Эмма Донохью - Притяжение звезд

Я сама удивилась своим словам, произнесенным почти шепотом. И добавила:

– Только не в присутствии пациентов.

Брайди кивнула и тихо повторила:

– Джулия.

– Извини, если я иногда бываю с тобой резкой.

– Вы… ты не бываешь.

– У меня характер не сахар, – призналась я вполголоса. – Испортился, как начался этот грипп. Я стала немного омертвелая.

– Ты не можешь немного умереть, – возразила она. – Если ты еще не в земле, то ты на сто процентов жива.

Я невесело ей улыбнулась.

Брайди покосилась на Мэри О’Рахилли – удостовериться, что та спит, а Айта Нунен и Делия Гарретт не подслушивают, – и зашептала:

– Внизу в столовой я слыхала разговор о том, как один парень свихнулся от гриппа и убил жену и детей.

– Похоже на выдумку, – заметила я (надеюсь, что это так). – Хотя были случаи, когда жертвы инфлюэнцы так настрадались от болезни, что кончали с собой…

Она перекрестилась.

– …Например, один мужчина вышел купить лекарства для себя и своей семьи, решил срезать путь через парк и пошел мимо пруда… Так потом констебли нашли его труп в пруду с лебедями.

– Утонул? – выдохнула испуганно Брайди.

– Или просто тронулся рассудком. А может, у него был сильный жар, и он решил охладиться… Или споткнулся и случайно упал в воду.

Она посмотрела на Айту Нунен.

– За этой твоей с высокой температурой нужен глаз да глаз.

– О, я никогда не оставляю ни острых предметов, ни бинтов рядом с бредящими пациентками.

Ровный лоб Брайди избороздили морщинки.

– А в чем опасность бинтов?

Я жестом продемонстрировала, как бинтом можно обмотать шею.

– О…

Я не стала рассказывать Брайди о девочке, которая чуть не до смерти задушила себя бандажом в туалете, хорошо, сестра Финниган ее там обнаружила. Сильного жара у нее не было, просто девочку охватило отчаяние: в свои двенадцать лет она была на седьмом месяце. Причем, судя по ее отрывочным намекам, мы подозревали, что с ней это сделал родной отец.

Стоя рядом с левой кроватью, Брайди пристально смотрела на Айту Нунен.

– Синюшные, – пробормотала она.

– Что?

– Ее ногти. Это то, о чем ты мне говорила: красный, коричневый, синий, черный?

Я поспешила к кровати. Кожа под ногтями у Айты Нунен и впрямь потемнела, что могло говорить о прогрессирующем цианозе, но отекшее лицо по-прежнему оставалось пунцовым. Меня, правда, встревожила ее свистящая одышка: точно воздух оказался заперт в волынке, тщетно растягивая кожу и не находя выхода. Я сосчитала вдохи и выдохи: тридцать шесть в минуту, то есть сердце и легкие работали на пределе возможностей. Она мне напоминала пыхтящего гребца, изо всех сил старающегося догрести до берега. Пациентку бил озноб, и я, укутав ее платком, накрыла вторым одеялом. Пульс участился до ста четырех ударов, но пульсовое давление, по-моему, ослабло.

– У вас кружится голова, миссис Нунен?

Она пробурчала что-то невразумительное.

Чтобы снизить ей давление, надо было бы поднять ноги на изножье кровати, но такое положение тела представляло опасность для ее застойных легких. Я лихорадочно пыталась найти выход из сложившейся ситуации. И ничего не предпринимала. Просто смотрела и ждала.

В дверь постучали. Отец Ксавье: у священника было приятное морщинистое лицо, которое могло принадлежать мужчине любого возраста от пятидесяти до ста лет.

– Сестра Пауэр, у вас лежит миссис Гарретт?

Доктор Линн прислала не того. Я кивнула на ее кровать.

– Но она протестантка, отец.

Делия Гарретт сползла с подушек и лежала c мертвенно-бледным лицом, рядом с ней на крохотной тумбочке остывал чай, печеньице размокло в блюдце.

Священник кивнул.

– Боюсь, преподобный слег с гриппом, так что сегодня здесь только я, и для католиков, и для протестантов. Но, как говорят, в темноте все кошки серы.

– Отец Ксавье, – пояснила я Брайди, – служил тут католическим капелланом, пока не ушел в отставку, и его сменил отец Доминик.

– Только на прошлой неделе отец Доминик заболел гриппом, – продолжал священник, – так что меня попросили временно его замещать.

Я втиснула для него стул рядом с кроватью Делии Гарретт.

– Извините, отец, у нас очень тесно.

– Не важно. У меня тело деревенеет, если я долго сижу.

Он сел, прислонившись к стене.

– Миссис Гарретт, я замещаю коллегу из церкви Ирландии, так как он неважно себя чувствует, если вы не возражаете?

Ее прикрытые веки даже не дрогнули. Спит или просто его игнорирует?

Он наклонился над ней.

– Я сожалею о вашем горе.

Никакой реакции.

– Я полагаю, христиане любого исповедания могут прийти к согласию, по крайней мере на почве надежды, что Господь в своей бесконечной милости дарует спасение тем, кто почил во чреве матери и не был крещен не по своей вине.

Делия Гарретт сотряслась от рыдания, которое перешло в мучительный кашель. Я понимала, что им двигали самые лучшие побуждения, но, по-моему, надо было просто оставить ее в покое.

– Ведь Иисус призвал всех детей прийти к нему. Так что вы теперь должны вверить свою малютку доброй заботе Господа и ангелов-хранителей.

Она, должно быть, услышала, потому что сразу отвернулась.

Старик выпрямился и скорбно добавил:

– А теперь отдыхайте.

Подойдя к рабочему столу, он спросил:

– У вас новая ассистентка, медсестра Пауэр?

– Я вроде прислуги, – сообщила Брайди, прежде чем я успела ответить. – Подменяю, как и вы.

Он взглянул на меня и мотнул головой в ее сторону.

– Вижу, она за словом в карман не лезет.

– Мне ли этого не знать, отец.

Священник чихнул и утер крупный красный нос платком.

– Вы простыли? – спросила я.

– У меня грипп в легкой форме.

– Если я чем-то смогу…

Я приложила тыльную сторону ладони к его лбу. Горячий.

– Вам бы лучше лечь в постель, отец, на всякий случай.

– Ах, я бы предпочел переболеть на ногах. Я же могу понадобиться в инфекционных отделениях.

– Но вам не стоит перенапрягаться, учитывая ваш…

Его кустистые брови взметнулись вверх.

– Учитывая мой возраст, юная леди, но какое это будет иметь значение для мироздания, если я умру сегодня ночью?

Брайди тихонько фыркнула.

Отец Ксавье подмигнул ей.

– Со мной все будет прекрасно. Я слышал, старики справляются с этим гриппом куда лучше молодежи.

– Ну, как правило, – осторожно заметила я.

– Пути Господни неисповедимы, – беззаботно изрек священник.

Делия Гарретт открыла глаза и глазами проводила его из палаты. Выглядела она опустошенной.

У меня сердце разрывалось от ее вида.

– Хотите горячего виски, миссис Гарретт?

Едва я передала ей чашку, как она залпом ее осушила. Откинулась на подушки и прикрыла веки.

В палате снова стало тихо. Появилась редкая возможность хоть немного перевести дух после того, как я весь день носилась, словно белка в колесе.