Павел Назаров - Беглец в просторах Средней Азии

Мы вынуждены были пользоваться негодными старыми ружьями, которые были бесполезны, если не сказать – опасными. Не имея хорошего оружия, я всерьёз задумывался, не вооружиться ли мне луком и стрелами, чтобы добыть дичи для котелка.

Ранее, будучи в этих местах, я имел возможность наблюдать интересные тектонические трещины в земле, произведённые землетрясением 1910-го года, когда был разрушен город Верный (85) . За последние несколько лет эти большие провалы затекли, но всё ещё были весьма глубоки и напоминали военные траншеи, протянувшиеся параллельными рядами по горному склону.

Довольно долгое время мы спускались по узкому боковому ущелью поперёк крутого горного склона и сделали привал на самом дне долины возле ручья в густых зарослях берёзы и смородины. Вся местность вокруг была необычайно похожа на Южный Урал и напомнила мне речные долины холмистых районов Башкирии. Сколь приятно было отдохнуть здесь после утомительного пути и перекусить перед обратной дорогой. Вернувшись в Самсоновку, я вновь воспользовался экипажем с лошадьми и отправился в долину Шамей (86) .

Семиреченская порода лошадей, может быть, не столь красива внешне, зато имеет ряд хороших черт. У них сильные ноги, добрый нрав и великолепная выносливость. По преимуществу она происходит от лошадей киргизской степи. Район этот вообще хорош для коневодства, несколько конных заводов в последнее время там занялись разведением смешанных пород от киргизских кобыл и английских чистокровных жеребцов, и они показали хорошие результаты в скачках. Также и чистопородные кобылы жеребились в Семиречье, и потомство, выращенное на горных пастбищах, оказывалось отменным, лучшим, нежели киргизские лошади, не только в отношении выносливости и ретивости, но и способности преодолевать дорожные нагрузки при недостаточности корма.

А вот кучера, напротив, здесь совершенно безнадёжный народ, не имеющий ни малейшего понятия о том, как управлять поводьями или ухаживать за лошадьми. Оттого-то повозки столь часто опрокидываются, и пассажиры обычно ломают руки и ноги. Мало таких, кто побывал в Семиречье и вышел сухим из воды, не опрокинувшись ни разу. Получил свою долю и я. Мой кучер, киргиз, не управлял экипажем вовсе, и лошади шли вдоль дороги по вящему своему усмотрению, сам же возница довольствовался тем, что дёргал попеременно то одну вожжу, то другую без нужды и без ритма. В том месте, где надо было спускаться по берегу реки, он повернул повозку так резко, что та опрокинулась, и я мгновенно очутился в воде прямо под нею. Немалых усилий потребовалось мне, дабы высвободить голову из-под всего того багажа, что свалился на меня. Вода подбиралась к моему подбородку, а я застрял и освободился лишь с помощью нескольких киргизов, пришедших на помощь. Мой же злополучный возница лишь беспомощно сновал туда-сюда вдоль берега и вопил «О, Аллах! О, Пирим!»

Дунганы любят лошадей и хорошо за ними ухаживают, они и кучера отменные. Лошадей своих приучают слушаться команд «вправо, влево, стой, быстрее» и т. д., и редко применяют вожжи. Интересную картину представляет тяжеленный фургон, доверху гружёный и запряженный тройкою или даже пятеркою лошадей, ползущий по горной дороге и управляемый словесными командами дунгана, восседающего на самом верху. Их фургоны без тормозов, однако спускаются на них и по крутым извилистым дорогам, целиком полагаясь на лошадей.

Долина Шамей спускается в теснину меж отвесных известняковых стен, дорога вьётся вдоль каньона то вверх, то вниз. А там несётся стремительный поток с таким напором, что ворочает огромные каменные глыбы, и те с грохотом сталкиваются друг с другом как гигантские биллиардные шары. Вскоре каньон раскрывается в обширную округлую долину, подобную цирку, верхние участки которой поросли сосновым лесом; там водятся кабаны и косули, река изобилует форелью. Семиреченская форель не крупная, но очень вкусна. Нам удалось раздобыть рыбацкую сетку, которую мы использовали для метания, и таким способом за раз вылавливали десяток или дюжину. Там где вода глубока и спокойна, например, возле больших камней, отличная рыбалка на форель при помощи удочки; корзинку можно наловить за час.

В окрестных горах множество горных козлов. Киргизы как-то показывали мне восемь пар рогов этих красивых животных, их запросто убили после того, как заманили прямо в аул среди зимы. Баран животное сильное и может постоять за себя даже перед волком. У него своеобразный способ защиты: не бодается, как другие козлы, горизонтально , а встаёт на задние конечности и всею массой своего тела, которая весьма значительна, обрушивает вниз стремительный удар узловатыми рогами, будто кавалерийскою шашкой. У меня в саду был один такой с огромными рогами. Играя с моими охотничьими собаками, он иногда ненароком ударял их изрядно, и я боялся спускать его с привязи, как бы своею неуклюжею забавой не покалечил их или не убил вовсе. Есть, однако, у горного козла неожиданный враг, более страшный, нежели волк или барс, и враг этот есть не кто иной, как трусливо-подлый шакал. Зимою, когда пищи недостаточно, шакалы сбиваются в большие стаи и охотятся на крупного зверя, подобно стае охотничьих собак. В такую пору даже волки, медведи и барсы держатся от них подальше. Горные козлы тяжелы, проваливаются в глубоком снегу и устают, становясь добычей голодной стаи. Движимые страхом, они иногда ищут защиты даже у злейших врагов своих – людей, в надежде (боюсь, по большей части напрасной) на их добросердечие и охотничью порядочность. В прошлую зиму, когда снегу выпало много, стая шакалов преследовала стадо из восьми горных козлов. Объятые страхом животные в отчаянии искали защиты в киргизском ауле. Шакалы не осмелились приблизиться, но киргизов чувство сожаления нисколько не обременяло, для них загнанные животные были всего лишь дарованным небом источником мяса. Не следует нам судить о том чересчур строго. «Священное право убежища» для преследуемых, как многие из русских беженцев смогли убедиться на собственной шкуре, стало пустой формулой даже среди культурных народов.

Охотиться на крупную дичь в настоящее время лучше в соседней долине Кегеты (87) . Она, подобно всем горным долинам этой части Семиречья, берёт своё начало в горах на юге и впадает в реку Чу. Более широкая нижняя часть представляет собой угодья русских поселенцев. Верхняя часть превращается в скальную теснину, через которую можно проникнуть верхом на лошади дальше в область скал и морен старых ледников, поросшую сосновым и пихтовым лесом. Эта часть ущелья очень живописна и напоминает виды Швейцарских Альп. Путник может без особого труда подняться этим путём до зоны альпийских лугов и снежников. Здесь обитель горных козлов, где встречаются их стада числом несколько дюжин. В нижней части долины мы любовались множеством этих прекрасных созданий, пасущихся на травянистых откосах. А здесь на этих альпийских высотах можно было видеть какого-нибудь старого барана с рогами до самой спины, гордо стоящего на вершине горного кряжа и обозревающего мир вокруг, или целое стадо, прячущееся от дневной жары в тени скал или в снежной котловине, с козлятами, скачущими и резвящимися, пока более взрослые отдыхают. Рано поутру либо вечером горные козлы спускаются с высот к пастбищам ниже. Тут нетрудно подобраться к ним ближе или залечь в засаде среди камней возле самых излюбленных ими полян. Мне это удавалось осуществить при посредстве опытных киргизских охотников, которые сгоняли животных с окрестных высот. Поразительно то, по каким жутким кручам могут спускаться горные козлы, и потрясает их умение не просто передвигаться, но и скакать галопом по совершенно отвесным скалам, делая при этом просто невероятные прыжки с одного выступа на другой, как будто птицы в полёте, а не скачущие четвероногие. Только изучив строение тела горного козла можно понять, до какой превосходной степени приспособилось животное к жизни среди скал и горных кряжей: развитость мускулатуры ног под стать какому-нибудь охотнику из английского графства; пятки упруги и эластичны, будто сделаны из наилучшего каучука; копыта прочны как сталь.