Трейси Шевалье - Тонкая нить [Литрес]

Вайолет покачала головой – она этого не знала.

– Вспоминайте школьную математику, – вставил Кит Бейн.

– Ой, это было так давно.

Мужчины были явно разочарованы, поэтому Вайолет попробовала подсчитать еще раз.

– Вспомните факториалы, – подсказал Кит. – Как, например, найти количество комбинаций первых трех чисел?

В памяти Вайолет всплыла пыльная классная комната, ряды парт, за которыми сидят девочки в кое-как сшитой школьной форме, все смотрят в окно и, похоже, совсем не обращают внимания на объяснения учителя, надоедливо, как муха, жужжащего что-то у доски.

– Три на два и на один. Шесть комбинаций.

– Верно. А восьми?

– Восемь на семь, на шесть, на пять… ну и так далее до единицы.

– И какой будет ответ?

– Я что, должна подсчитать? – улыбнулась Вайолет.

– Потренируйте мозги, это полезно.

– Сорок тысяч триста двадцать, – сказал Артур.

– Думаю, вы знаете, сколько комбинаций будет и с двенадцатью колоколами, – сказала Вайолет.

– Четыреста семьдесят девять миллионов тысяча шестьсот! – торжествующе объявил Кит Бейн.

– Это значит, мы пробудем здесь довольно долго.

Артур с довольным видом засмеялся:

– Нет, не сегодня. Перезвоны мы бьем только в особых случаях. Перезвоны – это последовательность чередований, каждый имеет отличный от других рисунок, в зависимости от числа колоколов. И у каждого перезвона есть свое название. Стедман синкус, например, имеет рисунок, который был создан в семнадцатом веке человеком по имени Фабиан Стедман. «Синкус» означает, что его вызванивали на одиннадцати колоколах плюс тенор.

Вайолет старалась слушать внимательно, но все равно мало что поняла. Увидев ее смущение, Артур улыбнулся:

– Не огорчайтесь, я сам уже много лет практикуюсь. Искусство колокольного звона с наскока не возьмешь, тут нужно время. Ну а теперь, может быть, хотите посмотреть на колокола? Но предупреждаю, придется карабкаться дальше вверх. По очень узкому и крутому проходу. Ну как, справитесь?

– Конечно.

– Кит, опусти, пожалуйста, водило и подготовь колокола.

Кит Бейн стал опускать крючья, на которые были накинуты петли веревок, а Артур повел Вайолет еще к одной двери с противоположной стороны звонницы, за ней она увидела ступеньки, ведущие вниз.

– Это другой вход, от южного поперечного нефа. Рабочий вход, так мы его называем. Но нам надо вверх.

И Артур повел ее вверх по узенькому, как стремянка, лестничному пролету. Слава богу, справа свисала веревка, за которую можно было ухватиться и кое-как помогать себе подниматься все выше.

В верхнем ярусе звонницы было довольно неуютно – ни освещения, ни стульев, ни ковра под ногами. Это было помещение для колоколов, а не для людей, оно освещалось только лучами солнца, пробивающимися сквозь оставленные слегка приоткрытыми деревянные ставни на окнах, исполненных в романском стиле. В полумраке видны были массивные деревянные конструкции, на которых держались колокола, сейчас установленные в перевернутом положении, раструбом к небесам, словно раскрытые клювы птенцов, ждущих, когда их покормят. Но такие клювы могли принадлежать только громадным птенцам, размером с быка или даже слона. Отлитые из пыльного серого металла, сейчас они молчали и словно чего-то ждали.

– Вот это да! – Это все, что могла сказать Вайолет, при виде этих колоколов она потеряла дар речи.

Артур, кажется, понял ее.

– Знаете, почти сорок лет я хожу сюда, вижу эти колокола и всякий раз восхищаюсь, – признался он.

Они медленно пошли вокруг колоколов. Вайолет показала на самый большой.

– Интересно, сколько он весит? – спросила она, догадаться самой ей было не под силу.

– Тридцать пять центнеров [16] Английский центнер равен примерно 112 фунтам или 50,8 кг. . Почти две тонны. Это один из самых больших теноров в Англии. Представьте только, как его сюда поднимали. И это в Средние века – подумать только! Я видел, как в двадцать первом году поднимали два дискантных колокола – решили добавить их для усиления звона, – но тогда ведь уже были всякие подъемные механизмы, цепные лебедки, да и легче они были, чем этот. Нечасто можно увидеть, как в соборе поднимают колокола. Кстати, на днях у вас будет возможность на это посмотреть. Наш старшина хочет убедить настоятеля Селуина поменять колокола на новые.

– Зачем?

– Они фальшивят – а согласитесь, для такого великолепного собора это не годится. Конечно, такое стоит больших денег, и настоятелю эта идея вряд ли понравится. Он вообще не в большом восторге от колокольного звона, говорит, от него один только страшный шум. Заставляет нас закрывать все ставни. – Артур махнул рукой. – А это заглушает звон, звуки остаются в башне. – Он помолчал, оглядывая колокола. – Только я думаю, дело тут не в одном шуме. Он просто завидует нам.

– Завидует? Чему же?

– Здесь, наверху, мы живем своим тесным, маленьким мирком, и он не имеет такой власти над нами, как над теми, кто внизу.

Вайолет сразу подумала о вышивальщицах, об их теплых отношениях с настоятелем. Тоже свой мирок, только женский, он мягче, женщины более уступчивы и покладисты, в этом мирке больше озабочены тем, чтобы создавать внешнюю красоту и удобство. Он очень отличается от мира звонарей, скрытого от посторонних глаз в башне колокольни и творящего с помощью причудливых сочетаний звуки, которые исчезают после того, как были созданы.

Они пошли обратно, Вайолет теперь спускалась по крутым ступенькам бочком. В звоннице уже прибавилось несколько человек, большинство почти одного возраста с Артуром. Они успели снять пиджаки и остались в жилетках, рукава рубашек закатали. Все с любопытством разглядывали Вайолет. Артур подвел ее к крепко сбитому человеку с внимательным взглядом темных глаз, аккуратно причесанными седыми волосами и так же аккуратно и коротко подстриженной бородой.

– Познакомься, Уильям, это мисс Спидуэлл. Она интересуется колокольным звоном и хочет посмотреть. Вчера я звонил тебе насчет нее, помнишь? Предупреждал, что она придет. Мисс Спидуэлл, это мистер Карвер, старшина колокольни.

Уильям Карвер сдержанно поклонился.

– Мисс Спидуэлл, – произнес он, – прошу вас, оставайтесь на месте и сидите тихо. Мы не любим, когда во время нашей работы разговаривают. Если у вас есть вопросы, спрашивайте сейчас.

Он смотрел на нее выжидающе. Кит Бейн за его плечом улыбался.

– У меня пока нет вопросов. Благодарю вас, что позволили мне побыть здесь.

Стараясь не стучать каблуками, Вайолет прошла к стульям. У нее было такое чувство, будто она собачка, которую отругали за то, что она валялась на хозяйской кровати. Она села и стала смотреть, как мужчины занимают места перед двенадцатью свисающими с потолка веревками. Двоих Уильям Карвер поменял местами, а Киту Бейну поставил под ноги какой-то ящичек. Одна веревка осталась незанятой. Уильям Карвер нахмурился, поменял местами еще двоих, и все склонили головы.