Филип Хеншер - Дружелюбные

Но Хью позвонил своему агенту еще на прошлой неделе, сообщив, что дела хуже, чем ожидалось, и он ну никак не сумеет попасть на первые четыре дня репетиций, но не больше.

– Я не смогу, совсем… – слезно жаловалась Лавиния. – Ты такой организованный, правда. Если я позвоню им сейчас, они будут в ярости. Когда ты собираешься домой?

– Тебе лучше ехать обратно, – посоветовал Хью. – И не стоит зависеть от меня до мелочей.

– Я от тебя не завишу, – возразила Лавиния.

– Я имею в виду, что нам не стоит так часто ездить вместе.

В это самое время в конторе – его, Лео, конторе – ждала записка «СРОЧНО позвонить управляющему отеля», потому что кто-то обозвал их гидромассажную ванну «джакузи» и написал, что она находится в саду (а на самом деле – на территории самой гостиницы). Требовалось позвонить обозревателю ресторанов, который прекрасно знал, что должен сдать статью к обеду в понедельник, и не менее прекрасно – что газета выйдет утром в четверг. Соседом Лео по офису был Роб, редактор. Казалось, он жил тут всегда. Каждое утро, когда Лео приходил в офис, он без восторга рассматривал его точно так же, как впервые, пару лет назад. Да нет же, какие пару лет. Лет десять. Джош недавно родился. Редактор будто что-то вынюхивал: давайте, мол, покажите, что мне хотят подсунуть. Кивнул, точнее, качнул головой назад. На днях он явился на работу в деловом костюме угольного цвета в тонкую полоску. И заявил, что, слава богу, через считаные месяцы уходит на пенсию и до тех пор покупать себе новых костюмов не намерен. Но пару лет назад он утверждал то же самое. Как-то раз Дженис, ужасно занятая секретарь заведующего международной редакцией, рассказала ему, что Роб живет в комнатке в Бейлэме, а его жена, которую он не видел с весны, – за городом.

Лео рассказал Робу, что произошло. Текущие дела перешли к внештатному корреспонденту. Найти праздного редактора отдела и припахать его помочь с полосой и макетом тоже не составляло труда. В любом случае Лео знал, что наличного материала, собственноручно им написанного, хватит на добрых шесть недель. Удивившись, что сейчас вторник, он решил: надо бы позвонить Робу еще раз до того, как они уедут в больницу. Последний раз они говорили дней десять тому.

– Путешествия, – раздался в трубке голос Роба.

– Привет, Роб! Это Лео.

– Что? – переспросила трубка. – Громче! Я вас не слышу.

– Лео, говорю! – повторил он.

– А. Точно. Лео. Случилось что? Женщина из администрации в пятницу спрашивала: все еще болен?

– Это не я болен, – поправил Лео. – Это моя мать. Она умирает и… в общем, умирает.

– Понял. – Последовала долгая пауза, в случае Роба предваряющая неприятное заявление, часто сулящее санкции. Сам Роб на работе никогда нецензурно не выражался и не поощрял этого в коллегах. Он просто формулировал и давал тебе знать: как вот сейчас. – Ты сказал, что уезжаешь, ну, я думал, дня на два-три.

– Ну, прости, что моя мать еще жива, – сказал Лео.

– Я не о том, – продолжал Роб. – Если предполагалось долговременное отсутствие, можно было оповестить меня заранее или приехать обратно на пару дней и помочь. Сколько уже это длится? «Мне нужно обсудить ситуацию с ним лично», – сказала дама из администрации. Пришлось ей сказать: «Ну, удачи вам с этим, юная леди, не знаю, где он. Кажется, в Шеффилде. Понятия не имею». Твоего отца нет в справочнике. В Шеффилде нет Спинстеров, как она выяснила. Даже на пенсии.

– Ну, думаю, я приеду на работу. Послезавтра.

В саду Блоссом играла в бадминтон с Треско. Она тяжело подскакивала; лицо ее покраснело, волосы растрепались. Будь у игры правила или границы, Треско легко обыграл бы мать: они только что начали играть на газоне, где не было ни сетки, ни разграничительных линий, – просто отбивали волан друг у друга. Треско, должно быть, забавы ради гонял мать вокруг газона, и теперь они играли по всей длине площадки, хотя пять минут назад – по ширине. На солнце нагромождение цветов у бордюра, аккуратная лужайка, силуэты матери и сына – не подходящих друг другу спарринг-партнеров – казались тем, что жило здесь вечно. Из трубки в его руке все еще доносился голос.

– Вот и молодец. – По тону Роба невозможно было сказать, шутит он или нет. – Так ты вернешься уже окончательно? Или просто заглянешь на пару дней? Да баба из админотдела. Хочет тебя на пару слов. Я предупредил. Они теперь зовутся «отделом кадровых ресурсов». Так и воображаешь себя угольным пластом в шахте.

– Я с ней переговорю, – пообещал Лео. – Когда вернусь.

– И это будет четверг, – уточнил Роб. – Хорошо, до четверга.

Роб собирался положить трубку, но это был неверный ход.

– Нет, – возразил Лео. – Я сказал, что попытаюсь приехать в четверг. Все зависит от того, как будут дела с матерью. И отцом.

– А что, твой отец тоже болен?

– Нет, отец не болен.

– Можно было и не говорить тогда, – проворчал Роб. – Возможно, тебе это покажется смешным, но мы тут пытаемся выпустить газету. Еще один тип не вышел на работу без предупреждения, с месяц назад. Тебя ждать в четверг или нет?

– Я очень постараюсь вернуться в четверг.

– Мне нужно точно знать.

– Ну, – ответил Лео, – если ты настаиваешь на определенности, вынужден сказать так: я не приеду в четверг.

– Принято. Я передам административной тетке. Она и будет разбираться.

– Разбираться…

– Отлучка без уведомления, – сказал Роб. – Нам вообще-то газету нужно выпускать. А если ты не можешь сказать, когда вернешься, – зачем нам такой сотрудник? Так что тобой обязательно займутся.

И тут случилось странное – Лео бы в жизни не смог этого предвидеть. В любых обстоятельствах на вопрос о том, чего он больше всего боится, он ответил бы: «Потерять работу». Она кормила его, позволяла платить ипотеку за дом в Баттерси, заставляла что-то делать, в конце концов! Вообще-то такого вопроса Лео не задавал никто. Кому это интересно, в самом деле. Но в голове он всегда держал: самое страшное – остаться без работы; будущее, в котором больше не доведется исправить «идеальный» на «безупречный» в чужом тексте и увидеть напечатанным в ежедневной газете свой совет читателям, как выбрать в Котсуолдсе отель класса «люкс» с качеством, достигшим невиданных высот. Доселе невиданных. Искренне полагал: это худшее, что может с ним случиться. Он совсем не думал, что это будущее нависнет над ним, когда набирал номер телефона тут, в отцовом кабинете: торчат из чемодана вещи Блоссом, на односпальной кровати лежит комковатое, точно после бессонной ночи, ватное одеяло, синее с зеленым. Он страшно маялся похмельем. Однако это нужно было сказать.

– Да, – проговорил Лео. – Полагаю, так лучше всего. Я уже давно думал о том, что пора. С вами было хорошо, Роб, и я собирался как-нибудь поблагодарить тебя, но, кажется, я не стану больше у вас работать. Я свяжусь с женщиной из админотдела. Спасибо.