Эмма Донохью - Притяжение звезд

Я отвела Брайди в сторонку.

– Сбегай за доктором Линн. Скажи ей, что у миссис О’Рахилли уже час как потуги. Хотя нет, постой…

Первые роды обычно могут длиться до двух часов. Но что же меня тревожило? Может быть, подумала я, вялость сокращений матки? Может быть, юная роженица настолько ослабла, что ее матке просто не хватает сил вытолкнуть плод наружу? Или ему что-то мешает? Я мысленно перебрала все возможные угрозы: воспаление, разрыв, кровотечение, инфекция.

– Скажи врачу, меня беспокоит, что у нее может быть непроходимость, – добавила я шепотом. – Запомнишь слово?

– Непроходимость, – повторила она.

И умчалась.

Меня охватила паника: я сжала себе запястье, так что оно посинело. Я не могла позволить пациенткам увидеть мой страх. Но они вряд ли следили за моими действиями внимательно: Онор Уайт, закрыв глаза, молча молилась, Делию Гарретт охватил алкогольный дурман, ее перетянутая грудь торчала колесом, как у мужчины.

Я уперлась коленом в спину Мэри О’Рахилли и обхватила ее так сильно, что она принялась дубасить ступнями по подушкам.

Вернулась Брайди, за ней по пятам следовали двое мужчин, оба в наглухо застегнутых темно-синих кителях и в высоких яйцеобразных шлемах со звездами.

Я на секунду обомлела, потом встала и накрыла Мэри О’Рахилли простыней.

– Да как вы посмели сюда войти? Выходите, выходите! Это женская палата.

Но сотрудники дублинской городской полиции, вернувшись к двери, застыли там. Констебль, тот, что пониже, сказал:

– Мы ищем…

Но тут встрял высокий:

– Нам нужна женщина-врач. Линн. У нас есть ордер, – с этими словами он постучал себе по нагрудному карману. – Военные преступления.

Первый неуверенно спросил:

– Это же родильное отделение?

Я уже собралась ему сказать, что основное родильное находится этажом выше. Но если они оказались настолько тупыми, что решили, будто в такой огромной больнице в родильном отделении могут лежать только три роженицы, зачем мне их поправлять? Я указала рукой на пустую детскую колыбель.

– А вы как думаете?

Высокий нахмурился и поправил ремешок под подбородком.

– Так где мы можем найти эту миссис Линн?

– Откуда же мне знать?

Но дело в том, что я никак не могла обойтись без врача именно сейчас, когда в здании не было ни одной акушерки. Если полицейские ее арестуют, посадят за решетку или снова депортируют в Англию – что станется с Мэри О’Рахилли? В первую очередь меня заботило благополучие моих пациенток, а политика могла подождать.

– И что у вас за ордер? – поинтересовалась я.

Констебль выудил из кармана листок бумаги.

– Регламент обороны региона, пункт четырнадцать-бэ, – немного запинаясь, начал он читать, – подозреваемые в совершении в настоящее время или ранее или намеревающиеся совершить деяния, нарушающие общественную безопасность…

– Боже, что это значит?

Брайди набрала воздуха, намереваясь что-то сказать.

Я бросила на нее предостерегающий взгляд.

– Я только что была наверху, – проговорила она, – но не видела там доктора Линн.

Первый полицейский сник, разочарованно опустив плечи.

– Ладно. Когда придет, скажите ей, что она должна зайти… явиться в срочном порядке в Дублинский замок [35] Комплекс правительственных зданий в столице Ирландии. .

– Конечно, констебль, – отчеканила я.

Прижав голову к краю матраса, Мэри О’Рахилли перепуганными глазами наблюдала разыгравшуюся сцену. Но у нее опять начались схватки. Она вцепилась в свернутое петлей полотенце и издала протяжный вопль.

Оба полицейских тотчас шмыгнули за дверь.

На сей раз я подняла ее правую ступню, уперла себе в бедро, и роженица начала тужиться. Никак.

Когда мне выпал момент встретиться с Брайди около раковины, я прошептала:

– Ты ведь это придумала – что не видела доктора Линн?

Рот Брайди сложился в озорную улыбку.

– Не совсем. Мне сказали, что она в хирургии, и обещали передать твою просьбу.

Мэри О’Рахилли снова закричала.

Я поспешила к ней. Пощупала низ живота и с помощью слуховой трубы убедилась, что сердце плода бьется нормально. Схватки у нее длились уже… я сверилась со своими часами… дольше часа с четвертью, и я уже не могла нащупать голову пальцами, как будто она опустилась на дюйм. Но что же мешало младенцу выйти?

Во взгляде Брайди, обращенном на меня, сквозило такое безусловное доверие, как будто я знала все на свете, и мне все было по плечу, и у меня действительно была легкая рука.

Мочевой пузырь! Миссис О’Рахилли его не опорожнила!

– Брайди, подай, пожалуйста, судно. Поскорее!

Я убедила юную роженицу приподнять одно бедро и подсунула судно под нее.

– Вам нужно снести лишнюю жидкость, миссис О’Рахилли, чтобы в брюшной полости было больше пространства. Попробуйте помочиться. Хотя бы каплю.

Она заплакала и закашлялась.

– Там нет ничего.

Я подумала, не передавила ли голова плода мочеиспускательный канал, препятствуя выходу жидкости.

– Попробую выпустить мочу, – сказала я ей.

(Это было упрощенное описание довольно сложной процедуры. Но в отсутствие врача мне надо было попробовать.)

Я помогла Мэри О’Рахилли снова лечь на левый бок. После этого я бросилась к раковине и тщательно вымыла руки, потом нашла стерильный катетер и бутылку карболовой кислоты.

Мэри О’Рахилли прижала подбородок к груди, оскалив зубы. Она заметалась, ее глаза выкатились из орбит.

Когда схватка прошла, я сказала:

– Вы отлично справляетесь.

Она охнула, когда я обработала ее промежность холодным раствором антисептика.

Шевеля одними губами, я шепнула Брайди:

– Держи ее.

Брайди обеими руками ухватила роженицу за лодыжки.

– Миссис О’Рахилли. А сейчас, пожалуйста, полежите не шевелясь минутку.

Я ставила катетер и раньше, не часто, но никогда роженице во время схваток.

– Вы почувствуете укол, – предупредила я ее, – но только на секунду.

Она поморщилась. Сама не знаю как, но я быстро нашла вход и ввела промасленный конец катетера на полдюйма. Она издала пронзительный вопль.

Но что, если внутренние органы смещены головкой младенца… что, если я проткнула ей мочевой пузырь? Я закрыла глаза и затаила дыхание. Катетер медленно вошел вглубь…

Моча цвета жидкого чая брызнула мне на фартук. Но я быстро опустила свой конец катетера в сухое судно.

– Получилось! – воскликнула Брайди.

Мэри О’Рахилли мочилась обильно, как солдат, как лошадь, струя била, точно горный ручей. Когда все закончилось, я вытащила трубку, и Брайди понесла полное судно к раковине.

Я смахнула темную прядь волос с глаз Мэри О’Рахилли и уверенно заявила (хотя не чувствовала особой уверенности):

– Это должно помочь.