Клара Паркс - Книтландия. Огромный мир глазами вязальщицы

Оплата принимается только наличными или чеком, и семья из четырех человек может легко потратить более 5000 долларов в неделю.

Это консервативный лагерь до мозга костей – с шоу талантов по четвергам, народными танцами по пятницам и барбекю на бейсбольном поле каждую среду, если позволяет погода. А программа-максимум по-американски включает в себя персональные столики и дресс-код в столовой. «Повседневная спортивная одежда приемлема для завтрака и обеда, – отмечается в 48-страничном справочнике для гостей, – но для ужина рекомендуется более подходящая одежда (неспортивные шорты, брюки, рубашка с воротником для мужчин; платья, юбки, брюки, неспортивные шорты для женщин)». Так как мы тоже были гостями лагеря, дресс-код распространялся и на нас.

Весенний ретрит на озере Сквам – первое крупное испытание для лагеря с открытия сезона, а осенние ретриты – это последние легкие рейсы, прежде чем они осушат трубы и запрут все на зиму. На нашем июньском ретрите было 175 гостей, то есть мы забронировали почти весь лагерь. Но как только сезон разворачивается на полную мощность, персонал из 125 человек обслуживает 450 гостей каждую неделю.

Я жила в коттедже «Эльдорадо», который Элизабет называла преподавательским, в нем было семь спален всего в пятнадцати метрах от озера. Спальни, кроме одной, были общими, все собрались вместе, как дети, впервые уехавшие в летний лагерь вдали от дома. Некоторые из моих соседок по коттеджу были мне незнакомы, они приехали преподавать рисование и работу с книгами. Но большинство были давними друзьями и коллегами, включая Бристоль Айви, Эми Кристофферс, Эми Херцог, Кейт Атерли и Гудрун Джонстон. Также в нашем коттедже остановились, пусть и не преподаватель, Изольда Тиг, и основатели Ravelry – Джессика и Кейси Форбс.

Нельзя рассказывать о Скваме и не упомянуть о Ravelry. В какой-то степени первое не существовало бы без помощи второго. Как однажды вечером за поеданием поджаренного на костре маршмеллоу объяснил Кейси, Элизабет съездила на один арт-ретрит на Западном побережье и решила сделать нечто подобное в Нью-Гэмпшире. Она вспомнила, что ее старая подруга Джессика только что открыла сайт о вязании под названием Ravelry, и попросила о помощи. Джесс дала ей список людей, к которым она может обратиться по поводу проведения занятий – в основном это были лучшие имена в вязальном сообществе в то время. Ravelry пользовался такой славой и авторитетом, что его неофициальная поддержка помогла Элизабет добиться большего. Джесс продвигала это мероприятие на Ravelry, и оно было целиком востребовано.

Как только я съехала на грунтовую дорогу и открыла окна, на меня обрушился шум шелестящих листьев, птиц и вдалеке – вод озера, которые звучали так, как будто тысячи собак лакали из мисок.

Это произошло всего через год после запуска самого Ravelry, но мобилизующий эффект сайта для вязального сообщества был быстрым и глубоким.

Уже начался переход от маленькой, жестко контролируемой аналоговой вселенной к демократизированной цифровой. Ведь здесь, на Ravelry, был универсальный магазин для вязальщиц, где можно общаться, учиться и делиться, узнавать о пряжах и узорах. Читатели охотно заполняли сайт контентом, и дизайнеры наконец-то смогли продавать свои модели напрямую публике.

Такая сложная технология была бы невозможна для любого начинающего вязальщика, но у Ravelry было секретное оружие. Основательница Джессика Форбс, которая научилась вязать только в 2004 году по книгам «Stitch’n Bitch» и «Knitting For Dummies», [43] «Вяжем и болтаем» и «Вязание для чайников» (англ.). была замужем за Кейси, блестящим технологом с навыками современного программирования – сайт был им сделан на основе Ruby on Rails. Они вместе запустили Ravelry, и их сотрудничество оказалось сногсшибательным. Ravelry не просто разрушил индустрию, но создал совершенно новую, которая стала тем, о чем многие люди теперь думают, когда слышат слово «вязание». К тому времени, когда мы собрались на берегу озера Сквам, аудитория Ravelry уже превысила 5,3 миллиона зарегистрированных пользователей.

В среду вечером после ужина все встретились в старом здании с видом на пару хорошо сохранившихся теннисных кортов. Вязаные цветы обвивали спинки скамеек и поднимались по перилам крыльца. Разноцветные флажки и гирлянды, помпоны и горящие факелы превратили сцену в волшебное пространство. Мы сидели счастливые, нетерпеливые, полные предчувствий. Запах костра смешался с запахом средств от комаров. Женщина в льняном платье с длинными распущенными волосами поднялась на сцену и распростерла руки, приветствуя нас – это была Элизабет.

«Я… Мне просто нужно немного заземлиться», – сказала она, слегка запыхавшись, взмахнула руками и закрыла глаза. Мы улыбались и ждали. «Закройте глаза и дышите», – произнесла она нараспев. «Вдох… выдох… вдох… выдох…» Я прислушивалась к коллективным выдохам, мысленно прикидывая расстояние до двери.

Элизабет ожила.

Взволнованная, она хотела рассказать нам, как сильно сама изменилась с момента возникновения ре-трита в 2008 году и какой опыт трансформации ей дало даже это мероприятие. На самом деле она не принимала участия в планировании ретрита. В этом году этим занимались другие люди, которым мы аплодировали, когда Элизабет просила их встать. Другая захватывающая трансформация заключалась в том, что в этот раз она будет вести семинар по письму (еще больше аплодисментов).

Это все, сказала Элизабет, благодаря случайному происшествию прошлой осенью, в ночь накануне осеннего ретрита. Они собрались с несколькими друзьями. Она вышла из своего домика в поисках подходящего места, чтобы вызвать немного лунной магии для компании, когда с крыльца домика раздалось громкое шипение: «Скунс!» (Мы все ахнули.)

И действительно, на дорожке между ней и домиком стоял огромный скунс. Элизабет охватил ужас. Завтра, подумала она, приедут 170 человек, каждый из которых захочет ее обнять. Как можно управлять мероприятием, когда от тебя воняет скунсом? С бешено колотящимся сердцем она медленно двинулась к озеру, но скунс последовал за ней. (И снова все ахнули.)

Элизабет была искусным рассказчиком и ловко захватила общее внимание. Мы были в ожидании катастрофы. Только тогда наконец она сообщила, как открыла глаза и увидела, что скунс ушел. Поняв, что находится в безопасности, рассказала нам Элизабет, она почувствовала мощный прилив уверенности, прилив чистого бесстрашия. И посмотрела на символику скунса, задаваясь вопросом, какое сообщение вселенная, возможно, пыталась послать ей. «Скунс, – объяснила она, – это символ защиты, независимости и самоуважения». Элизабет подняла маленькую фигурку скунса, которую с тех пор носит с собой. Мы снова зааплодировали.