Алиса Ханцис - И вянут розы в зной январский

До чего нерешительными бывают мужчины! Ну ничего, она справится сама. Надо дождаться, пока уйдут покупатели, и попросить, чтобы мистер Вейр показал ей какую-нибудь вещицу. Они будут стоять друг напротив друга, разделенные лишь узким прилавком. Когда он протянет ей брошь или колечко, их руки встретятся, и тогда…

Тут вмешались голоса молодой парочки, а следом – звон дверного колокольчика. Но ведь они так и не купили кулон!

– Вы ничего им не продали! – выпалила она. – Разве так делаются дела? Этой даме понравился кулон, я сама видела! Вы должны были сказать, что ей будет к лицу этот цвет, или придумать еще что-нибудь… Вы понятия не имеете, как обращаться с женщинами!

Мистер Вейр внимательно посмотрел на нее, словно услышал что-то необычное.

– Мисс Марвуд, эта дама купила серьги, минут за пять до того, как вы вошли. Судя по всему, люди они небогатые и вынуждены часто отказывать себе в удовольствиях. Неудивительно, что глава семейства сопровождает супругу, когда она идет к ювелиру. Вы обратили внимание на его лицо? Думаю, он ничего не желал так страстно, как вытащить ее отсюда.

– Но ей-то хотелось купить кулон! А вы просто из рук его выхватили.

– Вы очень наблюдательны, – похвалил он, сдерживая улыбку. – Но позвольте вас уверить: она рано или поздно вернется, потому что зерно посеяно. Вы никогда не сажали растений? В толще земли зерно невидимо, но это не значит, что его нет. Простите великодушно, я должен вас покинуть. Фредди меня заменит, он славный малый и будет рад помочь. Приятно было вас видеть, мисс Марвуд.

От неожиданности Гертруда не нашлась, что ответить; а когда дар речи вернулся к ней, было уже поздно. Хотелось расплакаться от гнева и обиды, и только присутствие постороннего вынудило ее сдержаться. Бывают же такие бесчувственные люди! Она специально пришла сюда одна, чтобы повидаться без помех – ведь им так редко удается встречаться… Хватит! Довольно церемониться; надо при первом же случае потребовать ответа: да или нет? Можно даже солгать, что Чарли сделал ей предложение.

«Мисс Марвуд». Ее вдруг осенило: он не сказал «мисс Герти», как обычно. Может, боялся, что услышит помощник? Но с чего такая скрытность? На смену бессильной ярости пришла тревога, и у нее похолодели губы. Перед глазами вновь появился оправленный в золото призрачный пейзаж, ускользающий из пальцев. Надо было удержать его – любой ценой.

Лишь в тот момент, когда они вышли на берег пруда, Делия поняла, ради чего затевался весь этот спор – и втайне обрадовалась, что он разрешился именно так. Конечно, приятно было бы пройтись по обсаженной платанами парадной аллее, как хотел Эдвин, но тогда дворец с его исполинской пурпурной главой на могучих плечах неминуемо подавил бы ее. Сейчас же, с почтительного расстояния, он не внушал робости. Тихая вода отражала длинный фасад цвета слоновой кости, с башенками по бокам и невероятных размеров арочным входом – в него бы целиком уместился лонсестонский Альберт-холл. Позолоченная верхушка граненого купола сияла на солнце, и чайки кружили над ней в безоблачной выси.

– Как красиво, – сказала Делия, обращаясь к ним обоим: к Эдвину – утешающе, к мистеру Вейру – благодарно.

– А где же крокодилы? – подала голосок Тави. Судя по ее разочарованному личику, она надеялась увидеть их прямо в пруду.

– Крокодилы здесь замерзли бы, – сказала Ванесса. – Поэтому их держат внутри. Ну, идемте, а то пропустим все интересное.

День выдался холодным, однако безлюдно в парке не было: то и дело встречались им гуляющие пары и целые семьи, одетые по-воскресному нарядно. Дорожка, обогнув пруд, заканчивалась у круглой лужайки с фонтаном в центре и двумя белыми статуями по бокам. Позади лужайки возвышались каменные ворота с изящной надписью полукружием: «Аквариум».

У турникета Делия с готовностью зажала в кулаке заветные полтора шиллинга – за себя и за Тави; однако Ванесса, заметив это, решительно покачала головой и кивнула в сторону братьев. Звякнули монеты, переходя из рук в руки, и вертушка вытолкнула их, одного за другим, в недра Алладиновых пещер. Делия сама не знала, почему они пришли ей на ум – наверное, оттого, что сокровища, мумии, ящеры-людоеды. Но именно этот образ тут же и материализовался в виде длинного коридора, как будто вырубленного в скале. С неровного потолка свисали на шнурах круглые лампы, вдоль стен стояли скамейки, и, в целом, это была гостеприимная пещера. Пахло зверинцем, издалека слышались голоса и плеск воды, и Делию охватило предчувствие захватывающего приключения. Пройдя коридор, они попали в просторный грот с озером посередине. На его берегу собралась толпа, и поначалу было ничего не разглядеть. Но постепенно ей удалось выхватить из-за спин водопад, который каскадом обрушивался в озеро, а затем – скалистый островок, где лежали пятнисто-серые тюлени.

– Сейчас их будут кормить, – сказал мистер Вейр. – Тебе не видно, Тави?

Не успела Делия вмешаться, как он поднял девочку на руки, нимало не смущаясь, что ее ботинки могли испачкать его щегольское светло-коричневое пальто. На все протесты он ответил только: «Перестаньте, мне не тяжело, – и, кивнув в сторону водоема, добавил: – Лучше смотрите, а то все пропустите».

На скале появился служитель с ведром в руке, и тюлени тотчас окружили его; двигались они ползком, прижав ласты к толстым бокам. Безухие, большеглазые, с усатыми мордами, они были трогательно беззащитны, и это покорило Делию. «Они улыбаются!» – воскликнула Тави сверху, и ведь было действительно похоже! А когда один из тюленей приветственно помахал ластой публике, это вызвало бурю восторгов.

– Неужели он и правда понимает, что делает? – изумилась Делия.

– Да это же обычная дрессировка, – сказал Эдвин. – Условные рефлексы…

– Как, прости? – переспросил мистер Вейр, аккуратно опуская Тави на землю.

Пока они пробирались через толпу, Эдвин рассказал им про знаменитого русского ученого, который ставил опыты с собаками: давал им еду и звонил в колокольчик. От этого у собак появлялись новые рефлексы, которые ученый и назвал условными – так, во всяком случае, поняла Делия.

– Для этого есть слово попроще: привычка, – вмешался мистер Вейр. – Помнишь, Несса, как дядя купил в Балларате списанную трамвайную лошадь? Она ни за что не желала слушаться поводьев. А потом оказалось, что ей нужен был колокол: два звонка – вперед, один – стоп. Чем не твои собаки?

Эдвин на это почему-то надулся, и Делия поспешила отвлечь его, воскликнув: «Пеликаны!» – так, словно никогда их не видела. Спросила что-то глупое – вроде того, можно ли их дрессировать, – и Эдвин оттаял. Когда с его лица сходило угрюмое выражение, он становился ужасно милым; даже неуклюжесть его казалась трогательной. Глядя на его музыкальные, как у Ванессы, руки, она думала том, что такой человек не может быть грубым и невнимательным к жене, и эти мысли почему-то вызывали смутное волнение.