Инна Чеганова - Между нами война

Весь образ Тарроса говорил о душевных муках.

— Иди. — отрезал Малик на греческом. Да он и не умел говорить на нем, в отличие от Гияс-ад-Дина, Маулена и других.

— Зачем ты спас меня, Малик? — спросил Таррос, уходя. — Я сделал тебе, твоей семье и твоему народу слишком много зла. Ты пошел против родного брата. — он был изумлён.

— Я руководствуюсь не своим нафсом. * эго. Сущность человека, толкающая на выполнение желаний (араб.) * Я всегда руководствуюсь повелению Шариата. Когда приказывает Аллах или пророк, у верующего не остается права выбора. Хочу я или нет… Была б моя воля, раздавил бы тебя, не задумываясь.

Но ты помог нам, сдержав слово и сказав правду. Ты оказался в плохом положении. Моя Вера приказывает помогать притесненным. Моя Вера призывает прощать раскаивающихся. Даже если это — убийца родных верующего. Так наказал Аллах и пророк. Если бы ты понимал, что братское отношение к другим народам — это ключ к миру, подобного бы не произошло.

— Спасибо тебе, Малик. Ты был моим лучшим, достойнейшим врагом. Я не надеюсь на то, что после всего ты примешь мою дружбу. — Таррос признательно посмотрел на бея. — Я много видел в этой жизни… Поменял много мест пребывания. Искал Бога — я искал истину. Истинную Веру. Я нашел ее, смотря на сарацин. Веру милости и добра. Нас учили, что истинный сарацин не откажется от Веры, даже если его сжечь на костре живьем. Нас учили, что нельзя слушать сарацина, ибо можно попасть под его влияние. Я не слушал. Я смотрел на ваши, на твои поступки, Малик. Я уважаю тебя.

— Ты был жестоким притеснителем. Убийцей невинных. Хитрым и злым. Покайся перед Аллахом. Попроси Его о милости. Нет такого человека, которого бы Аллах не простил. Покайся и больше никогда не возвращайся в прошлое, Таррос.

— Неужели Он меня простит? Я всю жизнь верю в Бога. Но это не принесло мне пользы. Я молился много и часто. Но это не отстраняло меня от зла. Вредных привычек, принесших разочарование в самом себе и своих поступках…

— Таррос. Слушай внимательно. Запомни мои слова. Точнее, это слова нашего пророка, мир ему.

«Каждый человек совершает грехи, и лучшие из грешников — это те, кто приносит покаяние.»

Я вспоминал слова — «Не отвечай злом тем, кто совершил зло по отношению к тебе. Относись к ним с прощением и добром!»

И я сделал то, что сделал.

Мы знаем то, что «Если бы человек перестал грешить и каяться, Аллах вмиг уничтожил бы эту Землю и всех, кто на ней.»

А насчет привычек — Аллах запрещает то, что приносит вред телу и душе, Таррос. Ищи новый путь.

— Спасибо тебе, Малик бей… — он прослезился. Малик покачал головой. Таррос протянул руку. — Ты простишь меня за всё, доблестный воин?

— Пусть Аллах прощает тебя. Мы — всего лишь Его создания. — он ответил на его рукопожатие. Таррос в порыве обнял его. — Прости меня, Малик бей. Прости. — они отстранились. — Малик бей…

— Что?

— Я хочу найти свой путь. Куда мне идти?

— Проси Аллаха. Он укажет. Возьми коня и иди. Арслан, менин кисам аты бин. * мою сумку положи на его лошадь (тюр.) *

Арслан принялся выполнять.

— Благодарю тебя. — Таррос раскрыл куртку. Он начал ковыряться в кармане нательной туники, разрывая нить. Таррос вытащил кулон Эрис. — Прошу тебя о последнем. Не откажи. Передай эту вещь своей сестре. Она ее узнает…

Малик бей не хотел этого делать. Но, посмотрев в его глаза, душа бея сжалась. Он протянул руку.

— Прощай, бей. — Тюркют не перевел последние слова.

Таррос развернулся и оседлал скакуна. Он уехал, кивая всем воинам.

— Зачем мы его спасли? Я бы оторвал его кучерявую башку и на копье надел. — сетовал Арслан. — И победно въехал бы в стойбище, показывая народу!!

— Перестань, альп. Может Аллах сделает его мусульманином. А это лучше нашей мести. — произнес бей, засунув руку в карман. — Поехали домой.

Эрис.

Эрис осталась в лесу. Она хотела вернуться, когда все немного уляжется.

Ей было стыдно появляться перед Маликом после всего, что произошло. Она хотела ненадолго отречься ото всех, посвятив все время молитвам.

Она думала, что Таррос уже в Никее и скоро отправится на родину. Она хотела, чтобы Маулен не приезжал в стойбище, когда она там. Но желала, чтобы он чаще посещал мать. Пересекаться с ним было для нее так же неприятно, как вспоминать злодеяния Тарроса.

Девушка набрела на небольшую, но удобную пещеру около гор вокруг равнины Баяты. Здесь было тихо и спокойно. Эрис читала Коран и плакала, уединившись в намазах. Она просила Господа облегчить ее судьбу. Она просила указать ей путь. Просила приблизить ее к Создателю.

Маулен.

Маулен постепенно разузнал, где бывает визирь. Какими путями ходит. Он планировал ударить его ножом, спрятавшись в укромном месте. Но визирь, ненавидевший Малика, опередил его ходы. Он вел себя, подобно приманке.

И Маулен Азизулы попался.

Маулен считал, что его победа уже у него в руке.

— Дина. Я делаю это не только в интересах государства. Я делаю это ради нас с тобой. У нас будет будущее. — шептал он. — И мне не важно твоё прошлое…

Он стоял в темном проходе дворцовой пристройки. Мужчина нервно сжимал твердую рукоятку клинка, спрятанного под джуббой. Шамс-ад-Дин проскользнул в полумраке. Глаза Альвизе загорелись, подобно глазам хищника, что завидел травоядное. Он надеялся вернуться домой с гордо поднятой головой. Хотел самоутвердиться и добиться уважения, подобно старшему брату.

Хотел, чтобы его смелостью восхитилась Эрис.

Никаких слов. Никаких объяснений. Четыре человека напали на бея со спины. Они накинули на шею крепкую веревку, скрутив его. Маулен сопротивлялся до конца. Его ноги ослабли.

Визирь медленно подошел к нему. Агент понял, что проживает последние мгновенья своей опасной и одинокой жизни.

— Ты — способный человек, Маулен. Но ты не учел одного — это дворец, и здесь царят совсем другие правила. Не такие, как у вас. Если ты считаешь себя умным, хитрым, настоящим волком, то — ошибаешься. Здесь на тебя всегда найдутся соперники посильнее. Следующая очередь — Гияс-ад-Дина. — цинично высказался он, смотря на умирающего бея сверху вниз.

Но Маулен не слышал его. Он мысленно повторял Шахаду, не в силах проговорить её вслух. Шамс-ад-Дин кивком головы приказал доделать черное дело до конца.

Гортань Маулена хрустнула. Бравый и бесстрашный молодой человек, привыкший рисковать и менять окружение, был повержен, по глупости и чрезмерной самоуверенности ввязавшись в игру, которая ему оказалась не под силу. Исфахани хладнокровно приказал отвезти его задушенное тело к владениям Малик бея и выбросить на дороге.

Эрис.

Эрис жила в пещере уже больше недели. Она жгла костер прямо внутри. Отшельничество успокоило ее мысли. Конечно, она постоянно раздумывала обо всем, что случилось. Перед ее глазами стояли Таррос и Маулен. Просто эти думы не жалили ее так ядовито остро, как пару дней назад.