Борис Шелепов - Их было трое

— Все они едут и бегут в красную осетинскую бригаду.

— Что такое «бригада»? — смущенно спросил Знаур.

Дед расправил свои белые усищи и с упреком в голосе ответил:

— Эх, темнота, а еще в богатом доме рос! Бригада — полдивизии. В бригаде всего два полка, дивизион полевой артиллерии и рота саперов. Бывают и кавалерийские бригады. Осетинская — смешанная. Один полк пехотный, другой кавалерийский. Бригада недавно сформирована во Владикавказе, чтобы идти на Врангеля.

— Брангела?

— Врангеля. Этот генерал сидит, как барсук, в Крыму, а на Кубани поднялась казачья армия не то Холстикова, не то Хвостикова, тоже генерала. Понял?

— Понял, дада [24] Дада (осет.) — дедушка. . Значит, Кудзиго поехал к генералу?

— Ничего ты не понял, баделенок! Не к генералу, а против генерала. Наша красная бригада идет на выручку казачьим станицам возле Ессентуков. Повстанцы захватили станицы при отступлении всей своей армии в Грузию. Вчера на нихасе докладчик из города говорил о мобилизации. Я заявил, что иду волонтером [25] Волонтер — доброволец. , а они что ответили: «Сиди дома, никому ты теперь не нужен, старый пес…»

— Обидно… — поддержал Знаур.

— Еще бы!.. Да заходи в дом. Я тебе все по порядку растолкую. Ты на какой платформе стоишь?

— Чего?

— За кого, говорю, стоишь: за большевиков, «единую — неделимую» [26] «За единую и неделимую Россию» — лозунг белой армии Деникина. Но на самом деле белогвардейцы ради восстановления монархии продавали Россию иностранцам за деньги и оружие. или за анархию — мать порядка»?

Знаур смутился, уши его покраснели.

— Дядя Саладдин говорил, что самые плохие — красные абреки. Они отобрали землю…

— Правильно. Отобрали у шакалов-баделят и отдали неимущим. Вчера я и говорю красному агитатору: «Хочу ехать защищать Россию».

— От кого, дада?

— Какой ты несмышленый! Ведь барон-то Врангель продает ее англичанину и американцу. А мы хотим отстоять ее, Россию…

— Но ты же не русский, дада, ты осетин…

— Я был русским солдатом и помру им, — отрубил дед Умар. — Мои сыны верой и правдой служат в Красной Армии, и все селение гордится ими.

— А почему, — не унимался Знаур, — почему, дада, офицеры говорили, что они тоже спасают русскую землю?

Дед Умар положил свои длинные узловатые руки на чисто выскобленный стол. Над седой головой старика виднелись потемневшие лики святых, в лампадке дрожал огонек. И сам дедушка чем-то напоминал одного из тех, что тихо смотрели из потускневших серебряных окладов на божнице.

— Россию, говоришь, спасали? Ворюги! Полсела выжгли, загубили стариков и женщин — за то, что наши сыны ушли в горы к Данелу Тогоеву и Амурхану Ботоеву [27] Д. Тогоев и А. Ботоев — руководители партизанского движения в Северной Осетии. . Князь Вадбольский наложил контрибуцию — тысячу лошадей, тысячу полушубков, тысячу бурок и тысячу пудов овса! «Спаситель!»…

Старик был одинок и обрадовался неожиданному гостю. Он угостил Знаура «чем бог послал» и долго еще говорил юному собеседнику о том, какие дела творятся на белом свете.

— Ты тоже большевик, дада? — осторожно спросил Знаур.

— Нет. Православный. Ни на какой платформе не стою, но к новой власти сочувствие имею, потому что с ней правда. И дай ей бог царствовать века. — Дед перекрестился.

Знаур многое еще не понимал, но детское воображение рисовало яркие картины, как в легендах лекарки Хадзигуа: из дальнего края лезут страшные чудовища на русскую землю, скачут черные всадники со змеиными головами. Им навстречу несутся огненные силуэты смелых джигитов. Гудит и стонет земля под копытами их лошадей. Видит юноша и себя на резвом скакуне, с кривой саблей над головой. Там, в этой лавине воинов — его школьные друзья Кудзиго и Кудзи и Костя Коняхин. Они воюют за берекет [28] Берекет (осет.) — изобилие, довольство, достаток. для бедных. А кто такой Знаур? «Рожденный в хлеву»… Да, конечно, он с ними, с красными конниками, и он себя покажет…

Мальчик остался ночевать у деда Умара. До глубокой ночи думал о своей судьбе — что будет завтра, найдет ли он Костю и поедет ли тот в город, чтобы поступить в школу? Примут ли их в школу? Как и чем они будут жить? А может быть, их тоже возьмут в Красную Армию, как братьев Кудзиго и Кудзи? Вот было бы — да!

У здания Дигорского окрисполкома, бывшего особняка богача Абаева, Знаур внимательно перечитал все лозунги и плакаты, приклеенные к стенам. Самый большой плакат: «Трепещи, барон Врангель! Наша ячейка РКСМ уходит на борьбу с твоими верными лакеями — повстанцами на Кубани и Тереке!» Рядом — объявление: «С сего числа все добровольцы будут направляться во Владикавказ для прививок от брюшняка». Выделялся своей красочностью литографский плакат, на котором была изображена огромная, в аршин длиной, вошь. Подпись: «Вот наш враг».

— Что такое «ячейка»?.. — спросил он по-русски у стоящего возле парадного подъезда дневального в полинявшей от времени бараньей папахе с красной лентой.

Дневальный зло покосился на мешок за плечами Знаура.

— Что у тебя там, в мешке? Боеприпасы?..

— Пироги, дяденька.

— Пироги? Хорошее дело.

Знаур поспешно развязал мешок и извлек полкруга олибаха [29] Олибах (осет.) — осетинский пресный пирог с сыром. .

— Вот, кушайте, дяденька.

— Спасибо, сынок. Мы, понимаешь ли, приехали надысь из Николаевской — местная команда, а у начпрода зубы заболели, и не выписал, гад, хлеб. Умираю, говорит, не могу писать. Гидра, интендантская личность…

Проглотив кусок, дневальный спросил:

— Куда ты собрался, хлопец?

— В город. Учиться хочу.

— Учиться? Хорошее дело. Откедова у тебя пироги-то?

— От похорон остались.

— Знатно угощают осетины на похоронах. А на что тебе ячейка?

— Просто так.

— Бывает ячейка партейная. Бывает для подростков, как ты. Рекесеме называется.

— Рекесе… Они там учатся?

— И учатся, и воюют — всему свой час. Бедовые головы! Мировую буржуазию хотят порешить. Да ты, хлопец, заходи к ним, не сумлевайся.

Знаур неуверенно побрел в окружком РКСМ. В длинном полутемном коридоре услышал голоса.

— Я уже вам разъяснил, товарищ, — говорил кто-то резким металлическим тенором, — в Ленинский Комсоюз молодежи принимаются выходцы из пролетарской среды. Секретарь окружкома уехал в Ессентуки, на фронт. Все уехали. Я, как руководитель общего отдела, самостоятельно не могу произвести оформление. Не имею полномочий. Пищите заявления в первую инстанцию. Там разберутся.

— На какую еще «станцию»?

Знаур остановился. «Ведь это же голос Кости Коняхина! О, аллах! Неужели ты покровительствуешь мне! Вот повезло!..»

— В ячейку пишите. Она там, где прежде был сельский ревком.