Татьяна Перцева - Город уходит в тень

Неужели я слишком зарываюсь в своих желаниях?

Знали бы вы, как я люблю манты. Когда мне говорят, что это просто большие пельмени, я только плечами пожимаю. Пельмени — блюдо прекрасное, кто бы спорил. А манты… рай и сказка.

У нас в доме узбекских блюд не готовили. А готовили, скорее, одесские. Во всем доме номер 16 по улице Виктора Малясова не было ни одного узбека. Русские, евреи, украинцы. Узбеков не было.

Но мне повезло. Мама дружила с семьей профессора Мирсагатова, жившего в нескольких домах от нас, только по Кренкеля. Это были удивительные люди. Какой-то неземной доброты и гостеприимства. Я очень любила его жену Катю. От нее просто исходила волна готовности принять, накормить, прийти на помощь… Я дружила с ее старшей дочерью Таней. Мы даже родились в один день, только она — годом позже. А моя сестра училась с его сыном от первого брака. Он потом женился на ее подруге. Все трое закончили ТАШми.

Вот на какой-то праздник они затеяли делать манты. Мне было лет шесть. Тане, следовательно, пять. Мы терпеливо ждали. Даже странно для такого возраста. Но ждали. У меня почему-то сложилось впечатление, что касканы были очень большими. Или это потому, что я была маленькой? Но касканов было несколько. Готовили во дворе, причем, заметьте, в коммунальном дворе. Таких в Ташкенте тогда было очень много: двор, а в нем отдельные домики. Таких скандалов, какими славились коммуналки, конечно, не было. Один кран на всех. Туалет на несколько кабинок — на всех. Что там делить? И манты тоже на всех.

Тогда мы очень резво стянули один кружок. Ой, горячие они были-и-и-и-и… Но вкусно-то как!!!

Позже я таким же способом поела узбекского плова.

Но такие оказии случались нечасто. Я имею в виду манты. С мясом плохо было, да и где там напастись его на такую ораву! Времена послевоенные.

Позже, когда стало полегче, манты мне доводилось пробовать редко. Иногда покупала готовые (они продавались просто на лотке, у поворота на Таджикскую). Но, конечно… это… Одна радость — лука было много.

Зато потом мне повезло второй раз. Я встречалась с одним молодым человеком, который позже стал моим мужем.

Как-то мы собрались в кино. В летний кинотеатр на Навои, рядом с отделением милиции. Оба только пришли из институтов. Он и пригласил меня зайти к ним поесть. Нравы тогда были проще, в том смысле, что сейчас я бы не пошла в чужой дом, а тогда — не задумалась.

Он все намекал, что меня сюрприз ждет.

Всем и каждому бы такой сюрприз! Кто бы мне сейчас…

Будущая свекровь приготовила манты.

Что-что, а манты у нее были невероятные.

Интересно, что она, почти сирота, прожившая очень трудное детство, не сбилась с пути, нашла себе хорошего мужа, нашла себе профессию. Она закончила знаменитые курсы при ОДО, готовила, пекла, а главное — очень хорошо шила. Подрабатывала шитьем, преподавала в школе домоводство. Я, легкомысленная неумеха, посмотрев, как она кроит платье, прониклась и поняла, что ни одно дело не дается просто так. Я благодарна ей за первый наглядный урок, в результате которого из лодыря превратилась в трудоголика (бывает).

Так вот, манты. Мы-то налопались и удрали в кино, а я все мечтала попробовать их еще раз. В ее исполнении.

У нее был каскан. Как она говорила, мантушница. Вообще-то по-настоящему — каскан. Высокая кастрюля. Внизу отделение для воды. Дальше — четыре алюминиевых кружка с дырками. Она очень его берегла. Касканы в продаже появлялись редко. Ей удалось купить каскан в конце пятидесятых.

Я никогда в жизни не видела, чтобы так раскатывали тесто. И до сих пор ощущаю собственную неполноценность, вспоминая это представление, иначе не назовешь. Она брала ком теста, слегка раскатывала, накручивала на скалку и резко посылала скалку вперед. Под ее тяжестью тесто раскатывалось само. Снова и снова… В идеальный тонкий круг. Завидно. Это она научила меня наматывать круг на скалку, проводить ножом вдоль всей скалки, после чего тесто распадалось на стопку ровных полосок. После чего их резали на квадратики. Экономилась куча времени.

Перед тем как мы собирались готовить манты (я уже замужем была), она посылала либо меня, либо мужа за черным перцем. Черный перец продавался в главном входе на Чорсу, под башенкой. Там сидели дедушки и бабушки и продавали черный перец и чай со слоном, которые всегда были в Ташкенте дефицитом.

Потом начиналось действо.

Шить я не научилась. Моя дорогая подруга Лариса, неисправимая перфекционистка, выглядит крайне красноречиво при виде чего-либо мной пришитого. Все равно, чего. У нее такое лицо становится, что я сжимаюсь. Наблюдать за ней очень интересно. И сразу хочется вытянуться во фрунт и отчеканить: «Виновата, ваше благородие».

А вот манты лепить я научилась. И Ларису научила. Главное — соблюдать незыблемые правила: очень жирное мясо; сколько мяса, столько лука; тесто на одном яйце; и мясо резать кусочками или пропускать через решетку с огромными прорезями.

Когда я уезжала, свекровь отдала мне свой каскан. Он у меня до сих пор. Фамильная реликвия. Я купила еще один. А другой подруге купила вообще замечательный: огромный, широкий…

В Ташкенте в кафе готовят потрясающие манты. Я обычно набиваю контейнер готовыми мантами и привожу вареные. Съедаются молниеносно. Как мед у Винни-Пуха.

Здесь готовые манты — не манты, а просто ужас. Никакого лука, прокрученное на мясорубке мясо слипается в комок, попробовала — едва отплевалась.

Вот соберусь с силами и сделаю.

Не очень-то и пили. В смысле медов. Пили в основном вина. В отличие от России, в продуктовых не было отдельных помещений для винных отделов, да и очередей никаких не бывало. Винные отделы в гастрономах на Навои закрывались исключительно во время футбольных матчей. Тогда, в безсанкционный период, кроме узбекских и грузинских вин продавались еще и болгарские, хотя не настолько уж лучше качеством. Продавались также болгарский коньяк «Плиска», о качестве которого судить не могу, кубинский ром с лихой красоткой на этикетке и даже странная то ли китайская, то ли корейская водка со змеей внутри: тут тебе и выпивка, и закуска, но брали ее не так уж резво. Были очень хороший кагор, какого сейчас не найти, рябина на коньяке и тому подобные изыски, но факт остается фактом: все вина были очень дешевы, а пьяных на улицах не валялось и не шаталось. Мата не слышалось, безумных скандалов с побоями не наблюдалось. Но я, собственно, не о винах. В те времена меня и моих сверстников интересовало нечто совершенно другое.

Какие там вина-ликеры-коньяки, когда у нас была лучшая в мире минеральная вода. «Ташкентская». По правде говоря, минеральной она имела право называться весьма условно: минерализация была слабая. Но для нас она была лучше всяких нарзанов-боржоми-ессентуков… В Ташкенте и бюветы были: на входе в парк Победы. Был же тогда парк Победы… Заросли, озеро, мостки, Боз-су, шашлык и бюветы. Вода была почти горячей, но я каждый раз считала своим долгом подбежать к бювету-фонтанчику и попить водички. Но бювет — это что! Так, традиция.