Виктория Витус - И еще была любовь [litres самиздат]

– «Не виноватая я – он сам ко мне пришел!» – вырывался Петька из рук разгневанной директрисы, показывая то ли на водителя, то ли на автобус – присутствующие с трудом сдерживали смех, наблюдая эту «картину маслом» …

***

Алексей был именно таким, каким мне хотелось его видеть:

– Ты хочешь чудес? – пожалуйста, я сделаю их для тебя – «мертвая петля» в моем исполнении в небе над Дворцом подойдет?

Я любила его и без этих чудес, но они же были!

Угадывая любые желания, предвидел большие и маленькие просьбы – я не успела подумать, а он уже сделал – вставил в дверь моей квартиры новый замок или разбитое стекло в дверцу книжного шкафа. Обращался со мной, как с маленьким ребенком – никто и никогда – ни до, ни после не относился ко мне с такой ласковой нежностью. Рядом с ним я была просто женщиной – пока такое не случится в твоей жизни, это будут только банальные слова.

Увидевшись, мы долго не могли оторваться друг от друга – встреча длилась несколько дней. При виде меня у него даже менялось выражение глаз, если же сидели рядом – моя рука должна была лежать на его ноге:

– Малыш, я должен постоянно тебя чувствовать, дай сюда руку!

– Лешечка, веди себя прилично! – оглядывалась я на сидящих рядом друзей.

– Ерунда! – отвечал тот, укладывая мою руку на свою коленку…

Многие мужчины любили меня, но ни один из них не был таким. Если верить Авиценне, который говорил, что любовь – болезнь мозга, то мы оба были неизлечимо, безнадежно больны…

Наши встречи продолжались. Иногда мне казалось, что Алексей играет мною как кот с мышкой, не отпуская от себя далеко, но я уже и не пыталась расстаться с ним – борьба была давно закончена, и явно не в мою пользу. В нашей любви я была ведомой, он – ведущим, каким-то чудесным образом появляющимся в моей жизни в нужный момент.

…Стою перед кассой в овощном магазин – в то время еще были маленькие овощные магазинчики, в которых происходили такие сцены:

– Молодой человек, взвесьте мне три кило картошки!

– Да ни за что! – возражает продавец – молодой симпатичный парень.

– Но мне надо кормить детей! – удивленная таким наглым ответом возмущаюсь я.

– Детей такой картошкой кормить нельзя – ею только свиней можно! – любезно объясняет он свой отказ.

Так вот, «нахваталась» всего, «не взлететь». Как же донести то, что набрала на неделю – картошку и капусту, кило яблочек и свеклу с морковкой? Достаю кошелек расплатиться, и тут через моё плечо на прилавок падают деньги, а сумки поднимает чья-то рука:

– Лерик, давай донесу! – слышу родной Лешкин голос…

***

Не ругайте дочку за двойки, господь с ними, с этими двойками!

Возможно, ей для жизни и нужна будет география, но этот интереснейший предмет написан таким сухим казенным языком, которым впору писать докторскую диссертацию, а никак не учебник для средней школы. Ведь он непонятен даже взрослому – что уж тут говорить о школьниках!

Что там вашей дочери нужно будет знать из этой географии – где расположена Англия? А я скажу: до Москвы на поезде – так удобнее – лучше в вагоне СВ, потом в Шереметьево, на самолет и прямиком в Лондон. Делов-то куча – вся дорога займет сутки, не больше.

Научите лучше свою девочку видеть грязь в квартире и паутину под потолком – всему этому к великому сожалению не учат в школе. А то вырастет эдакая солоха, у которой дом, как хлев, и «несчастный муж, замызганные дети». Ободранные обои на стенах, и линолеум свернут в трубочку – вдоль плинтуса и по углам.

Если она не видит, как здорово блестит чисто вымытый пол – чем все это может закончиться – рассказать, или сами знаете?

***

Я вышла замуж за Сережку Корнеева через год.

Вышла от одиночества и от тоски, а еще мне надо было каким-то образом надежно оградить себя от Лешки: теперь – я – за-му-жем. Ведь тогда, после его ухода, я поняла – вместе нам не быть никогда:

– «Ладно, раз так люблю, пусть он будет. Для души. Люблю, но жизнь с ним не свяжу».

Алексей понимать этого не хотел, а я не пыталась объяснить. И хотя отказаться от него была не в силах, понимала, что единожды предавший…

Серега же казался надежным, а я устала таскать сумки из магазина – пока дотащишь авоську с картошкой до дверей дома, руки становятся длиннее, чем у орангутанга, и потом целый час не разжимаются пальцы. А ручки-то были тоненькие, пальчики худенькие. Перестираешь детские вещички – целое корыто – посмотришь на них на свет – видна каждая косточка и светятся пальчики насквозь как медовые – непередаваемое зрелище – так вот смотрел и смотрел бы, не отрываясь.

А Корнеев – высокий блондин в светлых джинсах – носил мне с рынка раннюю клубнику в кулечке, трогательно протягивая в открытую дверь. Если я собираюсь в театр, брал билет на галерку, что бы потом было что обсудить.

И вот снится мне сон: будто сижу на песчаном берегу Волги, вокруг красотища – вдали зеленый лесок, под синью неба тихо плещется река. Слабый ветерок перебирает косынку на груди, я пересыпаю песок из руки в руку и смотрю вдаль. Подходит Сергей, берет меня на руки и несет куда-то. И так хорошо сразу стало на душе, так легко! Проснувшись, подумала: «это он»! – предчувствие чего-то большого и светлого охватило меня. Как оказалось позже, я приняла желаемое за действительное – снился всего лишь белый слон – большой, белый, абсолютно бесполезный слон.

Молодой – да, да, намного моложе меня, красивый ловелас, мог часами гулять, просто гулять по городу, тогда как мне при моих заботах, даже в голову такое прийти не могло!

Он был хорош собой, высок, строен, остроумен – бабье Дворца моментально сделало на него стойку, но быстро поняли бесполезность этой затеи.

– Как здорово идти следом и любоваться твоими ножками. Девушка, можно с вами познакомиться? – прикалывался он ко мне.

– Мужчина, – подхватывала я игру, – отстаньте, имейте совесть! Я мужняя жена, а не просто так вам!..

Сережкой было хорошо хвастаться перед подругами в шумной компании – внимателен и предупредителен, заботлив и весел – ну прямо клад, а не муж!

Тьфу ты, пропасть!

***

За количеством детей в кружках Дворца следили пристально.

Ребят по головам считали регулярно. Это была просто песня души или игра «кто кого».

С утра по дворцу проносилась весть: «КРУ» – и начиналось! «Наблюдатели» из методистов (кружководы сидели в своих кабинетах, занимаясь с детишками) докладывали:

– Идет в художественный отдел!

«Ответственные» сгребали детей из кружков моего отдела и рассаживали в художественном: кто пел, кто рисовал – главное, чтобы ребят у рояля или мольберта было не меньше пятнадцати человек.

Важная тетя бесцеремонно открывала дверь в кабинет и начинала считать пальчиком по головам: