Виктория Витус - И еще была любовь [litres самиздат]

– Один, два, …

Насчитав положенное количество душ, иногда делала перекличку. Тут, конечно, детишкам приходилось трудно, но нас на такой ерунде не взять – заводя в чужой кабинет, ребятам объясняли что это, мол, такая игра, и каждому «давали» конкретную фамилию.

Далее тетя переходила в другой отдел, и в длинном коридоре ее надо было отвлечь умными разговорами, дабы затянуть время перехода. Для этого выделялся методист, умеющий «толочь воду в ступе». А детки в это время всем составом перекочевывали в следующий отдел, запоминали другие фамилии и вышивали, пилили лобзиком фанеру, возились в живом уголке. И все повторялось сначала.

– Мальчик, я где-то тебя уже сегодня видела? – иногда удивлялась проверяющая.

– Так это мой брат-близнец, рисует он у нас (танцует, читает стихи) …

– Гена, КРУ! Сколько у тебя детей? – спрашиваю по внутреннему телефону, думая при этом, что там-то проблем нет – в авиамодельном кружке всегда много ребятни, они готовы клеить свои самолетики с утра до вечера – их и метлой не выгонишь. Но сегодня что-то не срослось, однако неунывающий Генка с юмором отвечает:

– У меня полный порядок, оба на месте.

– «Ничего себе, всего два»!

– Девчата, в авиамодельный надо тринадцать человек! – ситуация контролировалась полностью.

По итогам проверки раздавались «пряники» – снималась часовая нагрузка, урезалось количество кружков, а стало быть, уменьшалась зарплата. Но такие случаи были редкостью – мы всегда были начеку. О моральной стороне этого дела тетеньки из КРУ не думали. Ни о том, что они подрывают авторитет руководителя кружка, ни о том, что сегодня почему-то в самом наполняемом кружке нет детей – им важен был результат.

***

По кухне летали искры, в воздухе кружилась гроза.

– Господи, где же мы их всех, кавалеров моих, хоронить-то будем? – с ужасом думала я.

Не отрывая глаз от Сереги, уже ставшего мужем, Лешка говорит:

– Парень, у тебя чайник кипит!

– Не кипит, я слышу! – отвечает Сергей – он также не может оторвать глаз от соперника.

– И не дай бог, ты обидишь эту женщину! – грозным голосом произносит Алексей, только сейчас понявший, что я – вышла – замуж…

– Как за каменной стеной! – божится Серега – на этой дистанции он, как ему казалось, далеко впереди Алексея…

«Каменной стеной» на самом деле оказалась я, тащившая на себе двух детей и Сережку, который потихоньку сел на шею и свесил ноги…

***

Выставка детского творчества – это просто сказка, это праздник для взрослых и детей – ведь город должен видеть, на что способны наши дети, какие интересные поделки могут творить своими руками.

Коллектив отдела был сплоченным и очень дружным, на своих сотрудников надеялась, как на себя – стоило вечером сказать:

– Завтра начинаем выставку, – как наутро мои методисты – Лариса с Петром и все руководители кружков развивали бурную деятельность: обзванивали районные станции юных техников, школы и дома пионеров приглашая принять участие в городской выставке детского творчества.

Огромный зал массовых мероприятий, занимающий весь второй этаж дворца, на время школьных зимних каникул заполнялся чудесами. Здесь были стендовые и действующие модели самолетов, пароходов и автомобилей; вышивка и макраме с мягкой игрушкой; макеты домов, выполненные младшими школьниками; нарядные куклы, одетые по последней моде рукодельницами-швеями и многое другое. Эту красоту свозили из районных Домов пионеров, а потом расставляли на столах – было на что посмотреть!

Муж одной из моих девчат, всамделишный полковник, посмотрев на суету, царящую в отделе во время выставки и на меня, «дирижера» этой суеты, задумчиво сказал:

– Этой бы женщине – да полком командовать…

А в спортивном зале в это время проходили соревнования по комнатным моделям.

Маленькие самолетики ребята строили из обычного камыша, собранного тут же, в пойме у Дворца. Потом на воду аккуратно разливали немного эмалита и ждали, пока он высохнет – получалась тончайшая пленка, которой затягивали крылья самолетика – модель готова! Но держать ее в руках надо очень осторожно, ведь пленка может в любой момент порваться.

Эти аэропланчики должны были еще и летать – и они летали на самом деле. Представьте спортивный зал полный самолетиками со сверкающими всеми цветами радуги крыльями.

Солнечные лучи проникают в окна под самым потолком – а в них кружатся самолетики – это, скажу вам, зрелище!

Рядом, на полу фойе, устраивалось огромное «корыто» – здесь хозяйничают «судаки» – судомоделисты. Соревнуются на скорость, точность прохождения курса, или просто демонстрируют свои модели.

Судейская коллегия строга, но призы получат все участники – хотя бы за то, что сумели своими руками создать такую красоту.

Наконец все закончилось, в моем кабинете жюри подводит итоги. Споры по распределению первого, второго и третьего мест кипят вовсю, на шум заглянула директриса – поучаствовать. И тут, как назло, в дверях нарисовался Пашка, которого посылали в гастроном. При виде «высокого начальства» тот сориентировался мгновенно и ухмыляясь, протянул лист ватмана, закатанный в рулон:

– Шеф, вы просили чертежи!

…Ну кто же догадается что там спрятана бутылка коньяка «Белый аист»?..

***

Первое время семейная жизнь с Серегой была очень даже ничего – он помогал в домашних делах, водил Ромку в бассейн и даже учил с Ирой географию. Вот только с работой были постоянные проблемы – нашего «гения» нигде не ценили, работать на одном месте подолгу не получалось. Чего он только не перепробовал – метрострой и школа, художественная мастерская и тракторный завод – всюду находились «дураки», не понимающие его тонкую натуру. И Серега с удовольствием сидел дома, зная, что я не оставлю голодными детей, а значит и его.

Поначалу, наивно думая, что дело действительно в придирчивых начальниках, я опять и опять искала ему новую работу. Но, как оказалось, совершенно зря искала – постепенно наступало прозрение…

***

«В любви особенно восхитительны паузы. Как будто в эти минуты накопляется нежность, прорывающаяся потом сладостными излияниями». (Виктор Гюго).

Шли годы – за снежной зимой приходила весна, затем знойное лето и золотая Есенинская осень – рядом со мной находился другой мужчина. И только наша грешная любовь не менялась с годами – она была такой же сладкой и остро звенящей.

Я стояла на проспекте. Навстречу шел ты.

Мы не виделись полгода – мы расстались как будто только вчера. Застыв, молча смотрим друг на друга. Как-то вдруг оказалось больше некуда смотреть – все вокруг исчезло, остались только твои глаза. Город шумит своей постоянной жизнью – ничего не слышу. Идут куда-то люди, проносятся машины, зеленеет молодая листва – ничего не вижу. Это длится миг – это длится вечность – смотрю на тебя, а вокруг рушится мир.