Татьяна Перцева - Город уходит в тень

Отряд крепов: креп-жоржет, крепдешин, креп-марокен, креп-шифон, креп-сатин… Файдешин, панбархат, твил, жаккард, маркизет, просто бархат и просто шифон, букле, парча, муар, вдруг в моду вошел штапель, хотя он очень мялся, пике, поплин… Язык устанет перечислять. Про ситцы-сатины даже говорить не стоит.

Помню, как поразилась мама, узнав, что за границей, оказывается, готовые платья куда дешевле сшитых у портних, которые там далеко не всем по карману.

Тогда большим спросом пользовался модный эстонский журнал «Силуэт», но следует заметить, что Московский и Ленинградский дома моделей выпускали свои выкройки и свои буклеты, и нужно сказать, все это было достойно восхищения. В Ташкент, возможно, последние моды доходили чуть позже, но когда меня пытаются убедить, что советские люди одевались серо, убого и носили нечто вроде униформы, на манер китайцев, я отвечаю коротко: наглое вранье. Видели бы вы ташкентских дам! Причем не нужно думать, что городские узбечки одевались исключительно в национальные платья! Дома — да. Но национальные платья носили чаще всего узбечки старогородские и кишлачные. Остальные одевались очень модно.

В начале пятидесятых в моду вошли разлетайки (свингеры по-теперешнему), менингитки, лакированные сумки и туфли на пробке (натуральной). Летом были танкетки на пробке, китайские зонтики и веера, бархатные вышитые китайские сумки. Дефицита не было. Все шили то, что считали модным. Юбки плиссе-гофре были доступны каждому. Правда, они были дорогие. Потому что на них требовалось три объема ткани. Хранили их в чулках. Чтобы не дай бог не помять. Гладить нельзя. Таблички «Плиссе-гофре» висели на каждом углу. Были такие автоматы, которые и плиссировали. Берешь ткань, приходишь… все.

Сначала мучились с резиновыми ботиками, а мужчины и дети — с галошами, ох, ни снять, ни надеть… слава богу, уже в во второй половине пятидесятых изобрели микропорку! Я бы изобретателю памятник…

Чулки капроновые были уже в пятидесятых, но стоили они недешево, а петли спускались от одного вздоха. Поэтому существовали бесчисленные точки по поднятию петель на капроновых чулках, на специальных приборчиках. Дешево. Кроме того, каждый мог купить специальную то ли иголку, то ли спицу и сделать это собственноручно. У нас такая была. А какие были чулки! Сначала они были только со швом, что, конечно, очень красиво, но фраза «Посмотри, как там сзади» повторялась по сто пятнадцать раз на день. Стоило шву чуть перекоситься, и ноги казались кривыми… Правда, потом появились, слава богу, чулки без шва, а те, что со швом, вышли из моды. Одно время была еще модна фигурная черная пятка. Ступенчатая. Хуже всего, что чулок мог отстегнуться где угодно, начинал предательски сползать. Приходилось плевать на приличия. Постепенно чулки, на которых спускались петли, были заменены рижской сеточкой. Не рыболовной, крупной, в которых любят снимать женщин с низкой социальной ответственностью; просто вязка мелкой сеточкой; петли не спускались, чулки рвались дырочкой, которую можно было прихватить лаком для ногтей или просто канцелярским клеем. Колготки я впервые увидела в 1968 году в магазине «Подарки» на улице Навои и долго не могла понять, что это такое. Первые колготки были плотными. Не нейлоновыми. Тогда же в моду вошли чулки узорчатые, необыкновенной красоты. Совершенно шикарные. Только у спекулянтов. Не чулки. Мечта.

После появления капроновых чулок появился и капрон, в смысле ткани. И сразу вошел в бешеную моду. Посмотрите «Карнавальную ночь»: костюмы Гурченко — это и есть мода 1955 года. Блузка с воротником-бантом или стоечкой и спущенными с плеча рукавами-фонариками, сарафанчик из шотландки или просто юбка-солнце-клеш, туфли на высоких каблуках — шпильки появились чуть позже. Вот модный портрет тогдашней молодой девушки. Для дам постарше в моде были блузки с воротником и манжетами с машинной вышивкой ришелье. Правда, сначала женщины не поняли, что прозрачный капрон требует, как ни крути, того, что называется чехлом, и если блузку еще можно было надеть на комбинацию, то платье… мда. Носили поначалу. Потом сообразили. Мое выпускное платье было из бирюзового нейлона с золотыми брызгами на чехле из голубого пике, которое можно было носить как отдельное платье, вот так! Мужчины еще носили летом коломянковые или чесучовые костюмы. (Как я жалею об отсутствии коломянки сейчас, это нечто: по виду вроде серой парусины, только из чистейшего льна, такое платье — воплощение стиля и элегантности. А чесуча — чистейший тоже, только шелк, и очень тяжелый. И толстый.) Костюм — мечта.

Я имею в виду: вот бы сшить сейчас… Да где взять?

Дамы сходили с ума сначала по креп-сатину, потом по креп-марокену, потом — по панбархату на шифоне, но эта ткань была чисто вечерней, хотя наши модницы ходили с зонтиками, веерами и в панбархате на Алайский, где клубнику и урюк им отвешивали старогородские модницы в панбархатных платьях национального покроя, из-под которых выглядывали ханатласные иштан. Подобные картины страшно развлекали мою матушку, когда мы с ней ходили на базар. Но я до сих пор помню одну даму в театре в золотистом панбархате, который поразил мое десятилетнее воображение…

И тут… и тут наступает эра стиляг!

Не подумайте, что в отсталом Ташкенте стиляг не было. Еще какие были! Дело в том, что их там тоже преследовали, но как-то вяло. Не с таким рвением и не с таким пылом. Меня в школьной стенгазете — за челку, Ленку Беляеву — за брюки… Вялый Восток, вялый… Ни тебе пылких дружинников с ножницами, как в Москве, ни тебе разборок…

Да за что?!!

Сами подумайте: узкие, чаще черные юбки, блузки с короткими рукавчиками-кимоно или на манер мужских рубашек (очень моден был белый китайский поплин). Хвосты. Туфли на каблуках. Все. Мужчины были несколько живописнее: клетчатые или светлые пиджаки, брюки 19 сантиметров, туфли на манке, галстук «пожар в джунглях», обезьяна под пальмой, бывшая мечта моего сына; была в Америке, не нашла… И грива! Кок, зачесанный назад. Тарзан.

Ходили. И я ходила. Только без хвоста — ох как я пожалела, что волосы отрезала. А сестры-близняшки Слуцкие щеголяли хвостиками, и никто им был не указ. Репрессий то есть не было.

Впервые я встретила будущего мужа на Бродвее в умопомрачительных штанцах цвета морской волны и таки шириной 19 сантиметров, что при его росте 196 сантиметров и, следовательно, длинных ногах… Позже я узнала, что у него дома шла перманентная война местного значения. Стоило оставить штаны без присмотра, как идейная мама расставляла швы… Стоило идейной маме отвернуться, как рукастый сын все возвращал на круги своя…

В общем, такой истерики, как в Москве, не было, а тут подоспел студенческий фестиваль 1957 года, и веселье вместе с новыми модами выплеснулось за пределы столицы. Правда, последствиями веселья стала вспышка сифилиса (до тех пор случаи были, но не в таком масштабе) и множество детей фестиваля, которым, ввиду необычного цвета кожи, приходилось нелегко…