Борис Юхананов - Моментальные записки сентиментального солдатика, или Роман о праведном юноше

15.07.81.

— Ну откладывай.

— Разложи ты, я пока запишу. Я буду меньше.

— Я знаю, поэтому хи-ха…

— Ну разложи, Андрюш…

Ужинаем… Объект. Я подался в столяры. Обиваем селикагельную… Вкусно пахнет вермишель и рыба. Обливались из резинового шланга голые по пояс. Мухи. Бархатное солнце. Мухи ползают по хлебу.

На странной сварочной конструкции белой краской: «Вешайся, Боба».

Мусорный ящик.

Надпись:

«Отходы.

Ответственный прапорщик Крупенин А. И.»

Луна желтая (свет вдруг погас) .

Рассказываю страшные истории:

— Слава богу, что я не про деревья-убийцы рассказывал, а то бы мы все здесь под кровати бы залезли…

16.07.81.

Вытянулись подсолнухи на грядке у Ракитянского. Помахивают сердцеобразными прохладными листьями.

Кайф полуденный. Лежу на шинели в траве.

Березовая рябь. Каждый лист дрожит по-своему.

— Никита, уже скоро семечки будете лузгать.

— Да-а, я вот уж вижу.

Роняет береза листья. Плавные, бесшумные. Только разве чиркнет за ветку и в траву или мне на пузо…

18.07.81.

Вдруг нагрянули ко мне Даша Кома, Ильдар и Нюра. Даша зовет в Орел.

— Но приятно, между прочим, вот это понимание…

Холод… Нюра.

— Чем чаще я буду говорить и чем чаще… Потом, я действительно малограмотная… Гармония… То счастье…

М. «Пионерская», ул. Кретанаевская, д. 57, корп. 1, кв. 38 — Нюра Лазарева.

19.07.81.

Ленивое воскресенье июля.

Мухи.

Гриша.

Усыпанная опилками селикагельная…

Мозоли от шлямбура…

Гришина нерадивость… Ну и увалень!

Топчаны выволокли на улицы… Кейфуем. Пожираем крыжовник и смородину.

Сж-ж-ж-ж, сж-ж-ж-ж, сж-ж-ж-ж и сж-ж-ж-ж.

Читаю Гегеля «Лекции о доказательствах бытия Бога».

Уходим.

Жара не спадает.

Не было воды, вдруг — фонтан из шланга.

Поливаем траву, деревья, укроп, себя. Голые под брызгами! И мух сразу меньше.

Смотрю сквозь ствол на вечереющее солнце. Ствол плавится.

— Э, э, э! Гриша! Чудовище, охуел, что ли, блядь. Щас уебу! Я те серьезно говорю, дурак. Тут книжка лежит. — Гегелю досталось из шланга.

Пребывание вещей — это их материя.

Все, конец паркнаряда!

— Гриша, садись, чудовище медлительное.

Сюжет — трое в паркнаряде: я, Иванов, Гриша… Воспитание Гриши…

Гриша — масло.

Гриша — полы.

Гриша долбит дырки.

Гриша отвечает на вопросы.

Гриша бьет мух!..

— Никит, извини, я не хотел, я думал…

— Я понял, понял, понял.

Зной.

Закат в листве мерцает,

Звон безумной саранчи,

Куст чуть слышным восклицаньем —

Помолчи.

— Ох, блядь, чертовски интересно жить!

— Чертовски? Я согласен с тобой, старик.

И сейчас мне почему-то кажется, что время работает против меня.

Сюжет: он приехал домой. Вечер с отцом. Ночь. Разговор. Утром сорвался. Шлялся по городу. Девчушка…

— О! Старик, я не знаю, что было бы со мной в армии, если бы не караул. Караул — это не армия. Караул — это когда ты один на один.

Один. Майор нас поднимает и в лес на два часа одного. Про винтовку можно забыть, про проволоку.

Я сюда вернулся без особой горечи. КПП прошел, тут же бросился в глаза строй. Раннее утро — и строй.

А зачем вот эти вот гуляния салаге? Зачем на кровати полежишь? Зачем одуванчики выдирает желтенькие? Зачем сугробы ровняет по пути? Это бацилла. Это жизнь во зле. О! В армии чему научился — остро воспринимать. И вот я его схватил за хвост, а на воле дышится действительно по-другому, я сейчас чувствую, что все это не то, нет. И жизнь — она, она, сука, хороша. Мне скоро должно стукнуть двадцать два года. Это еще не тот, конечно, рубеж, но есть, конечно, что поглядеть. Почему пропала острота мира? Притупилась. И, наверное, было уже такое состояние, когда мерзость не удивляла. Я уходил, несмотря ни на что. Да, вот так вот. Ну здесь мне это все о себе… И я щас тоже учусь. Отчима я понял, черт возьми… И вот если б в семнадцать лет… я б не задумался бы ни на грош об «этих порядках», а тут и стол, они волнуются.

— Ты трезвый?

— Я пьяный, но все нормально.

И тут я стал ловить себя на мысли, а ведь раньше-то я не… Тут связь с ними начал чувствовать, хотя бы уж близкие. Какого черта нам быть зверьми! Ну вот так, отодвинуть от себя эту железку…

27.07.81.

К вечеру.

Июль кончается. Впереди последний месяц лета, вместе с которым я навсегда умотаю отсюда.

Щас спрыгнул с подножки самосвала громадного КрАЗа.

Объект. Опять на неделю. Субботу, воскресенье был дома. Сонюшка… Софушка бегает, лопочет, опасливая. Чудо! Гуляли, кормили, пи́сали, какали, ели, засыпали. Гуленька. Соня. Голышка.

Настенька…

Я вошел, бросилась, прижалась:

— Никитушка-а!..

Так трагически… Что?..Что случилось с ней?!

в которой Никита с Андреем Ивановым воспитывают Гришу, ссорятся и мирятся, созерцают мир вокруг и смакуют приближение дембеля, капитан Бутц совершает ночное унизительное нападение на Иванова; Голова рассуждает о природе женщин, и надвигается солнечное затмение

Вхожу в траву, в цыканье саранчовое. Какой необычайной силы, явственности, почти зримости стрекот мерцающий… Пчелы… Кремовые стебли — до глаз. Вздрагивающая на цветке пчела.

Ужинаем. Ворона стащила кусок хлеба. Гриша чавкает. Мухи уже кусаются… И звон, звень, стрекот. Цвирит, звирит саранча.

— Ну давай, Гриша, иди помой посуду, а потом я тебе дам книжку — посидишь почитаешь.

— Боксы закрой.

— Вот закроешь боксы, переберешь два мешка фасоли и гречки. Ха-ха-ха.

— Золушка ты наша.

Ушли.

Ужинали «на природе». Две грубо сколоченных лавки, стол ДСП, покрашенный серебрянкой, и букетик недоеденного укропа с желтоватыми цветами и бежевыми корнями… Куриные лапки. Мухи минерничают по столу — хоботульки.

Ночь… Глубокая. Читал… Вышел. Тикает… Звезды. Шорох в траве… Много звезд. Ждал… Вдруг упадет? Шея заболела… Приготовился загадать (про роман) … Не упала.

Шорохи в траве… Темные массивы деревьев… Кто это? Что это? Пятнышком мышь перебежала у самых ног. Звуки можно сосчитать. И гул…

А в полчетвертого я проснулся от крика Андрюхи… Идиот капитан Бутц, увидев, что у нас не горит свет (куда он ехал, откуда и зачем на своем велосипеде?) , тихонько открыл дверь и бросился на спящего Иванова, схватил его за горло и штаны и потащил с топчана.

Андрюха Иванов:

— Ну хорошо, хватит!

Я:

— Что с тобой, Андрюша?

Бутц кричит:

— Зажгите свет!

28.07.81.

— Гриша, не чавкай.

Хрупает сахаром, по-купечески, вприкуску.

День начался!..

Солнце скрыто матовым небом, свежее, совсем не жаркое утро. Хмурый Андрюха, еще не забывший ночной испуг. У пореза березы вьется мошкара, осы, мухи (зеленые, блестящие и черные) . Разнокалиберные бабочки… Осы оттеснили всех — тигры…