Игорь Свинаренко - Тайна исповеди

Убийственная тема — зверства в концлагерях. Слухи и раньше ходили, про ужасы, которые там творились, — но большинство населения в это не верило: «Как немцы могли вот такое вытворять? Да это же невозможно!» Я сам в это не очень верил, ведь мы, немцы, благородные и добрые люди! Этой правдой о том, что творилось в лагерях, мы были просто раздавлены. Мы стали беспомощными. Ну, кто-то это понял давно, но — не большинство простых людей… Понять мешало и то, что немцы были благодарны фюреру — за то, что он осчастливил нацию. Многие же при нем впервые стали есть досыта.

Я понимаю, что Райнеру трудно было поверить в ужасы немецких концлагерей. Он ведь сам — лагерный зек. Сидел. Так ему в лагере, в Бельгии, выдавали и тушенку, и пиво, и вино, и кэш, там для зеков было и варьете, и кинозал. Так нешто родные, свои, немцы — хуже каких-то бельгийцев? Да не может такого быть!!!

Один коллега, старичок-переводчик, рассказывал мне про вот то самое. Он видел, как солдаты, впервые вошедшие в лагерь в 45-м, смотрели на эти полутрупы зеков — и начинали рыдать. Многие блевали. Кто-то в страхе бежал, когда мумии тянулись к ним, чтоб обнять освободителя или хоть потрогать. Живые скелеты пытались аплодировать, но сил не было, их жалкие ладони просто соприкасались, не издавая никаких звуков. Солдаты протягивали зекам винтовки — ну-ка, застрелите охранников! Какие-то надзиратели еще оставались, те, кто почему-то не успел сбежать… Однако оружие оказывалось слишком тяжелым для живых мертвецов. Коллега Сэлинджер, военный переводчик (где ж это он выучился немецкому? Просто в Нью-Йорке в те годы полно было жителей, которые общались главным образом на идише, сильно смахивающем на берлинский диалект), рассказывал своей дочке Маргарет: «Запах горелой человеческой плоти никогда не выветрится у меня из ноздрей, сколько бы я ни прожил».

Да… Запах сожженных трупов. Да плюс же еще дерьмо, гниль, моча, блевотина…

Кстати, мода на фильмы о живых мертвецах пошла как раз после войны. Нетрудно догадаться, где американские режиссеры черпали вдохновение. Кругом, блять, зомби!

— А потом этих же людей, которые не верили в лагеря, совецкая администрация и союзники тоже — стали в принудительном порядке водить на экскурсии в немецкие концлагеря, — рассказывает Райнер.

— И тебя?

— Нет, людей туда гоняли в 1945-м, а я тогда сидел в лагере в Бельгии. А когда вернулся, фаза насильственного ознакомления с ужасами уже закончилась. Я знаю, что в совецкой зоне граждан насильно водили в Бухенвальд, где еще лежали горы трупов. Всё население Веймара это должно было увидеть — и увидело. Конечно, при Гитлере было комфортней не верить в это и вообще тему не поднимать. Дело не только в тонкостях психологии… В войну было понятно, что, если станешь много болтать, сам поедешь в лагерь. Люди боялись это обсуждать. Так что было мало таких, кто знал и понимал, что происходит в стране. Я посетил Бухенвальд, но — добровольно. По профсоюзной линии. Мы с ребятами, с которыми работали на складе, иногда за счет предприятия ездили на экскурсии. Нам давали грузовик с деревянными лавками в кузове, и — вперед! Оказавшись в Веймаре, завернули в концлагерь. Я там видел абажуры из человеческой кожи, с татуировками. А самое страшное там было вот что: сувениры из засушенных человеческих голов, сделанных по рецепту заморских туземцев. Человеческая голова была не больше кулака. Чтоб такое вытворять, надо было иметь много криминальной энергии.

Потом эти ужасные головы перестали показывать туристам.

Тут надо пояснить. Этот дикий способ изобрели индейцы племени хиваро, живущие в Эквадоре и Перу. Они называют такие амулеты из вражеских голов «тсантса» или же «цанца». Считается, что эти поделки придают их владельцу силу и защищают его от напастей, да даже и от смерти. Эти цанца стали модными сувенирами — белые коллекционеры иногда берут эту расчлененку аж по 30 000 долларов за голову, точней, за головку.

Технологический процесс выглядит приблизительно так. Сперва труп вымачивают в секретном растворе, и только потом отрезают голову. Далее аккуратно отделяют кожу от костей черепа и варят ее с некими травами, сушат — и так много раз, чередуют варку и сушку, и в итоге поделка сжимается в разы. После заготовку быстро набивают раскаленным песком, стараясь вылепить что-то похожее на лицо — это целое искусство! И в итоге получается как бы реальная голова взрослого человека, но размером таки с кулак! Дальше чучелко коптят. Тянется процесс изготовления цанца неделями. Получается такая мини, даже нано, голова, а волосы-то на ней остаются какими были! И потому кажутся густыми и очень длинными. Их укладывают в затейливые прически. Технология долго была секретной (травы, растворы), но ее украли африканцы — и теперь делают сувениры на своем черном континенте. Поставляют в Лондон, а оттуда уже по всей Европе. Несколько лет назад в Африке разгромили подпольную фирму, она производила цанца. Какие были претензии к фирме — моральные? Нет. Контрафактные головы, обработанные с грубыми нарушениями технологии, быстро протухали. Клиенты были в бешенстве, еще бы — тридцатка грина потрачена зря! Ну, небось, обманутые покупатели и организовали наезд.

— В том концлагере, в Бухенвальде, впрочем, некоторые в нашей бригаде были недовольны, говорили, что они ехали отдыхать, развлекаться — а не портить себе настроение этими ужасами, — вспоминает Райнер.

А как-то мы с ним обсудили скандал с Грассом.

— Да эти люди просто не понимают, как тогда это всё было. Я же не добровольно пошел вступать в партию тогда. Просто так получилось. Что же касается СС (в котором я, слава богу, не состоял), то в теории туда брали только добровольцев. А на практике некоторых призывников туда просто зачисляли, и всё. После, когда находили у человека на руке эсэсовскую татуировку, с номером — так сразу кидались осуждать. А как он попал в СС — этим обвинителям все равно… В лагерях к таким людям у администрации было особое отношение. Их селили в отдельных бараках, где был строгий режим. И освобождали эсэсовцев из лагерей позже, чем других. Вот я честно писал в анкетах про партию и на этой почве имел неприятности. У меня в личном деле была отметка — «состоял в NSDAP», в национал-социалистической рабочей партии Германии. Пятно! Мне не давали какую-то работу — наверно, думали, что я буду передавать врагам секретную информацию.

— А знал ты настоящих военных преступников?

— Нет. Они почти все убежали на Запад заблаговременно. Там им было точно лучше, чем в восточной зоне. А у нас они не высовывались. В ГДР были, конечно, бывшие старшие офицеры вермахта — типа, перевоспитанные в лагерях, в так называемых антифашистских школах… Преступниками они не считались.