Алиса Орлова-Вязовская - Дочки-матери

– Ну и ладно, – вздохнула Наталья. – И правильно: меньше знаешь, лучше спишь. Чего перед приличными людьми позориться? В конце концов, ты и не соврала ничего. Ни про меня, ни про отца. А лишние подробности ни к чему. Да он, поди, родителям давно всё рассказал. Помнишь, мама-то Димина, Лиля, меня сразу как тётю и встретила, и не оговорилась ни разочка. Ну и всё. Иди теперь полотенце замачивай в соде, невеста, тушь порошком не отстираешь.

Конечно, свадебную церемонию Наталья запомнила во всех подробностях, и совсем не для хвастливых рассказов. Просто казалось, что угодила она в счастливую сказку о «Золушке». А ей ещё в детстве совсем не нравилось читать про её мытарства, а хотелось наконец заслуженного праздника. Надо же, она себя считала женщиной не сентиментальной и даже порой грубой и резкой. Согласна даже признать, что по молодости была прямо-таки настоящей халдой. И весьма гордилась, что любого в бараний рог скрутить может и за словом в карман не полезет. С возрастом, что ли, мягче стала? Или, забрав к себе Люсю, проявилось в ней то женское и участливое, чего прежде не было? Да неважно всё это. И ничего предосудительного, что дрогнули губы, когда такая нарядная и воздушная племянница надевала жениху колечко. Или когда Люсю с Димой усадили на диванчик для фотографии. Вот не стыдно нисколечко за потёкшую тушь. Чужая она, что ли? Ну всё-всё понравилось. И гости, и красивый ресторан с закрытым от посторонних залом. Ещё не хватало, чтобы какие-то незнакомые пьяные морды совались и нарушили бы эту сказочную, как декорация к фильму, атмосферу. И хотя знала, что специально нанятый ушлый молодой человек снимает всё на кассету, а следовательно, потом можно будет смотреть как любимый фильм хоть весь день напролёт. Но это уже на экране, а состояние счастья оно здесь и сейчас. И каждая даже незначительная мелочь старательно откладывалась в голове, чтобы в любой момент её вызвать и насладиться. А как приятно шептались Люсины коллеги во Дворце, что, мол, мама у неё приятная женщина и выглядит моложаво. И как красиво сказал поздравления Димин папа Артемий. Нравилось, что свекровь Люсе досталась пусть и не хозяйственная, но такая модная ухоженная дама, а не злобная халда с колючими глазками и поджатыми губами. И товарищи у Димы симпатичные, никто допьяна не набрался и, само собой, не доставал гостей приставаниями, что обычно и провоцируют классическую свадебную драку. И зацепилось ещё в памяти даже совсем ненужное – ну словно магнитофон на запись в голове включили. Как в ресторане вышла в туалет косметику подправить и умилилась даже дамской комнате – такой нарядной, словно не сортир, а прихожая. И, постеснявшись вытирать размазанную косметику возле зеркала, заперлась в кабинке и воспользовалась крошечной пудреницей. И тогда услышала, как новая родственница Лиля вошла с какой-то подругой, и стали они переговариваться. А Наталья не решилась выйти, чтобы не получилось, что нарочно слушала.

– Лилечка, дорогая! Поздравляю ещё раз! Девочка и впрямь очаровательная и, главное, вполне цивильная.

– Да-да, Эллочка! Вы не представляете, как мы с Артемом нервничали, пока сын нас не познакомил. Всё-таки не нашего круга. Я просто ночей не спала, боялась, что привет какую-нибудь пэтэушницу. По счастью, наша невестка учится в юридическом и это весьма неплохо. Да и внешне Димочке не придётся краснеть за жену.

– Ох, дорогая, как я вас понимаю! Вы помните Ниночку? Брак её дочери – настоящее несчастье, просто трагедия!

– Мы что слышали… Кажется, мальчик совершенно их разочаровал, он кто?

– Лилечка, я точно не помню, но представьте: меня угораздило оказаться у них в гостях, я пришла исключительно из сострадания к Ниночке. Хотела поддержать. Вы вообразить не можете: его маман просто ужасна! Она так не коррелировала с Ниночкиной семьёй! Вы подумайте, она в полный голос обсуждала каждую вещь в квартире и постоянно жаловалась на своё материальное положение. Эдуард Евгеньевич мне шёпотом сказал, что она, несомненно, напоминает персонаж Мадам Попрошайка На Похоронах, помните? У Сюгоро Ямамото 2 2 Сюгоро Ямамото; настоящее имя – Симидзу Сатому. Писатель, Япония. ?

– Какой кошмар! Несчастная Ниночка! Ну мы, слава Богу, этого избежали, вы видели мать нашей Людочки?

Наталья аж дышать перестала, замерла как изваяние, вцепившись в пудреницу.

– Ну с виду весьма приличная дама, а кто она?

– Конечно, не аристократка, но вполне благополучная достойная женщина. Не знаю, как правильно назвать, по-моему, художник-модельер дамских головных уборов. Вы же понимаете, что Людочка не из бедной семьи. К прискорбию, её папа погиб довольно молодым. Да, Эллочка, награждён посмертно медалью. Бедная девочка, она его совсем не помнит. Это так печально…

Женщины удалились, а Наталья некоторое время так и продолжала стоять в кабинке. Она даже не рассердилась на то, что услышала. Хотя сама не смогла бы с такой меркой оценивать будущую родню. Но в какой-то степени она понимала Димину мать. И представила, как вместо неё здесь была бы Галина с Кефирычем. Вот тогда они на себе бы прочувствовали, что такое Мадам Попрошайка На Похоронах. Надо же, меткое выражение, аккурат подходит для Гальки. Надо бы записать себе на бумажке непроизносимого этого автора и непременно раздобыть книгу. А то сто лет ничего не читала, прямо как халда.

Книгу, конечно, не нашла, автора благополучно забыла, но, теперь если случайно вспоминала Галину, называла её не соплежуйка, а Мадам Попрошайка на Похоронах. Всё же в родстве с людьми приличными состоит, следует и ругательства выбирать покультурнее.

Когда племянница отправилась с мужем за рубеж, Наталья вместо грусти почувствовала радость и великое облегчение. Верила бы – так перекрестилась. У Димы выходило работать в сытой Австрии минимум года три, а дома времена изменились не к лучшему. С продуктами вообще беда: полки пустые, да ещё талоны на сигареты. Наталья возмущалась и ругалась вновь по-простецки, как привыкла. Прямо делать ей нечего, как в очереди за блок сигарет давиться! Но времени стало хоть отбавляй. Хочешь – в очереди загорай, хочешь – по бульвару гуляй. Ателье уже несколько лет едва на ладан дышало, а вскоре хлынувшие дешёвые товары из Турции и Китая похоронили его окончательно. И не успели толком выехать, как и здание продали под какую-то частную контору. А через год и Дворец бракосочетания приказал долго жить. Вместо него открыли магазин коммерческий. Ой, хорошо-то как, что Людмилка уехала. Говорят, всех сотрудников по районным ЗАГСам распихали, а некоторым и места не хватило – сократили и всё.

Наталья занервничала – больше трёх месяцев работу искала, не берут. Таких, как она, достаточно, да и возраст – молодых бы пристроить. Даже обрадовалась, когда совершенно случайно – спасибо бывшей заказчице – устроилась вести курсы при доме пионеров. Приходили на них женщины разного возраста, что так же остались в одночасье не у дел. Старательно учились разным премудростям в шляпном деле. В основном береты да детские шапочки или панамки. Директор охотно брала на платное. Кажется, ей было всё равно, что будут преподавать, лишь бы ученики были и деньги сдавали вовремя. Наталья даже не могла бы назвать её жучилой, потому как время такое – хозрасчёт называется. Деньги после всех вычетов выходили пустяковые. Надеялась дома подработать, как раньше. Но кто теперь к частному мастеру побежит? Или готовое купят, что выйдет дешевле, или обойдутся вязаным беретом – не до жиру. Из министерства турнули даже Люсиного свёкра. Во как – и наверху, стало быть, не сахар. А ему до пенсии года два оставалось. Место понадобилось молодому какому-то выскочке. Наталья понимала, что ни свёкор, ни свекровь по миру, конечно, не пойдут, но Лиля, скорбно приподняв ухоженные бровки, тянула: