Дэвид Митчелл - Тысяча осеней Якоба де Зута

Пенхалигон протягивает Малуфу носовой платок:

– Ради чести корабля…

– Есть, сэр!

Мичман, опустившись на одно колено, вытирает капитанский башмак.

Нажимает крепко, и подагрическая нога полыхает болью.

– Лейтенант Ховелл, объясните управляющему ван Клефу, что, пока он ведет себя как джентльмен, мы готовы к нему отнестись со всяческим гостеприимством, но если начнет себя вести как ирландский матрос, обращаться с ним будут соответственно.

– Обожаю дрессировать ирландских матросов! – хвастается Катлип, в то время как Ховелл переводит предостережение.

– Майор, давайте прежде всего руководствоваться здравым смыслом.

В городе пронзительно звонит колокол. Пенхалигон предполагает, что это сигнал тревоги.

Не глядя на ван Клефа, он здоровается с младшим по должности пленником.

– Добро пожаловать на Его Величества фрегат «Феб», мистер Фишер.

Управляющий ван Клеф запрещает своему помощнику разговаривать с врагом.

Пенхалигон приказывает Ховеллу спросить Фишера о корабле Голландской Ост-Индской компании.

Управляющий ван Клеф дважды хлопает в ладоши, чтобы привлечь внимание капитана, и произносит некую реплику.

Ховелл переводит ее следующим образом:

– Простите, он сказал: «Я его спрятал у себя в заднице, ты, соплячка английская», сэр.

– Один тип в Сиднейской бухте рискнул сказать мне что-то подобное, – задумчиво изрекает Катлип. – Так я ему то самое указанное вместилище штыком проверил. Больше он офицерам не хамил.

– Мистер Ховелл, скажите нашим гостям следующее, – распоряжается Пенхалигон. – Скажите, мы точно знаем, что корабль вышел из Батавии. В Макао начальник порта мне сказал, что двадцать восьмого мая он бросил якорь у них в гавани.

При таком известии ярость ван Клефа слегка остывает. Фишер смотрит очень серьезно. Они совещаются между собой, а Ховелл подслушивает.

– Управляющий говорит: если это не хитрость англичан, еще один корабль погиб…

В лесу на берегу кричит какая-то птица; очень похоже на кукушку.

– Предупредите их, лейтенант, что мы обыщем залив, и если в какой-нибудь бухточке обнаружим корабль, их обоих повесят.

Ховелл переводит угрозу. Фишер чешет в затылке. Ван Клеф плюет на палубу. В этот раз попадает мимо башмака, но Пенхалигон не может допустить, чтобы его авторитет подрывали на глазах у матросов.

– Майор Катлип, разместите управляющего ван Клефа на корме, в канатной кладовой. Не кормить, света не давать. А его помощник Фишер…

Пруссак моргает, словно перепуганная курица.

– Пусть пока отдохнет в моей каюте. Поставьте двух часовых за ним присматривать и скажите Чигвину, пусть принесет ему бутылочку кларета.

Прежде чем Катлип приступает к выполнению, ван Клеф задает Ховеллу какой-то вопрос.

Пенхалигон заинтересовался изменившимся тоном голландца.

– Что такое?

– Он спрашивал, сэр, откуда мы знаем, как зовут его и помощника.

«Пусть знают, что не смогут морочить нам голову, это нам на пользу», – думает Пенхалигон.

– Мистер Тальбот, пригласите, пожалуйста, нашего консультанта подойти сюда, пусть поздоровается со старыми друзьями.

Даниэль Сниткер, наслаждаясь местью, подходит и снимает шляпу.

У ван Клефа и Фишера отвисает челюсть и глаза лезут на лоб.

Сниткер обращается к ним с давно заготовленной речью.

– Ну и поливает он их, сэр, прямо кровь в жилах стынет, – бормочет Ховелл.

– Что ж, это блюдо лучше подавать холодным, как говорит Мильтон.

Ховелл открывает и снова закрывает рот, слушает и переводит:

– Общая мысль такая: «Вы, небось, думали, я сгнию в тюрьме в Батавии?»

Даниэль Сниткер широким шагом подходит к Фишеру и тычет пальцем ему в горло:

– Он говорит, что возглавит «реставрацию» Дэдзимы.

Когда Сниткер злорадно ухмыляется в лицо Мельхиору ван Клефу, Пенхалигон ожидает, что тот плюнет, ударит или выругается. И уж никак не ждет радостной улыбки, переходящей в искренний смех. Сниткер удивлен не меньше англичан. Ван Клеф весело хлопает бывшего начальника по плечу. Катлип со своими подчиненными подходит ближе, ожидая какой-нибудь каверзы, но ван Клеф только произносит что-то радостно-изумленное, качая головой.

Ховелл докладывает:

– Сэр, он говорит, что появление мистера Сниткера – верный знак, что Господь справедлив и милостив. Говорит, сотрудники фактории ничего так не желают, как вернуть прежнего управляющего на его законное место… Что «змей Ворстенбос и его жаба де Зут» устроили настоящий балаган…

Ван Клеф оглядывается на Фишера, словно спрашивая: «Так ведь?»

Фишер кивает, растерянно моргая. Ван Клеф продолжает свою речь. Ховелл с трудом разбирает смысл.

– Вроде там на берегу есть какой-то парень по имени Ост, он скучает по Сниткеру, как по отцу родному…

Сниткер, поначалу удивленный и недоверчивый, мало-помалу смягчается.

Ван Клеф громадной ручищей указывает на Пенхалигона.

– Он говорит обнадеживающие вещи, сэр. Говорит… если такой честный человек, как Сниткер, готов сотрудничать с этим джентльменом – то есть с вами, сэр, – тогда он сам охотно почистит вам башмаки в виде извинения за грубость.

– Как по-вашему, лейтенант, может настолько радикальная перемена быть подлинной?

– Н-не знаю… – Ховелл смотрит, как ван Клеф, хохоча, заключает Сниткера в медвежьи объятия и что-то говорит Пенхалигону. – Он благодарит вас, сэр, от всей души… за то, что вернули ему дорогого товарища… и надеется, что «Феб» станет вестником англо-голландского союза.

– Чудеса случаются. – Пенхалигон внимательно наблюдает за пленниками. – Спросите его…

Ван Клеф с силой вгоняет кулак Сниткеру в живот.

Сниткер переламывается пополам, как складной нож.

Ван Клеф хватает задыхающуюся жертву за горло и швыряет за борт.

Крика не слышно, только плеск от падения тела.

– Человек за бортом! – вопит Рен. – Шевелись, ленивые собаки! Выловить его из воды!

– Майор, уберите этого типа с глаз моих! – рычит Пенхалигон.

Ван Клефа уводят. Он бросает через плечо еще какую-то реплику.

– Он выразил удивление, сэр, – переводит Ховелл, – что капитан британского судна терпит собачье дерьмо у себя на палубе.

Когда на гюйс-штоке фрегата появляется британский флаг, Якоб де Зут понимает: «К нам пришла война». Странные действия людей на шлюпке сперва поставили его в тупик, но теперь все объяснилось. Управляющего ван Клефа и Петера Фишера похитили. Там, внизу, Дэдзима еще пребывает в блаженном неведении о бурных событиях, разыгрывающихся на тихой воде. В дом Ари Гроте заходит целая компания торговцев. Веселые стражники открывают так долго стоявшее без дела здание таможни у Морских ворот. Якоб бросает последний взгляд в подзорную трубу. Лодки с чиновниками гребут назад, к Нагасаки, словно от этого зависит их жизнь. Якоб вдруг понимает: «Нужно успеть раньше городской управы». С грохотом сбегает по деревянной лесенке, мчится по переулку на Длинную улицу, отвязывает веревку пожарного колокола и звонит изо всей мочи.