Алиса Орлова-Вязовская - Дочки-матери

– Наташа, ты пойми, Артюша совершенно потерян, он не понимает, как жить без работы! Он просто не знает, что делать!

– Да чего уж, – сочувственно кивала головой Наталья. – Мужчина не старый, конечно, и вдруг так запросто, за здорово живёшь…

Потом принимались обсуждать молодых. Недавно обе стали бабушками, и обе до сих пор не видели малыша по имени Вадик. Только фотография – да разве ж это дело? Из роддома не встречали, на руках не держали, прямо не по-людски.

– Наташа, главное, что Людочка рожала там, – многозначительно прикрыв глаза, вещала Лиля. – Ты не представляешь, что сейчас у нас в роддомах творится! Одна сплошная антисанитария! Мне говорили, что там свои вещи нельзя оставлять и даже тапочки выдают ужасные, с указанием номера отделения! Вообразить невозможно Людочку в такой обуви и казённой сорочке!

– Да ладно тебе, не в деревне живём.

– Нет-нет, не приведи Бог! Пусть там роды стоили дорого, но палата отдельная. Дима писал, что и маленького принесли сразу, и его пустили. А у нас жди пока принесут, а уж отца вообще до выписки не пустят.

Но Наталье было совершенно плевать, во сколько обошлись Люськины роды. Если бы с неё денег потребовали, не сомневаясь всё бы продала, лишь бы с маленьким и его мамой всё было хорошо. И пустили бы Диму – тоже не важно. Внуку-то, поди, всё равно, кто над ним гулькает. Главное, чтобы кормили как следует и следили за здоровьем. Лилю она слушала ревниво и внимательно: не покушается ли она тотчас завладеть крошечным Вадиком сразу по приезду? Потом успокоилась – свекровь малышу умилилась и подарки готовила, но сидеть возле него по ночам и мыть грязную попку не помышляла.

Наталья дождалась внука только через полтора года. Даже в отпуск не приезжали. Ещё бы, пока уши развешиваешь да родню навещаешь, есть реальный шанс остаться у разбитого корыта. И Димины родители, и сама Наталья прекрасно это понимали и слёзных писем не строчили. Соскучились, конечно, но, если всё у молодых в порядке, ничего, подождут. Миниатюрный мальчик Вадик растрогал до слёз. Господи, как статуэтка фарфоровая! Что личико, что крошечные изящные пальцы. Да откуда ему бегемотом-то быть? При Диминой субтильности и стройной Люсе? И новоиспечённая бабушка, задохнувшись от счастья, укачивала на руках невесомое, как ей казалось, создание. Ну хорошенький какой, прямо жених Дюймовочки! Надо же, раньше ей нравились исключительно пухлые и щекастые малыши. И чем толще, тем они казались Наталье здоровее. А таких, как Вадик, она называла недокормыши. Скажите, как поменялась. То ли оттого, что родила это кукольное чудо именно Люся и, стало быть, он Наталье самый что ни на есть родной, ведь Люся-то родная. То ли и впрямь с годами от громогласной и резкой женщины ничего не осталось, а напротив, появилась мягкая тётечка солидного возраста, которой вовсе нет ни желания, ни необходимости строить окружающих по своему разумению. И даже хорошо, что квартира молодых ещё не готова. Недавно последний взнос отдали, да там ещё конь не валялся – ни света, ни отделки. Пусть себе поживут у Натальи. Конечно, у Лили квартира больше, но она горячо сватью поддерживала. Ну ничем не сможет помочь, ей и остаться-то с таким крохой боязно.

Наталья Люсе с мужем отдала большую комнату, а сама перебралась в спальню, прихватив кровать Вадика, потому как они молодые, ну и… словом, не надо маленькому с ними. Молодая мать тотчас выяснила, что все два года совершенно неправильно заботилась о сынишке. И кормили не так, и воспитывали не так, и спать укладывали не вовремя. Чего банок этих навезли – красивые, а бестолковые. Разве ж яблоко натёртое хуже невесть какого готового пюре? И хватит ему всё протёртое жевать, это пусть за границей до школы таким-то месивом кормят, а Вадик будет есть ленивые вареники и тефтельки. Дима не спорил, спорила Люся. Ведь как-то растили они сына до этого? На что Наталья только плечами пожимала: до этого не было рядом бабушки, а теперь есть. Что, нечего ответить?

Ей казалось, что она только сейчас ощутила, как это приятно и радостно с малышом возиться. С братом некогда было ни играть, ни сюсюкать – накормить бы да найти чистое. Какая уж тут радость – одно лишь напряжение и раздражение, если капризничает без причины. А думать, будет ли завтра для внука еда или одежда, не приходилось. Вон, полный шкаф – только успевай доставать одно красивее другого. И для Натальи в уходе за Вадиком собралось всё: и не сыгранные игры в куклы, и тяжёлая забота о младшем брате, и внезапное появление племянницы. Довольно взрослой и обременённой проблемами. А этот мальчик, по твёрдому убеждению Натальи, дарил только радость. Иногда сама себе боялась признаться, что походит со стороны на девочку, которой только теперь разрешили играть. А девочка-то давно выросла, а сил отказаться от игры нету.

Дима ходил мрачный, много курил, нервничал. Люся пояснила, что из-за работы. Место есть, да нет гарантии, что именно его возьмут – желающих выше крыши. Не возьмут – так прощай поездки и карьере конец.

– От одного зависит или много там решающих? – спросила Наталья.

– От одного, но сволочного, – откровенно ответил зять.

– Взятку неси, больше ничего не придумаешь, – уверенно произнесла тёща.

Дима вздохнул, поправил очки в тонкой оправе.

– Я, конечно, подозреваю, что к этому идёт, только… короче, неудобно как-то, не умею, да вдруг хуже сделаю?

– А чего хуже? Что так могут турнуть, что так. Хоть дёргаться перестанешь, а то смотреть жалко: ещё худее стал – одни очки видать.

Интеллигентный Дима на «дело» шёл бледнее покойника. Наталья сто раз сама бы лучше отнесла – то же ещё трудная наука. Вот ведь такие у него родители умные, воспитанные, а простым вещам не научили.

Домой вернулся как дурачок лунатик. По счастливо-глупому лицу сразу поняли, что подношение сволочной начальник скушал и не поморщился. Ну и с плеч долой – теперь пусть Люся мужа откармливает, а у Натальи маленький, ей некогда. Нет, ну вы только послушайте, что он лепечет! Бабушка Таша не выговаривает и сократил до смешного «Бабита». Вот мудрец маленький, со смеху умрёшь – бабита!

– Что-то мексиканское или испанское. Сеньорита Бабита, – хмыкал Дима.

– Нет, как в оперетте, – хихикала Люся. – Трембита.

Мама и бабушка возвращались с прогулки. Заглянули по дороге в коммерческий магазин, что занял помещение бывшей библиотеки. Конечно, чем же ещё в такое время? Но женщины есть женщины – любопытно стало. Наталью заинтересовал пиджак. Вроде так ничего, ткань похожа на бархат, но продавщица поглядывала снисходительно, словно собственные товары разложила, а пришли тут какие-то, будто у них денег хватит. Весь день все только и ходят, чтобы поглазеть.

– Фу, Таша! – Люся скривилась. – Смотри: и фасон допотопный, и бирка висит Версаче. Подделка – точно.