Коллектив авторов - Сказания Всадников

— …Матушка! — задыхаясь от быстрого бега, Гвен влетает в родной дом. Воздуха не хватает, кажется, грудь сейчас разорвётся. — Там… всадники, матушка! Скачут… сюда, в деревню!..

— Вот глупая! — мать испуганно выталкивает её за порог. — Чего ж ты сюда бежала! В лес надо! Схорониться в чаще — там, глядишь, и не найдут!

— А ты?!

— Я уж пожила. А ты девка молодая. Беги, беги, дурочка, всеми богами тебя молю!..

Сердце разрывается от боли. Глаза почти не видят дороги, застланные пеленою слёз. Ноги подкашиваются. Гвен бежит, бежит к лесу изо всех сил. Лес всегда был другом: дарил ягоды и травы, позволял охотиться и собирать хворост… Мощные стволы дубов и буков уже совсем рядом, высятся, как молчаливые исполины. За спиной всё слышнее топот копыт. Сейчас, ещё немного — и она затеряется среди деревьев, всадникам не будет так удобно преследовать её в зарослях…

Гвен спешит, уходит в лес, всё глубже. Смыкаются стебли папоротников за нею. Всё выше стволы, всё темнее вокруг. Огромные замшелые валуны готовы заслонить её собою, спрятать от зорких глаз врагов. Не отстают, спешились и продолжают загонять. Пьянит и кружит им голову предвкушение скорой победы.

Гвен хорошо знает лес. Но плохо знает людей. В ствол дерева совсем рядом вонзается стрела. Сил уже не осталось. Бежать не получится. Она стонет и ползком перебирается к дубовому стволу. Прижимается спиной и закрывает глаза.

Верить. Только верить. Кевин, где ты? Ты веришь в розовых единорогов?..

Всхрап. Совсем рядом. Значит, всадник. Значит, догнали. Значит…

Гвен открывает глаза. И протирает их изумлённо. Так не бывает!.. И сама себя одёргивает испуганно: бывает! Ты же верила! Гладкие розовые бока, витой рог посреди лба. Всхрапывает и нетерпеливо бьёт копытом.

Она взбирается на спину, всем телом прижимается к единорогу, дрожащими руками обхватывает его шею. Мимо со свистом пролетает ещё одна стрела. Гвен зажмуривается. Скачи, скачи, милый!.. Единорог срывается с места. Кажется, сзади её обнимают чьи-то руки…

Гвен лежит на зелёном холме. Трава густая и мягкая, приятно щекочет ладони. Девушка смотрит в сиренево-синее небо, где появляются первые звёзды. Свежий ветерок доносит откуда-то сладковатый запах цветущего тёрна. Вдалеке еле слышно играет свирель.

— Так тихо здесь, Кевин… И спокойно…

— В холмах за туманами всегда покой, моя радость.

— И ты веришь в розовых единорогов.

Семёныч умудрился повеситься на таком коротком шнурке, что его даже в ботинки вставить было бы стыдно. Об этом Кирилл узнал на экстренной планёрке у главного. Разбор полётов с последующим выговором получили все — от последнего санитара до начмеда. Дальше главный начал раздавать указания, как перевести ЧП в наиболее безопасное русло, и Кирилл перестал вникать. Ежу понятно, что придется переписывать все бумаги и заключения. Он прекрасно помнил, что Семеныч был у него на консультации пару дней назад. И ничто в поведении мужчины тогда не насторожило молодого психолога.

Вернувшись в свой кабинет, Кирилл достал папку с личными делами пациентов. Все прошитые, с кучей печатей — учреждение специфическое, как-никак — психиатрическая клиника, а не санаторий для гастритников. Кирилл и сам был уже не рад, что пришлось работать в таком месте. А что поделаешь: ему нужен опыт, чем больше и необычнее — тем лучше. Зато потом откроет свой частный кабинет без проблем. А пока вот так: психи, суицидники, депрессяшки…

Вот оно, личное дело Саврасова Сергея Семёновича. Что-то слишком много С на одного человека… Кирилл перевернул несколько листов. Рисунки, стихи Семёныча — достаточно специфичные, надо сказать. А вот и его, психолога, заключение. «Стабилен, к суицидальным мыслям не склонен…» Опять тут это С. Ссссцссчсссс… Дело лежало перед Кириллом и издевательски шипело, как змея. Он захлопнул папку, обхватил голову руками и закрыл глаза. Было во всем этом что-то нездоровое.

«Эй, ты про психа заключение смотришь! Что ты там здорового-то хотел увидеть?!»

На плечо сзади легла чья-то рука, заставив Кирилла вздрогнуть.

— Испугался? — Геннадий Петрович присел прямо на стол перед ним. — Не переживай ты так, тут всякое бывает. Я уж больше двадцати лет работаю, поверь опытному психиатру. Ну, не уследили, да. Кто ж знал, что ему эту тетрадку со шнуровкой передадут. Будем теперь еще внимательнее вести осмотр принесенных вещей. Ты лучше вот что: сходи-ка к нему в палату, пока там наши бардак не навели, да покопайся по вещам. У него ж там наверняка всяких ужастиков полно — подбери рисунки поинтересней, я тебе помогу дату там изобразить. Заключение свое перепишешь, подклеим — и нормально будет. Может, замечанием и отделаешься, я похлопочу. Зачем он тебе, тот выговор, в начале карьеры?

Хороший доктор Геннадий Петрович. Кирилл чувствовал, что уже и сам успокаивается от его участливого голоса. Да, надо идти в палату, это он здорово придумал.

В общей палате кроме Семёныча лежали еще четверо. Было непохоже, что поступок товарища их как-то задел или вывел из равновесия, хотя тот удавился почти у них на глазах: ночью залез под кровать со своим шнурком и перекинул его через металлический крюк, держащий сетку… Жизнь в палате текла своим чередом. Один из соседей спал, другой куда-то вышел, третий пытался читать какую-то потрепанную книгу, а четвертый донимал его своими странными шутками. Кирилл молча рылся в тумбочке Семеныча, а за спиной не умолкал монотонный хриплый голос:

— Слышь, Родин? Слушай, чего скажу. Слушаешь? Анекдот расскажу. Одна блоха звонит другой: «Ты где?» А та ей: «На Родине я, на Родине…»

Рассказчик заливался глупым смехом, а Родин продолжал молчать. Кирилл поморщился, сгреб в кучу все тетради и блокнот Семеныча и поспешил уйти.

Дома Кирилл решил продолжить работу, хотя настроения не было никакого. Включил ноутбук, зашел на форум. «Я не хочу жить?» — подходящее название, да. А чего со знаком вопроса? Этот сгорбившийся уродец в конце фразы сейчас неимоверно раздражал. В самом деле, туда ведь пишут те, кому этот знак уже кажется лишним. Кирилл там консультировал как один из онлайн-психологов — тоже практика. Почти каждый раз вел переписку в личке или уходил с собеседником в Скайп.

Экран засветился ровным светом, пальцы пробежались по клавишам. Так, что тут сегодня? Ага, парень бросил, сестра высмеяла, опозорился в классе… О, новенький. DEAD Мороз — ну а что, креативно, молодец. Грустный стишок кинул, порассуждал о смерти, смайлики-печальки, «все тлен», ага, ага… По полной выкладывается, умеют же люди.

Со щелчком пришло сообщение: «Вы тут? Можно поговорить?» Кирилл принялся набирать стандартный текст.