Трейси Шевалье - Тонкая нить [Литрес]

«Может быть, его жена вышивальщица? – пришло ей в голову. – Может, он думает о том, что и она должна была участвовать в этом проекте?»

Вайолет вспомнила, когда в Нетер-Уоллопе она всего несколько секунд видела Джин Найт, та сидела в саду с длинными, распущенными седыми волосами, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Можно ли по этому лицу сказать, что она вышивальщица? Да кто ж его знает…

– Я думала, – осторожно продолжила она, собираясь говорить не о мастерстве, с которым сделана вышивка, а о теме, – что вам обязательно должна понравиться подушечка именно с королем Артуром. Только вот я не знаю, какое отношение этот король имеет к Уинчестеру.

Последнюю фразу Вайолет произнесла намеренно: она знала, что Артур, как и многие мужчины, любит рассказывать благодарным слушателям то, что сам хорошо знает.

И действительно, Артур сразу оживился.

– Вы видели столешницу Круглого стола, она висит в Грейт-холле, который только и остался от Уинчестерского замка?

Вайолет кивнула. Она водила туда Марджори и Эдварда, и потом они устроили показательный бой на мечах, только вместо мечей у них были стебли тростника, растущего неподалеку на заливных лугах. Столешница была громадная, двадцать футов в диаметре, и разделена на двадцать четыре сегмента, раскрашенных в зеленый и белый цвета, с именами рыцарей короля Артура на каждом сегменте. Посередине была нарисована красно-белая розетка Тюдоров и портрет самого короля Артура в красно-бело-синих одеяниях и с мечом в руке.

– Это средневековая копия Круглого стола короля Артура с позднейшей отделкой во времена короля Генриха Восьмого. Бытует такое предположение, что Уинчестерский замок и есть легендарный Камелот, хотя, конечно, исторических свидетельств этому нет, как, впрочем, нет и свидетельств существования самого короля Артура. Я думаю, сюжет на подушечке обыгрывает одну из легенд о нем.

Но оживился Артур ненадолго, потом он снова нахмурился, погрузившись в некое задумчивое уныние, словно разговор о подушечке напомнил ему о чем-то для него неприятном.

Больше вопросов он ей не задавал, и Вайолет подумала, что нужно чем-то заполнить это неловкое молчание. Она взяла подушечку и погладила ее.

– Прекрасная композиция, правда? Все композиции исторических медальонов создавала Сибил Блант. А Дороти Джордан вышила пти-пуаном. Ландшафт со скалами и деревьями за мечом и щитом сделан очень искусно, смотрите, как один оттенок переходит в другой. А мисс Песел придумала окружение, оно вышито большими стежками по полотну в сочетании с пти-пуаном, что придает вышивке разнообразную фактуру. Мисс Песел в этом большая умница. Здесь уже работала другая вышивальщица. А потом медальон вшили, причем так аккуратно… ни за что не догадаешься, что это делали два разных человека. – Она всмотрелась в шитье. – Взгляните, видите желтые точечки внутри синих узелков? А вот эти вкрапления зеленого рядом с красными цветами? Или вот голубые стежки крестиком, которые обрамляют медальон? Все это тщательно продумала и воплотила в жизнь мисс Песел.

Вайолет понимала, что говорит сейчас так, словно лекцию читает, но поведение Артура расстраивало ее.

– А кто придумал и вышил длинную кайму? – спросил он, повернув подушечку так, что стала видна лента в дюйм шириной, окаймляющая ее со всех сторон и придающая вышивке некую глубину.

Вайолет улыбнулась. Она приготовила для него сюрприз, и он клюнул.

– Эскиз сделала мисс Песел, а вышивала… вышивала я.

Она ужасно радовалась тому, что хотя бы небольшую часть подушечки с его именем делала она.

– Так, значит, вышивали это вы…

Лицо его вдруг застыло, словно маска, и Вайолет оцепенела. Что-то с ним было не так, но вот что именно? Она внимательно разглядывала кайму, пытаясь найти неровные или пропущенные стежки, неверно подобранный цвет или что-нибудь непривлекательное в композиции. Кайма была вышита синими квадратиками, окруженными желтым контуром. В каждом втором квадратике находился цветок с четырьмя красными и розовыми лепестками и с желтой серединкой. В других квадратиках были вышиты четыре желтые линии, концы их были как бы сломаны под прямым углом, и они немного походили на паучков.

– Я… мне кажется, красные и розовые стежки на лепестках можно было бы сделать чуточку аккуратней, – призналась она. – Кое-где они лежат не очень ровно. Но мисс Песел ничего не сказала, а она ведь такая взыскательная. Сколько раз нам приходилось распускать вышивку и все переделывать, чтобы было так, как она требует.

– И вы никогда не критикуете ее композиции?

– Нет. Что касается расцветки, подбора цветов, она дает нам свободу, но в композициях вмешательства не допускает. Она так много знает о вышивке, обо всех ее мировых традициях, и, конечно, лучше нас понимает, как надо делать, я в этом не сомневаюсь. Я ей во всем доверяю.

– И вас нисколько не удивило, что она включила в композицию изображение свастики?

Вайолет изумленно вытаращила глаза. Усы Артура едва заметно дергались, он явно испытывал эмоциональный стресс. Она перевела взгляд на кайму, и лицо ее обдало жаром. Ну конечно, желтые линии образовывали свастику. Она признала ее таковой, еще когда начинала вышивать. Но ей и в голову не пришло, что это может означать что-то еще, кроме узора, придуманного Луизой Песел для этой каймы, и свое задание Вайолет приняла беспрекословно. Кончики на крестах здесь были развернуты не в ту сторону, что на нацистской свастике, и сами фигуры были не густо-черного цвета на белом и красном фоне, как их всегда изображали нацисты. Они были благородного желтого цвета, вышитого мягкой шерстяной ниткой удлиненным крестиком на синем фоне, усеянном цветочками. В них не было ничего угрожающего, они не несли никакого политического подтекста. Но в глазах Артура этот орнамент означал только одно.

Он внимательно наблюдал за Вайолет, она чувствовала, как он отмечает любое изменение в выражении ее лица, ищет в нем ответ, который мог бы его успокоить. А Вайолет не знала, каков должен быть этот ответ.

– Вы простите меня, конечно, – проговорила она, – но когда я вышивала кайму, то совсем не думала, что это такое. – Она пыталась сделать вид, что серьезно это не воспринимает. – Я… я думала, что это просто бегущие желтые человечки.

– Бегущие желтые человечки… – повторил Артур, и, слушая его, Вайолет поняла, что говорить этого не следовало.

Тогда она попыталась исправиться:

– Это просто часть орнамента. Часть более крупной картины. Я не вижу здесь никакой связи с нацистами.

– Да. Значит, вы не видите.

Артур помолчал. Он был явно разочарован ее ответом, это было слишком заметно. Он осторожно положил подушечку с королем Артуром на соседнее место, очень осторожно, словно она была сделана из хрупкого фарфора.