Джеймс Макбрайд - Дьякон Кинг-Конг

— Сосиска был хорошим другом, — сказал он.

Хоакин, на несколько человек дальше от них, стоял с удивительно грустным видом.

— Я взял у Сосиски двадцать долларов взаймы, — сказал он. — Рад, что не успел вернуть.

— Боже, ну ты и мелочный, — сказала мисс Изи. Она опережала бывшего мужа человек на пять, так что вышла из очереди, чтобы обратиться к нему. — Так жмешься из-за денег, что у тебя жопа скрипит, когда ты ходишь.

— У меня хотя бы жопа есть, — сказал он.

— Ага. Три. Одна вместо лица.

— Свиноматка!

— Gilipollas!

— Perro! [39] — Ублюдок! — Собака! (исп.)

Кто-то сзади прикрикнул, чтобы мисс Изи вернула свою жирную задницу в очередь.

— Не лезь не в свое дело! — отбрил Хоакин.

— А ты меня заставь! — завопили в ответ.

Хоакин вышел из очереди, и уже готова была завязаться потасовка, но ее притушил великан Суп, появившийся с мрачным видом в своем костюме «Нации ислама». Быстро вмешалась сестра Го, выйдя из-за длинного стола, ломящегося от сыра, и мягко отведя Супа в сторонку.

— Можете держать себя в руках, пожалуйста? — попросила она всех. — Мы не знаем, что случилось. Потом узнаем больше.

«Потом» наступило тут же, когда у входа завозились люди. Сестра Го наблюдала, как очередь за сыром, змеившаяся в дверь, внезапно сдвинулась. Несколько человек расступились, и в котельную вошел сержант Катоха.

За ним шли молодой напарник и два следователя в штатском, с деловитым видом протиснувшиеся через очередь, закупорившую дверь, во внезапно многолюдную котельную, где мигом повисла тишина.

Катоха взглянул на стол, за которым стояла сестра Го, потом на нервных жильцов в очереди. Заметил краем глаза движение и увидел, как трое — женщина и двое мужчин — выбрались из очереди и улизнули на улицу, не говоря ни слова. Решил, что либо они на условно-досрочном, либо на них есть ордера на арест. За ними подался четвертый — огромный, молодой и хорошо одетый пуэрториканец под два метра ростом. Пока молодой человек шел к двери, он показался Катохе смутно знакомым. Напарник Митч похлопал сержанта по плечу и кивнул на Супа.

— Мне его допросить?

— Шутишь? Ты его размеры видел?

Суп скрылся вместе с остальными.

Катоха обратил внимание на сестру Го. Даже в такую рань мрачной субботы в этом тесном сыром подвале она выглядела очаровательно, как ирландское весеннее утро. На ней были джинсы и блузка, завязанная на талии, а волосы она стянула в узел цветастым поясом, который шел к ее милому лицу.

— Доброе утро, — сказал он ей.

Она слабо улыбнулась. Казалось, она не слишком рада его видеть.

— Похоже, сегодня ты привел весь участок, — ответила она.

Он бросил взгляд на очередь, заметил, как на него пялятся Бам-Бам, Доминик и мисс Изи, кивнул им на троих офицеров и произнес:

— Не могли бы вы пока поговорить с офицерами? Рутинный опрос. Можете не беспокоиться. Просто я видел вас троих в церкви. Мы хотим больше узнать о жертвах. — Сестре Го он добавил: — С тобой можно поговорить снаружи?

Сестра Го не потрудилась поправлять, что в действительности только сестра Бам-Бам — прихожанка церкви Пяти Концов. Вместо этого она обернулась к одной из Кузин и сказала просто:

— Нанетт. Постой за меня.

Она последовала за Катохой по пандусу на улицу. Во дворе он повернулся к ней, сунул руки в карманы и нахмурился, глядя в землю. Она заметила, что на нем двубортный костюм сержанта. Выглядит он шикарно, подумала сестра Го, но еще и обеспокоенно. Наконец он посмотрел на нее.

— Я сейчас не скажу «я же говорил».

— Хорошо.

— Но, как тебе известно, произошел инцидент.

— Я слышала.

— Все слышала?

— Нет. Только слухи. Я не верю в слухи.

— Ну, мы считаем, что Ральф Одум… мистер Одум. Эм-м, Сосиска, кочегар, утонул в гавани.

Она отстраненно слышала, как охнула, хотя внутри ничего не почувствовала. Она не собиралась реветь и терять перед ним лицо. Вдруг она почувствовала себя глупо. То он был волшебным незнакомцем, милой мечтой, а теперь — обычный коп. Приносит плохие новости. И, возможно, рапорты. И новые ордера. И новые вопросы. От таких всегда сплошные вопросы. Никогда — ответы.

— Я не поверила, когда услышала, — сказала она мрачно. — Думала, может, на самом деле утонул Пиджак.

— Нет. Утонул Сосиска. Наш человек — ваш — этот Пиджак жив. Я видел его этим утром.

— Он в порядке?

— Ранен в грудь. Но цел. Жить будет.

— Где он?

— Больница в Боро-Парке.

— Почему его увезли в такую даль?

Катоха пожал плечами.

— Еще Димса Клеменса ранили в левое плечо. Тоже выживет.

— Господи. Они ранили друг друга?

— Неизвестно. Еще стреляли в третьего. Рэндалл Коллинс. Убит.

— Такого не знаю.

— Судя по всему, у него было прозвище.

— Здесь у всех есть прозвище.

— Шапка.

— Этого знаю, — сказала она кратко, чтобы отрезать подступившие к горлу слезы. Стоит им политься, как их уже не остановить, знала она. Она не будет плакать перед ним. Потом первый прилив шока и печали прошел, а Катоха все еще молчал, так что она снова заговорила, просто чтобы сохранить самообладание: — Что нужно от меня?

— Какие причины есть у вашего Пиджака, чтобы застрелить этих двоих?

— Тебе причины известны не хуже, чем мне, — сказала она.

Взгляд Катохи поднялся к крыше дома перед ним. Он заметил, как за край спрятался пацан. Дозорный, подумал он.

— Вообще-то нет, — сказал он. — Я видел вашего Пиджака в больнице этим утром. Ранен рядом с сердцем. Ему провели операцию и извлекли пулю, он в порядке. Но еще не пришел в себя. Под лекарствами. Плохо помнит события. Мы говорили всего несколько минут. Он говорит, что не стрелял в Димса.

— Похоже на Пиджака. Он стрелял пьяным — по крайней мере, в первый раз. Говорит, что ничего не помнит. Наверняка так и есть.

— Ваш Пиджак — он говорит, всех застрелила женщина.

— Что ж, наверное, человек что угодно скажет, лишь бы не угодить в тюрьму.

— Я передал ему, что его приятель Сосиска утонул. Он это принял тяжело.

Катоха помолчал, пока она закусила губу и, сморгнув, проглотила слезы.

— Ты уверен, что он утонул? — спросила она.

— Уверен, что мы не можем его найти. Мы нашли вашего Пиджака в судейской форме. Рэндалла, мертвого пацана. И Димса, раненого. Ни следа Сосиски.

Она молчала.

— Я же говорил, что это серьезное дело, ну? — сказал Катоха.

Она отвернулась и ничего не ответила.

— Они были близкими друзьями, эти двое? Телониус Эллис — ваш Пиджак — и мистер Одум? — спросил Катоха.

— Очень близкими. — На какой-то миг сестре Го захотелось рассказать Катохе, что нет никакого Ральфа Одума. Что Ральф Одум на самом деле — поддельное имя Сосиски. Что его настоящее имя — Телониус Эллис. И что настоящее имя Пиджака — Каффи Ламбкин. И что эти двое каждую неделю менялись водительскими правами. Но пока Катоха не сказал ни слова о Каффи Ламбкине. Что-то здесь не так.