Анатолий Салуцкий - Немой набат. Книга третья

Впрочем, старый угоднический трюк конечно же нуждался в модернизации. Но для изощренного ума Подлевского такие извороты были делом техники.

— Валерий Витальевич, — снова обратился он к ВВ, — мне представляется, на нынешнем переломном этапе целесообразно ни малейшим образом не препятствовать новым веяниям жизни, которые стремятся утвердить князи мира сего. Но в то же время и не рукоплескать им. «Жизнь за царя» уже не в моде, даже высший холуяж не пройдет. Самая здравая позиция такова: «Не отрицая достигнутого, без неприязни и с одобрением, однако без аплодисментов». Это солидно и достойно. Именно на этом фоне весьма выигрышно смотрелся бы главный вектор наших действий: увлекать власть интересными и заманчивыми идеями, лежащими в русле устремлений Путина. Как гласит классика, бежать впереди прогресса, и никаких идейных блужданий. Таким, на мой взгляд, может быть общий подход. — Криво усмехнулся. — Главное, голосистее прокукарекать, а там хоть трава не расти. — Назидательным тоном добавил после короткой паузы: — Чтобы обеспечить себе место под новым солнцем, элитарная биомасса должна стать генератором свежих идей. — Опять короткая пауза и еще одно добавление: — С о-очень легкой примесью имперских стандартов.

Подлевский заметил, что Виктор Тимофеевич удивленно качнул головой. Но в тот же миг Валерий Витальевич чуть ли не восторженно воскликнул:

— Борис Семенович, вы обогатили нашу компанию поистине золотыми мозгами! Аркадий Михайлович с ходу, с первого выстрела попал в самую точку. Да, конечно! На сегодня это самый верный путь к завоеванию доверия президента. Лично для меня теперь многое прояснилось. Люди глубокого залегания! Мощно сказано. Коллеги, уточняю цель нашего мозгового штурма. Мы как бы перевоплощаемся, — тоже криво усмехнулся, — перекрашиваемся, переводим стрелки, думаем о конкретных инициативах, которые можно предложить власти. Аркадий Михайлович, независимо от того, что мы сегодня намудруем, предложенный вами метод решения главной проблемы уже можно считать успехом. Стратегия людей глубокого залегания окончательно прояснилась. Да, пришла пора мчаться впереди прогресса, чтобы услышать: «Милости просим!» И упаси Бог, никакого пораженчества!

Тут подал голос Виктор Тимофеевич, он сидел, откинувшись в кресле, нога на ногу:

— Двоемысленный ход в обход, предложенный нам, заслуживает внимания. По сути, он использует известный «принцип бамбука»: гибкость — то есть умение изогнуться в любую сторону, и упругость — то есть способность, не надломившись, сохранять исходные свойства. Сам по себе вариант интересен. Дети и наследники «Краткого курса» уже тридцать лет едут на этой «панаме» — но только в Думе. И я плохо представляю себе конкретное воплощение замысла. Власть устроена по аналогии с парной: на верхней полке жарче всего. Подступаться туда надо осторожно. И не забудьте: на равенство претендуют только глупцы, умным людям достаточно привилегий. — Он как бы перехватывал у ВВ лидерство.

— Стремление заморочить Путина лавиной новых идей мне тоже кажется перспективным, — вступил Хитрук. — Но какого рода должны быть эти идеи? Они должны учитывать общую ситуацию в нынешней властной верхушке. Она необычна. При Советах старцы были консерваторами, а шедшая на смену перестроечная молодежь — радикалами. Сегодня наоборот: прежние радикалы стали пожилыми реформаторами — возьмите самого Путина, который замом у Собчака ходил в малиновом пиджаке, известно чьем атрибуте тех времен, — а их поджимают юные ретрограды, жаждущие возврата к вседозволенности девяностых годов. В этой связи при отборе новых идей требуется учитывать очень тонкие нюансы и материи.

Но взбодренный похвалами Подлевский в этот день фонтанировал свежими мыслями:

— Как раньше говорили военные летчики, надо выбрать верный угол атаки. Нам незачем изобретать велосипеды. Лучше занять позицию критиков главного ритора.

— Не понял, — удивился ВВ, смешно вытянув губы уточкой. — Мне кажется, это противоречит вашим предыдущим умозаключениям о маске послушания.

— Критика критике рознь, — улыбнулся Аркадий. — Не в качестве предложения, а лишь для указания вектора раздумий, — в этой компании он почему-то слишком напирал на слово «вектор», — приведу пример. Представьте, что элита, которую привыкли упрекать в либеральном уклоне, примется прессинговать Путина за поношение достижений советской власти. Помните его «в СССР делали только галоши, чтобы африканцы ходили по горячему песку»?

— Понял! — словно контрапунктом к словам ВВ воскликнул Борис Семенович. — Это отличный ход, позволяющий незаметно сместить акценты и предстать сторонниками Путина. Но взыскательными! Могу даже пример привести, с ходу. Почему бы, скажем, смело не критиковать Путина за то, что, отмечая 75-летие Победы, власть затратила миллиарды рублей на пропаганду, однако не удосужилась огромными тиражами издать военную прозу Бондарева, Симонова, чтобы бесплатно раздать их книги школьникам? Такого рода критика выглядит вполне патриотично. Как говорится, критика слева, в помощь президенту. Кроме того, такие подходы позволят учесть тайный принцип истории: союз царя с народом против изменников-бояр. Эти смыслы подспудно перемигиваются друг с другом.

И опять слово взял Виктор Тимофеевич. Теперь он сидел не в ленивой, расслабленной позе, а подался вперед, опершись локтями в колени:

— Слева, справа... Это дорожные знаки для моих шоферов. Замечание господина Хитрука очень верное и очень мелкое. Похоже на невротический бред или интеллектуальный спазм. — Он щелкал словами, не щадя самолюбия Бориса Семеновича, которого, похоже, не считал себе ровней. — С таким же успехом можно скорбеть, почему в России не отмечают 17 мая. В этот день в 1964 году, в 18 часов ноль шесть минут скважина номер 80 дала первую нефть Западной Сибири, изменив геополитическую судьбу страны. Всевозможную поверхностную мозаику такого рода, работающую на новый курс Путина, можно пустить в оборот. Но это семечки, а время тактики малых дел исчерпало себя. Необходима критика крупная, глубинная, затрагивающая управленческое мышление. Без нее мы останемся обнуленцами. На политической бирже нас сожрет новая стая койотов, рвущихся в объятия власти. Эти каменные лбы своего не проспят. Сохранить кошелек мы можем, лишь сохранив лицо.

Откровенный, даже слишком, новомодный термин «обнуленцы» не нуждался в комментариях, он звучал как сигнал тревоги. В комнате снова повисла тишина. И Виктор Тимофеевич, по всей видимости, крупный нефтяной барон, наверняка процветавший при Медведеве, обладавший в ту пору единым проездным билетом во власть и сумевший с блеском совершить маневр 2012 года, пошел на глубину, вонзив когти именно в Медведева: