. Утепленные «манчестеры» из «Домуса» [63] Сеть универмагов в Швеции. . Даниель знает, что ничего не может быть хуже утепленных «манчестеров» из «Домуса», учитывая, что надеты они на него. Скоро к тому же выпадет снег, и он должен будет бросить свой единственный снежок и промахнуться, и тогда все набросятся на него. Первым в списке самых отвратительных в мире слов для Даниеля значится слово «пасмурнеть». Он сосет губы, вдыхая запах «Идомина». Он слышит, как все чаще хлопают школьные ворота. Его, конечно, отчитают за опоздание, но, с другой стороны, ему до большой перемены не придется выслушивать насмешки.