Мо Янь - Сорок одна хлопушка

У сточной канавы перед станцией контроля мясной продукции появилась поленница дров, а на ней немного мяса, в которое была впрыснута вода или оно изменило качество — тут были и свинина, и говядина, и баранина… Мясо издавало неприятный запах, над ним висело печальное жужжание, ручки, усыпанные пятнами плесени, рассерженно махали. Одетый в форму Сяо Хань со станции контроля принёс ведро бензина и торжественно вылил на эту тухлятину.

На пустыре за воротами мясокомбината устроили временную площадку для собраний. Между двумя деревянными шестами натянули наискось транспарант, на нём большими иероглифами написали лозунг. Как говорится, иероглифы были незнакомы, но я понимал, что там может быть написано: поздравление с началом работы комбината. Обычно запертые, ворота комбината были широко распахнуты, по обе их стороны на кирпичных тумбах прикреплены парные благожелательные надписи красного цвета, их содержание тоже было понятно, хоть иероглифов я не знал. Под транспарантом расставили несколько длинных столов, застелили красной материей, к столам поставили стулья, а перед ними красовалось с десяток пёстрых цветочных корзин.

Держась за руки, мы с сестрёнкой бегали туда-сюда между этими местами, где ожидалось самое интересное. Сюда пришло много народу из деревни, и все тоже бесцельно ходили туда-сюда. Мы заметили Яо Седьмого — его лицо выражало смешанные чувства. Заметили мы также Сучжоу, шурина Лао Ланя, он сидел на корточках на дамбе и наблюдал за плывущим по сточной канаве мясом.

По шоссе между двумя населёнными пунктами приехали два микроавтобуса-«буханки», из них выскользнули несколько человек с телекамерами и ещё несколько с фотоаппаратами на шее. Ясное дело, репортёры. Я знал, что с репортёрами дело иметь непросто, лица у них у всех надменные. Стоило им выйти из машины, как из ворот торопливо вышел Лао Лань, за ним — отец. Расплываясь в улыбке, Лао Лань приветственно махал репортёрам:

— Добро пожаловать, добро пожаловать!

Также расплываясь в улыбке, им махал и отец:

— Добро пожаловать, добро пожаловать!

Журналисты ценили свою работу и тут же принялись за дело.

Они засняли тухлое мясо, которое должно было в пламени превратиться в пепел, сняли ворота мясокомбината и сцену под открытым небом.

Потом стали брать интервью у Лао Ланя.

Стоя перед камерами, Лао Лань говорил уверенно, не суетясь, степенно, без стеснения, указывая руками в разные стороны. В прошлом, рассказывал Лао Лань, мы были деревней мясников с частными хозяйствами, существовавшими, по сути дела, за счёт впрыскивания воды в мясо и других незаконных приёмов, но многие действовали и в рамках закона. Чтобы соответствовать установлениям, поставлять жителям города свежее высококачественное мясо без воды, мы собрали вместе всех частных мясников, основали мясокомбинат и даже обратились в вышестоящие инстанции с просьбой специально для нас учредить станцию контроля мясопродукции. Просим жителей уездного и провинциального центров не беспокоиться — производимое у нас мясо проходит строгий контроль и имеет лучшее качество. Для его обеспечения мы не только осуществляем строгий контроль мясопродукции, но и внимательно следим за поступающим скотом. Мы хотим сами построить свиноводческую производственную базу, подобные базы для крупного рогатого скота, овец и собак, а также для разведения птиц и таких редких животных, как верблюды, пятнистые олени, лисицы, дикие свиньи, волки, страусы, павлины, индейки, чтобы удовлетворять особый вкус городской публики. В общем, со временем мы хотим создать здесь самую большую в провинции базу производства мяса, неуклонно поставлять народным массам мясную продукцию самого высокого качества. Мы также хотим в сравнительно короткий срок добиться прорыва на рынки Азии и всего мира, чтобы народы всех стран смогли поесть мяса нашего производства…

Закончив с Лао Ланем, репортёры подступили к отцу. Перед камерами отец не знал, куда девать руки и ноги. Он безостановочно покачивался, словно искал, на что опереться — на стену или дерево. Но никакой стены или дерева так и не нашёл. Глаза он отводил то влево, то вправо, не смея взглянуть в объектив. Державшая микрофон журналистка пыталась привести его в чувство:

— Директор Ло, не раскачивайтесь.

И он тут же застыл.

Журналистка предупредила:

— Директор Ло, не надо водить глазами из стороны в сторону.

И он тотчас стал смотреть прямо перед собой.

Журналистка задала несколько вопросов, но отец отвечал невпопад.

— Мы гарантируем, что в мясе не будет воды.

— Мы хотим производить лучшее мясо для городских жителей.

— Будем рады часто видеть вас с инспекцией.

Эти слова он повторял на все лады, какие бы вопросы ни задавали журналисты. И они добродушно рассмеялись.

Подкатил десяток лимузинов. Чёрные, синие, белые. Из них вышли люди, как один, в европейских костюмах, галстуках, начищенных кожаных туфлях. Мы поняли, что все они — чиновники. Шедший впереди дюжий краснощёкий коротышка сиял улыбкой до ушей. Столпившись у него за спиной, остальные тоже направились к воротам комбината. Журналисты семенили с камерами и фотоаппаратами наперевес, отступая задом наперёд от толпы чиновников, и снимали, снимали, телекамеры работали беззвучно, раздавалось лишь клацанье фотоаппаратов. Чиновники, похоже, настолько привыкли к присутствию камер и фотоаппаратов, что увлечённо говорили перед объективами, показывали пальцами, ничего не стесняясь — куда там до них моему отцу! Лица шагавших по обе стороны от самого главного казались знакомыми, наверное, я видел их по телевизору. Они шли рядом с главным чиновником вполоборота к нему и наперебой что-то говорили с улыбочками, похожими на сахарную глазурь, что в любой момент готова растаять.

Лао Лань, а за ним и отец выбежали из ворот. Я знал, что они давно заметили чиновников, но притаились за воротами, дожидаясь подходящего момента. Да-да, час назад они репетировали в отделе пропаганды горкома партии под руководством инструктора.

Этот инструктор, по фамилии Чай, длинный и тощий, с довольно маленькой головой, смахивал на стебель конопли, с каким-то растительным выражением на лице. Даром, что инструктор Чай тощий, глотка у него лужёная. Он говорил матери:

— Ты, почтенная Ян, — потом тыкал в нескольких девиц, которым в церемонии были отведены свои роли: — И ты, и ты! Вы изображаете начальство и идёте с внешней стороны к воротам. Вы, Лао Лань и Лао Ло, сначала прячетесь за воротами и ждёте, пока руководители дойдут до черты, которую я провёл мелом, выходите из ворот и идёте встречать. Так, начнём, порепетируем разок. — Инструктор Чай встал сбоку от ворот и громко скомандовал: — Почтенная Ян, веди их. — Девицы кокетливо крутились рядом с матерью, зажимая рты от смеха, мать тоже засмеялась. — Что за смех? — строго спросил инструктор Чай. — Что тут смешного?