Илья Кормильцев - Собрание сочинений. Том 2. Проза

«Поп-культура и знаки времени»

Александр Дугин

Платон уподоблял обыденный мир мрачной пещере, где люди закованы в цепи так, что им не повернуть головы и неувидеть ничего, кроме стен прямо перед собой. Там, на стенах, они различают игру теней, которые отбрасывают фигуры людей, двигающихся в глубине пещеры. В своем неведении закованные пленники полагают, что эти тени и есть единственные реальные вещи в мире. Если бы только они смогли повернуть головы, то увидели бы огонь костра и других людей. А если бы несчастным удалось сбросить свои цепи, они, возможно, смогли бы даже добраться до выхода, где их глазам открылся бы великолепный, залитый солнцем мир. В реальности начала 21 века место отверстия в пещере занимает огромный телеэкран, а тени, отбрасываемые им на стены, — это образы поп-культуры. Поэтому со временем философам все чаще и чаще приходится рассуждать не о природе абсолюта или о тайнах сознания, а о Мадонне или Эминеме. Заниматься тем, что на их языке называется экзегезой обыденного, т. е. выискиванием скрытого смысла очевидного. Теперь благодаря Дугину мы имеем возможность узнать, о чем же, сами того неподозревая, поют и подо что приплясывают отечественная попса и рок-н-ролл. В отличие от других известных толкователей пошлого и банального, вроде того же Славоя Жижека, Дугин не прибегает к модному постструктуралистскому мумбо-юмбо, предпочитая вести беседу на языке колдуна и мага, что куда как более уместно. В первой части книги — «Метафизика эстрады» — Александр Гельевич подвергает ироническому восхвалению лопочущих заек Варум, Лель и иже с ними, извлекая метафизические «бездны страшны» из их убогого воркования, во второй — «Музыка смерть», — судя по всему, отдает дань тем, перед кем искренне преклоняется (Летову и Курехину; памяти последнего, посвящена вся книга). Затем немного о театре и телевидении и на закуску чуть-чуть чистой теории (очевидно, для того, чтобы исподтишка затянуть в пучину евразийства неосторожную поклонницу Земфиры). Уровень анализа весьма различается — от вполне академического до психоделического гона в стиле «Ленин был гриб». Я не знаю, является ли мяуканье Кати Лель «антимимоном пневмы, кривлянием обособившегося двойника в зеркале, хрустом скорлуп, воплем Пистис Софии из нижних оборок диаконисы кромешной мглы», как утверждает Дугин, но это, наверное, единственный подход, который позволяет уважающему себя человеку в здравом уме смириться с существованием песни про «джага-джага». Короче говоря, в начале весело, а в конце чтения становится грустно — типа «Как живем?.. Звери мы, господа!», а потом даже и жутковато. Нет, не так прост этот мир, как кажется, и не зря обкомы и горкомы выискивали 20 лет назад в поп-музыке коварную скрытую пропаганду — есть она там, есть, и спасибо Александру Дугину за то, что он нам об этом напомнил.

«История Фредди Меркьюри»

Мариам Ахундова

История Фредди Меркьюри, рассказанная Ахундовой, не шокирует. Она скорее удивляет и разочаровывает. Авторесса (из самых благих побуждений) навязчиво пытается внушить читателю, что Фредди был практически святой и уж ни в коем случае не гомосексуалист. По словам автора книги, «гомосексуалист способен создать мощное, красивое, талантливое, даже гениальное произведение. Но в нем не будет того, на чем тысячелетиями держится вся человеческая культура. Там нет любви». Спорно, конечно. Любовь — она ведь к половой ориентации не сводится. Трудно не согласиться, что Меркьюри был личностью противоречивой и выдающейся. Трудно оспорить тот факт, что многие после смерти артиста понаписали дурных и глупых книжек о его «жизни». Но, как ни крути, Фредди был тем, кем был, и спал с тем, с кем спал. И на самом деле ничего постыдного в этом нет. В книге Ахундовой много интересных фактов о зороастрийской религии, о формировании группы Queen и, простите за банальность, творческом пути коллектива. Но, к сожалению, написано все это настолько зло и предвзято, что местами просто неприятно читать. Позволю себе процитировать пассаж из текста, выбранный наугад: «Безосновательный отказ британского телевидения демонстрировать видеоклипы Queen только повысил их популярность — и их все равно показывали по кабельным каналам. Хотя Queen по-прежнему игнорируют власти и они не получают престижных премий — но что им до того! Повсюду поют их песни, а их бешеная популярность и без пошлых премий и орденов заставляет их врагов рыдать по ночам». Таким языком написана, увы, вся книга. За пеленой злобы, к сожалению, теряются действительно интересные факты из биографии Меркьюри. Попытки автора представить певца святым мучеником, павшим жертвой «голубой мафии», достаточно надуманны. Никто и никогда не оспаривал роли Queen и лично Фредди Меркьюри в музыкальной истории. И спал он с мальчиками или с девочками — в историческом контексте это абсолютно неважно. Важно то, что этот неординарный человек внес огромный вклад в музыку, важно то, что и сегодня, когда Меркьюри нет в живых уже 15 лет, армия его слушателей растет и записи расходятся миллионными тиражами.

«Рок на Павелецкой»

Алексей Поликовский

Еще одна попытка придать легенде о русском роке литературную форму: надо отметить, чуть ли не самая удачная. По крайней мере, этот маленький роман (скорее, повесть) превосходит тексты Владимира Рекшана и Алексея Рыбина в первую очередь тем, что схватывает не только портвейно-подвальный быт рок-н-ролльного подполья, но и его внутренний мистический, запредельный дух, надежду вырваться на ту самую «другую сторону», о которой пел Моррисон, советский вариант психоделического восстания. История о группе Final Melody (прототипом, возможно, является «Рубиновая атака» или какая-нибудь подобная группа раннего московского хард-рока), которая играла так, что крышу сносило, а потом распалась, так и не оставив ни одной записи, — архетипичное предание начала 1980-х. Написано местами красиво, с тонким пониманием и знанием времени, хотя базисный сюжет (журналист, обходящий участников группы 20 лет спустя, пытается выведать, не сохранилось ли хоть какой-нибудь завалящей записи) даже штампом назвать язык не поворачивается. Но в тексте есть какое-то обаяние, какая-то искренняя, не сопливая ностальгия, которая позволяет закрыть глаза на условности высокого искусства. Ведь и вправду — хотели улететь на другую сторону Луны! Вопрос только в том, куда попали…

«Open Air»

эМСи ЧЕ

эМСи Че написал солнечную, веселую книгу без претензий, наконец породив тот самый «клубный текст», о необходимости которого так давно говорили все кому не лень. Таким текстом по определению не были ни Стогов, ни Спектор, упорно пытавшиеся стать «русской гламорамой», — не бы ли в силу звериной серьезности и тяжеловесности, доставшейся в наследство от подъездной эпохи. эМСи Че им стал. К тому же пишет он о том, что хорошо знает. Упоминания о связи героя с журналом «ОМ», щедро разбросанные в тексте, отражают соответствующие связи автора. История пронырливого MC, который, невзирая на происки врагов, конкурентов и ревнивого олигарха, организует успешный open air в Сочи, пересыпана диджейскими байками, разбавлена целомудренно-романтическим сексом и спрыснута легкой пенкой глянца. В литературном смысле — не бог весть что, но в этом жанре чувство стиля гораздо важнее громадья идей. А еще важнее позитивная энергетика — под ласковым южным солнцем злых людей нет, и когда под тыц-тыц-тыц прямой хаус-бочки черты ангелов начинают проявляться в таких персонажах романа, как менты, омоновцы и драгдилеры, почему-то — вопреки Станиславскому — начинаешь верить, верить и еще раз верить. Ну и конечно, как всегда у эМСи Че, в центре событий огромная, безграничная, бесконечная, невероятная любовь… к самому себе, даже если речь идет о девушке. Впрочем, нарциссизм этот настолько ироничен, что даже не раздражает. В конце, разумеется, в соответствии с кондовыми законами развлекательного жанра, враги повержены, конкуренты разорены, божественно прекрасная любимая падает прямо в объятия. И даже милиция выражает благодарность и снимает все необоснованные подозрения в наркоторговле. Автор не настолько прост: чтобы не выглядеть наивным простачком, он тут же показывает читателю фигу, и на последней странице мы понимаем, что и подозрения были обоснованными, и враги на следующий год будут партнерами, а друзья — врагами.