Монап Эгамбердиев - Тень Желтого дракона

Ли Чи считался знатоком боя в горных условиях, оттого цзянцзюнь и выбрал для него этот недельный обходной путь через Хайлому. Предчувствие и тогда тревожило Ли Чи, но у него не было веских доводов против плана цзянцзюня. Теперь сомнение в том, правильно ли Ли Гуан-ли наметил для войска Ли Чи дорогу, возросло. Нет, не случайно как привязанный следует за ним Чагрибек!

Ли Чи велел двигаться вперед, ускорив шаг, и не задерживаться, если в реку сорвется нагруженный воз или кто-нибудь из шэнбинов. Он решил пройти эту узкую горную дорогу по возможности быстрее. «Вперед, только вперед, хотя бы эта дорога вела в подземное царство желтых источников!» — шептал Ли Чи, зная, что нет теперь для него другого пути, по которому можно приблизиться хоть на шаг к далекой Поднебесной!

Дорога из Эйлатана у входа в ущелье переходит на правый берег Йепчу Огоз и петляет между рекой с крутым высоким берегом и тянущимся вдоль нее хребтом. Здесь построен первый мост. Ближе к Хайломе дорога снова переходит на левый берег, и тут находится второй мост. Когда замыкающий шэнбин миновал первый мост, треть шэнбинов уже находилась за вторым. Неожиданно с крутых склонов хребта и с нависших над дорогой утесов на головы шэнбинов посыпались камни. Раздались крики, стопы; в панике кое-кто бросался в быструю реку. Лавины камней, слетающих с большой высоты, разрастались, они сметали все на своем пути — людей, лошадей, мулов, быков, заваливали и разрушали дорогу. Вереница шэнбинов разорвалась сразу в нескольких местах. Ли Чи и окружающие его буцгои оказались отрезанными в конце колонны. Ли Чи приказал смастерить плот из остовов шатров. На веревках плот спустили на воду, и тут же на него спрыгнули несколько буцюев. Трое из них разместились на плоту, а остальные, уцепившись за края, плыли рядом. С плывущего плота буцюи, хватаясь обеими руками за крепления, кричали шэнбинам, стоящим на берегу:

— Хаохоу приказал подняться в горы и отогнать даваньцев! Очищайте дорогу от завалов, двигайтесь вперед!

Шэнбины, поднявшиеся в горы, удивлялись, не находя там никого. Значит, даваньцы, сбрасывая большие каменные глыбы на головы шэнбинов, ловко меняли места.

Плот буцюев, уплывая дальше, тоже попал под лавину камней. Когда затих грохот, в мутных водоворотах крутились лишь обломки деревянных остовов печально знаменитых желтых шатров, укрывавших шэнбинов от ненастья на землях соседних с Хань стран…

Шэнбины потратили всю ночь, чтобы расчистить завалы. Тем временем Ли Чи старался разгадать замысел Чагрибека. «Не приходится удивляться тому, — думал он, — что воюющие стороны стремятся нанести удар друг другу при каждом удобном случае. Понято, что даваньцы воспользовались для этого особенностями местности. Но почему они сваливали камни нам на голову, начиная с середины вереницы к хвосту, а не в сторону головной части? Значит, они хотели не остановить наше продвижение вперед, а, наоборот, подогнать нас. Возвращать нас назад и затевать большую сечу в открытом поле им ни к чему. А уж для нас такое возвращение означает верную гибель…»

На рассвете несколько сотен шэнбинов поднялись в горы левобережья, чтобы осмотреть все вокруг. Ли Чи велел пуститься в путь только после того, как горы вдоль дороги будут очищены от даваньцев, осыпающих камнями шэнбинов. Но ведь это не выход! Невозможно же обыскать все скалы и пропасти растянувшихся вдоль дороги горных цепей! Если двигаться, прощупывая все вокруг, они и через год не выберутся из Давани…

Шэнбины, взобравшиеся на самый крутой склон, натолкнулись на даваньцев, уже готовых столкнуть вниз собранные ими в кучи камни. Разгорелась схватка. На дорогу свалилось несколько трупов. Даваньцы из-за малочисленности отступили и скрылись в зарослях на склоне следующего хребта. Шэнбины привели к Ли Чи взятого в плен даваньца. Им оказался юноша лет восемнадцати. На голове у него ковровая тюбетейка с каймой, голень обмотана тесьмой из грубой шерсти. Нос прямой, глаза голубые, глубоко запавшие. Толмач-гаогюец сказал, что по говору он отличается от даваньских согдаков.

По знаку Ли Чи толмач приступил к допросу пленного:

— Откуда ты родом?

— Из Рашта.

— Тот, которому отрезали ноги соломорезкой, тоже говорил, что из Рашта? — спросил Ли Чи толмача.

— Да, тот тоже так говорил.

— Вас много?

— Очень много! — ответил юноша.

«Значит, к даваньцам подоспела помощь и из Рашта! Очень некстати!..» — подумал Ли Чи.

— Как там живут? — полюбопытствовал толмач.

— Живем в высоких-высоких горах. Хорошо умеем строить стены из камней, — охотно ответил пленный, видимо вспомнив свой далекий горный кишлак.

— И хорошо умеете забрасывать нас камнями? — зло сказал сяовэй, стоявший рядом с толмачом.

— Да, умеем, — согласился юноша, чуть улыбнувшись и смутившись.

На вопросительный взгляд сяовэя Ли Чи ответил кивком.

— Жэн Чэ, — крикнул сяовэй, — и этот тебе! Тебе ведь это нравится, правда?

Жэн Чэ ударил пленного юношу по голове большим камнем с острыми краями. Изо рта и носа жертвы пошла струей красная негустая кровь. Юношу сбросили с крутого берега в реку.

— Если бы не спешка, придумали бы для него казнь получше! — сожалел сяовэй.

Шэнбины начали переходить через мост. Когда к мосту приблизились последние тысячи, прямо над утесом напротив него появилось несколько десятков даваньцев и раштцев. Каменный град вновь преградил путь шэнбинам. Узнав об этом, Ли Чи, следовавший в середине вереницы, спокойно приказал:

— Пусть шэнбины перебегают через мост, даже если половина их свалится в реку!

Небольшая долина Хайломы — словно уменьшенная даваньская долина. Ее также окружают горы, не сбрасывающие своих снежных шапок даже летом. Река Йенчу Огоз делит долину на две неравные части: меньшая — на левом берегу, большая — на правом. Кент Хайлома расположен в большей части долины. Дорога, ведущая в кент Ю, проходит через него. Между кентом и окружающими долину горами имеются адыры — цепи глинистых холмов. На их склонах сеют пшеницу и ячмень. Внизу расположено несколько кишлаков. Река за многие и многие тысячелетия выдолбила в каменном ложе глубокий желоб шириной не более пятнадцати шагов. Здесь Йенчу Огоз проносится с огромной скоростью. Тот, кто впервые в этих местах, может подумать, что Йенчу Огоз — небольшая речка. Но, увидев ее, когда она спокойно разливается, вырвавшись из горного ущелья, он поймет, как много в ней воды, и удивится, что вся она вмещается в каменный желоб.

Сяовэй передней тысячи сообщил Ли Чи, что мост на реке полностью разрушен и все обломки, видимо, сброшены в реку вплоть до последнего колышка. А переправиться было необходимо. Шэнбины стремились вырваться хоть на небольшой простор — туда, где не сваливаются на голову лавины камней.