Алиса Орлова-Вязовская - Дочки-матери

– Вот… – но застрявшее слово Наталья проглотила. – Ладно, Люд, всё отдала и отдала. Забыли, не было ничего. Надеюсь, ты адрес техникума не сказала?

– Нет, – покачала головой племянница. – Она не спросила, где я учусь. Ну вот у меня денег-то не осталось – только проездной. Шурка хотела мне взаймы дать, но ты не разрешаешь занимать, всё равно отдавать бы пришлось.

– Ну и молодец. Ни к чему это – по пустякам одалживаться. Всё, этому разговору конец. Времени много, пошли к Ярушиным, потом неудобно будет.

Люся засомневалась: ревела недавно, вдруг заметят. Но оставаться одной было тоскливо, лучше с Ташей пойти. Тем более что в душе чувствовала себя виноватой в случившемся. Вот дура, зачем только Шурку послушала? Купила бы любую игрушку и сейчас сидели бы обе весёлые и чай пили у телевизора. Она сама так старательно избегала воспоминаний о прошлой жизни. Про себя именовала её «старая», а потом началась «новая». И наступила она даже не тогда, когда переступила порог тётиного дома в качестве постоянного жильца, а когда стала явно замечать перемены в себе. Наверное, класса с пятого. Тогда появились первые успехи и признания. Или когда научилась по-взрослому что-то делать для Таши. А следовательно, для семьи. Даже само слово «семья» обрело смысл, именно когда она проявляла заботу. И какие глаза были у тёти при этом. Надо же, она ни разу не назвала Наталью мамой, даже не пыталась. Как с малышового возраста выпалила «Таша», так и осталось. Да и зачем? Разве это может что-то поменять? Если Таша оказалась самой настоящей мамой.

В эту ночь Наталья, конечно, спала плохо. Да ежу понятно было, что не заснёт. Мысленно высказывала Галине всё, что думает и о ней, и о её поступке. Ну, конечно, ругалась, хоть так душу отвела. Думала, к утру пройдёт, но… Так и поселилось в душе неприятное чувство, словно в углу чистой комнаты стоит мусорное ведро. Выносишь его прочь, а оно вновь появляется. В таком напряжении провела больше месяца. Каждый день боялась, что Люся, придя домой, сообщит, как мать поджидала её возле техникума или дома. Но, по счастью, этого не произошло, и постепенно обе предпочли эту тему не поднимать. Словно не было ничего – дурной сон привиделся. Хотя племянница ни под каким видом не соглашалась ездить в сторону «Сокола».

На практику Люся вместе с Шурой и Викой угодили во Дворец бракосочетания на Ленинградском шоссе. Вот тут племянница как на крыльях полетела. Ну повезло-то как, Таша! Ой, мамочки, а она, глупая, боялась угодить в контору какую скучную, где одни тётки злобные над бумажками корпят. Ой, как там! Каждый день свадьбы! Вокруг одни только женихи и невесты и гости нарядные. Таша, представляешь, там прямо весь день музыка играет, вот аж от двери, зашёл – и музыка. Правда, поначалу им пришлось в архиве сидеть, но они по очереди бегали подсматривать в зал регистраций. А потом директорша показывала, как принимать заявления, какие документы спрашивать. Люсю похвалили за исполнительность. И несколько раз поручали относить деньги за марки госпошлины в сберкассу. Люся рассказывала с таким упоением, что забывала про еду. Но и слушатель был благодарный. Наталья всего два раза была в ЗАГСе, один раз – когда выходила за Виктора, но это было скромно и не во Дворце. А второй – в гостях у подруги. И она слушала внимательно, расспрашивала, уточняла всякие интересные детали. И в итоге обе оказывались перед остывшими тарелками и холодным безвкусным чаем.

– Ой, как я туда хочу! – восклицала Люся, стискивая на груди руки.

– А что ж, не возьмут, что ли, после окончания? А ты возьми да скажи директорше, мол, я бы у вас хотела работать. Ты же говоришь, женщина хорошая, не вредная. Чего не спросишь-то?

– Я боюсь, неудобно как-то, – мямлила племянница.

– Пока будешь бояться, троих новых примут, а ты сядешь вон в ЖЭКе и будешь одни кляузы перепечатывать да приказы на увольнения, – категорично замечала Наталья.

До вожделенного места работы Люсе оставалось ещё полтора года учиться, но в боязни упустить такую распрекрасную работу находила время забежать во Дворец – вроде как мимо проходила и зашла проведать. То ли действительно успела примелькаться и воспринимали как свою, то ли и впрямь показалась студентка Ариншина работником аккуратным и уживчивым, но к окончанию техникума покрасневшая от гордости Люся вручила комиссии по распределению заветный запрос.

Отмечали с Ташей и одной из её подруг. Когда-то Лиза Лосева плавно перешла из обычной заказчицы в разряд приятельниц. Люська её обожала. Лиза в прошлом танцевала в ансамбле Моисеева, а стало быть, была настоящей артисткой из тех, что на гастроли ездят и на экране телевизора появляются. Худощавая, модная, стильная – в её глазах тётя Лиза была прямо олицетворением всего, что только в иностранных журналах можно увидать. Даже запах крема для лица был совсем не таким, каким привыкла пользоваться Наталья. Ну прям духов не надо, так и пахнет зарубежьем загадочным. И в чём бы Лиза не появлялась, с точностью можно было угадать, как через несколько месяцев вся Москва облачится в подобное. Но к этому времени она сама будет носить совершенно другие фасоны.

– Ну, Милашка! – «Милашей», производным от Мила, называть позволялось исключительно Елизавете. – За твоё здоровье и светлую голову. Причём и в прямом, и в переносном смысле! – подмигнула подруга, поднимая рюмку.

– Спасибо, тёть Лиз, – улыбнулась Люся.

– И кто ты у нас теперь?

– Инспектор Дворца бракосочетания, – счастливо выдохнула юная сотрудница.

– Вот и хорошо. Соберусь в третий раз замуж, ты мне местечко на субботу найдёшь по блату, – захохотала Лиза.

– Ой, да конечно!

Люся блаженно поправила воротник на модном платье сафари. Тётя Лиза привезла и, как всегда, насмешила до слёз, сопроводив подарок фразой: «Носи на здоровье, новое совсем всего полтора раза надевала».

– Как это – полтора раза, тёть Лиз? – давилась от смеха Люся.

– Да обычно: притащилась в террариум друзей, смотрю, а две стервозные козы уже в зелёном красуются. Третьей, что ли, быть? Поехала домой переодеваться.

Наталья смеялась вместе с ними. Да чего не пошутить, раз на душе так хорошо? Даже не верится, что Люся совсем выросла – вот уже на работу идёт. Когда время пролетело? Кажется, совсем недавно на мультики водила, купала в ванной, сунув вместо игрушки крышечку от будузана. А теперь извольте видеть – инспектор Дворца бракосочетания! У себя на работе Наталья уже успела похвалиться. Коллеги одобрительно обсуждали. А что, место хорошее: и вид красивый, и цветы круглый год. Для молодой девчонки куда лучше, чем у станка стоять. Опять же, люди вон по ночам в очереди отмечаются, чтобы на субботу попасть, а теперь есть к кому обратиться. Словно все срочно замуж собрались, или друзья да родственники. И теперь радовались, что есть в таком прекрасном Дворце свой человек. Правда, одна две сотрудницы с сомнением губы поджали: зарплата-то не слишком жирная. Это в магазине мало получаешь – так хоть домой не пустой. А ЗАГС? Что там взять – спасибочки от гостей и цветов букетик? Наталье даже отвечать не пришлось – налетели коллеги-защитницы. Здрасте, вон Таня в прошлом году женила сына, и ведь справку принесли, что невеста на сносях, ускорили с грехом пополам, а ни субботы, ни пятницы так и не дали. А кого в будни-то соберёшь? Тесть дня три туда бегал, пороги обивал. Еле сговорился с одной сотрудницей, да не за спасибо, конечно. Так что при эдакой работе внакладе не останешься. Наталье история про взятки не понравилась, словно Люся шла туда нарочно обдирать новобрачных, но тотчас в памяти всплыло, как щедро она одаривала чиновниц, когда вызволяла племянницу из детдома, и прикусила язык. В конце концов, не она этот порядок завела, не ей и менять. И если кто вздумает отблагодарить Люську за услугу, что ж… главное, чтобы не наглела и не поставила на поток как второй заработок.