Алексей Шкваров - Время греха: Роман

— Хей! [8] Привет (фин.). — коротко бросили ему, проходя мимо. Он отозвался:

— Хей!

Вызвали лифт, прислушались к голосам, что доносились сверху. Бесшумно опустилась кабина, напарник открыл дверь, они вошли внутрь. Водитель поискал взглядом нужную кнопку, ткнул пальцем. Поехали наверх. Не разговаривали, каждый думал о своем, водитель смотрел на кнопки управления лифтом, напарник — в пол. Оба настраивали себя к встрече со смертью.

Первым, кого увидели полицейские, выйдя из лифта, был ее муж. Он молча и неподвижно сидел прямо на полу, прижав к груди колени, уткнув в них опущенную голову и обхватив ее руками, так что лица было не разглядеть. Полицейские покосились на него, водитель кивнул напарнику — мол, постой здесь, а сам посмотрел налево и вниз, куда вела лестница. Тело женщины было там, на междуэтажной площадке. Над ней склонились врачи. Полицейский осмотрелся вокруг и заметил, что к ограждению пятого последнего этажа, возле которого он сейчас стоял, были привязаны колготки. Он наклонился к ним. Обыкновенные колготки, ничем не выдающиеся, телесного цвета, носками связаны вокруг поручня на два узла, и свешиваются вниз.

— На них что ли повесилась? — Мелькнула мысль. — А как же петля? Они ж даже в петлю не завязаны, а просто, как наброшены… Ладно, пойду к медикам. — И стал спускаться, показав знаком напарнику — оставайся с мужем. На нижних ступеньках, за две до конца марша, валялся тапок, смешной и пушистый, с головой какого-то зверька на носу, зайца или кролика. Второй лежал на площадке рядом с трупом.

Один из врачей разогнул спину и выпрямился, встретившись глазами с полицейским. На немой вопрос, отрицательно покачал головой. Второй медик еще проделывал какие-то манипуляции с трупом.

— Что скажете? — Полицейский спросил первого врача. Тот пожал плечами:

— Асфикция. [9] Удушение.

— Каким образом? — Скрипнула дверь наверху. Врач не успел ответить, оба обернулись и посмотрели наверх. Высунулась голова соседки. К ней сразу шагнул напарник, предупреждающе выставив руку ладонью вперед:

— Стойте!

Женщина никуда не вышла, лишь тихо и испуганно произнесла шепотом:

— Это я вызвала всех!

— Хорошо! — Откликнулся снизу водитель, он был старшим патрульной машины. — Мы вас опросим. — И добавил. — Чуть позже. Пока оставайтесь дома, пожалуйста. — Дверь снова скрипнула и голова соседки исчезла. Напарник вернулся к мужу, который все это время оставался в той же позе и ни на что не реагировал.

— Каким образом? — Старший полицейский снова посмотрел на врача и повторил вопрос. Тот поднял и опустил плечи, покачал головой.

— Непонятно. — Произнес второй доктор, распрямляясь.

— Что вам непонятно? — Вопрос адресовался уже ему.

— Да странно все как-то! — Врач отвечал загадками.

— Что непонятного и что странного здесь? — Полицейский потянулся за блокнотом и выудил его из нагрудного кармана. — Она повесилась? — Кивнул на труп.

— Мы констатируем смерть от асфикции, но мы не видим следов от повешения. — Спокойно отвечал ему второй доктор, сняв очки и устало потирая переносицу.

— Как это? А это? — Он обернулся и показал на колготки, сиротливо свисавшие сверху. — Это что инсценировка?

— Не знаю! — Отрезал врач, водрузил очки на нос, и посмотрел прямо в глаза старшему патрульной машины. — Это уже по вашей части.

— Нет уж, поясните! — Не отставал от него полицейский.

— Смотрите сюда! — Вклинился в разговор первый доктор и присев к трупу, откинул в сторону длинные светлые волосы. — Сюда! — Он повторил, указывая на шею.

Полицейский наклонился и стал всматриваться.

— Странгулярной полосы нет! И других никаких следов нет! Но есть асфикция — удушение. Более подробно покажет вскрытие. — Высказался врач.

— Так может, это он, — полицейский мотнул головой наверх, имея в виду мужа, — того… её?

— Я же сказал следов нет! — Врач, раздраженный непонятливостью, нахмурился и выпрямился. Вмешался второй:

— У нас создалось впечатление, что если она и задумывала суицид, то какой-то больно театральный что ли… представление напоминает. Как будто надеялась, что кто-то придет и остановит её. Может, хотела мужа своего попугать? — Видя, что полицейскому еще не понятен ход его рассуждений, врач поднялся на несколько ступеней наверх и продолжил. — Смотрите! — Он взялся было за колготки, но полицейский тут же произнес:

— Трогать нельзя! Это улики!

— Я знаю. — Усмехнулся врач, показав ему руки с надетыми на них резиновыми перчатками.

— Простите, — извинился старший, — продолжайте.

Врач кивнул и, взяв обеими руками колготки, развел в стороны и показал, как была просунута голова жертвы. Потом отпустил их, и они плавно упали на прежнее место:

— Она привязала колготки, накинула их на шею, и опустилась вниз, так чтобы они начали сдавливать ей шею. Стоя, она перетянула сонную артерию, и стала погружаться в забытье, затем, потерявшее равновесие тело, подалось вперед, и артерия оказалась совсем пережатой. Лишенный питания мозг поочередно отключал все жизненно важные центры — легкие, а потом и сердце. Она умерла, как уснула.

Заговорил первый доктор:

— Так не вешаются! Мне кажется, — он повторил тоже предположение, что прозвучало и раньше, — ей хотелось кого-то попугать или… пошутить. Только шутка оказалась неудачной. Но что спьяну не сделают…

— Она была пьяна? — Спросил полицейский.

— Сильный запах присутствует, но уровень алкоголя в крови покажут лишь анализы. Да и еще… следов от шприца на венах нет. О других наркотиках пока сказать ничего нельзя.

— А ее муж?

— Мне показалось, что тоже пьян! — Сказал второй врач. — Вначале он суетился, пытался помогать нам, от него сильно пахло. А как понял, что это конец, то уселся там, — доктор мотнул головой наверх, — и сидит вот в таком положении все время. Мы вызвали для него психиатрическую помощь.

— Я думаю, что ему придется проехать с нами. — Произнес полицейский. Затрещала рация у него на поясе и сообщила, что эксперты приехали и сейчас поднимутся к ним.

— Дело ваше! — Пожали плечами оба врача. Первый добавил:

— Совет — пусть лучше его посмотрят сперва специалисты. Может укол нужный сделают. Вам же легче потом с ним работать.

Полицейский кивнул, наклонился и еще раз внимательно посмотрел на труп. Он и до этого видел не раз эту женщину, когда приезжал сюда по вызовам соседей или её самой. Да она была привлекательна, и всегда выглядела очень молодо, можно сказать потрясающе, даже во время тех скандалов, что устраивали они со своим мужем. Но сейчас смерть преобразила её. На бледном — и не просто бледном, белом, как мел лице проступили все морщины, сделав ее почти что древней старухой, под глазами были синие круги, а губы стали совершенно бескровными. Врачи не успели закрыть ей глаза и словно прищурившись, она смотрела куда-то вверх, из правого выкатилась слезинка, размыв тушь ресниц, которая теперь грязным подтеком застыла на щеке. Полицейского поразил цвет ее глаз — они были холодно зеленоватого цвета, со стальным блеском. Такие называют змеиными. Не смотря на то, что смерть уже властвовала над телом, глаза смотрели, как живые, продолжая притягивать и завораживать. Полицейский с трудом оторвал свой взгляд от них и мельком осмотрел тело. Ничего особенного, черная майка с какой-то надписью на груди и темносиние обтягивающие джинсы. Руки пониже локтей и босые ступни ног побагровели, видно кровь застаивалась в венах. Это особенно контрастировало с белизной лица. Его взгляд снова обратился к глазам. Ему даже показалось, что ресницы чуть-чуть затрепыхались, что сейчас она вздохнет и сядет. Конечно, этого не произошло. Но ее глаза словно продолжали жить отдельно. Полицейский с трудом отвел свой взгляд в сторону и распрямился: