Борис Шелепов - Их было трое

Налетов легонько хлопнул его по затылку, кубанка слетела.

— Нашел время петь… Марш в укрытие!

Вдали, куда так пристально смотрел старшина, уже появилась вездесущая «рама». Снизу совсем поредела, растаяла полоска утреннего тумана. Степь опустела. Все укрылось в щелях. Свежая земля возле щелей была прикрыта кирпичиками дерна, а кое-где солдатскими плащ-палатками.

Эскадрон располагался недалеко от наблюдательного пункта генерала Плиева, возле густого кустарника.

Между двумя линиями укрытий проехал командир эскадрона Михаил Мартынюк. Крепкий, «ухватистый», он как будто сросся с конем…

— За костер — под суд! — крикнул он, не сбавляя рыси. — Оружие укрыть!

Люди понимали: дым и блестящие предметы могли выдать. Все возможное старались сделать для того, чтобы избежать больших потерь. Уйти далеко на юго-запад за один день войска не могли — двигались под покровом ночи, в бездорожье и распутицу. Этой ночью остановились на привал за три часа до рассвета, чтобы успеть сделать более надежные укрытия. Еще на полпути к новой стоянке, когда внезапно перестал дождь и просветлело небо, командующий приказал: выслать несколько взводов на прежние места дневки, развести там большие костры и к рассвету вернуться к своим частям. Такие меры, как полагали Плиев и его начальник штаба генерал Коровников, могли хотя бы на время отвести в сторону удар чернокрылых эскадр. К тому же на старом месте брошено немало трофейных танков, машин, пушек и пулеметов; там же оставались лишние и неисправные повозки, немецкие артиллерийские фуры, словом все то, что могло лишь затруднить стремительный маневр в обход крупного узла сопротивления противника — станции Раздельная.

Гвардейцы продвинулись так далеко от штаба фронта, что радиостанция командующего Группы не достигала с ним связи. Еще затемно самолет связи «ПО-2» офицера Генерального штаба при КМГ Б. Д. Смирнова (в распоряжении штаба Группы таких самолетов было несколько) вылетел в штаб фронта с коротким донесением И. А. Плиева. Он писал о предстоящем «занавесе» и просил обеспечить с воздуха дальнейшее продвижение Группы в глубокий тыл врага для завершения Новобугско-Одесской операции.

Исса Александрович ходил взад-вперед на своем НП с зажатой в руке нагайкой. Только люди, которые постоянно находились с ним, знали: командующий крепко держит свои нервы.

Корпуса истребительной авиации, необходимые сейчас здесь, чтобы отогнать армаду 3-го вражеского воздушного флота, находятся в распоряжении Ставки. Известно ли там о готовящемся ударе врага? Да можно ли вообще оставлять такую огромную группу войск без надежного прикрытия с воздуха! Долетел ли офицер до места?..

Командующий приказал радистам прекратить попытки связаться с фронтом: толку нет — далеко! — а противник может нащупать НП по сигналам рации.

С корпусами и дивизиями временно установлена телефонная связь: раньше вечера так или иначе придется стоять на месте.

Над лагерем кружились «рамы». Потом одна из них повернула в направлении вчерашней дневки. Наши истребители появлялись редко и ненадолго.

Из-за легкого весеннего облака выплыл диск солнца. Небо почти очистилось — только где-то над Днепровским лиманом и дальше к морю темнела гряда рваных мокрых туч.

К НП подъехал на коне генерал-лейтенант Танасчишин, командир мехкорпуса. Ординарец отвел коней в укрытие.

— Будет «гроза», Исса Александрович? — спросил комкор.

— Не миновать. Мы предвидели, да и пленный подтвердил. Напрасно вы обосновались в Березовке, ориентир солидный.

— Ничего. Мне там, на окраине, хлопцы соорудили блиндаж в шесть накатов.

Плиев неопределенно пожал плечами. У него было свое мнение о том, где, в какой обстановке спокойней работать. Иной командир за шестью накатами чувствовал себя, как у Христа за пазухой. Иной — напротив, стремился на воздух да поближе к противнику. Бомбежка? Для этого есть не очень глубокая щель с легким перекрытием: от прямого попадания авиационной бомбы не спасут никакие накаты.

Невдалеке от НП за грейдерной дорогой окопались так называемые «боевые группы прикрытия» немцев. Они изображали собой «оборону», имея задачей предупредить внезапный удар конно-механизированных войск и задержать их до поры до времени, пока приблизятся крупные резервы из Одессы. Намерение противника подтверждали все те же пленные.

Над головой с шипением и свистом пролетели очереди трассирующих пуль.

Генерал Танасчишин решил все вопросы с Плиевым и попросил разрешения вернуться на окраину Березовки, на свое НП, или, лучше сказать, на КП, потому что наблюдательный пункт комкора не мог находиться за спиной командующего Группы.

С запада летели три стаи средних немецких бомбардировщиков — углом назад. Над ними, как мелкие воробьи, сновали и кружились визгливые «мессершмитты».

Исса Александрович кивнул в их сторону и недовольно сказал комкору:

— Оставались бы здесь пока.

— Да нет, товарищ командующий, я уж поеду. Разрешите?

Плиев снова пожал плечами, кивнул и поднял телефонную трубку. Танасчишин поскакал к Березовке; ее мазаные хаты рисовались маленькими кубиками в двух километрах севернее НП.

…В тесных щелях притихли казаки. Редко перебрасывались словом-другим. Чаще всего фразой, которая отвлекала людей от мыслей об опасности — то о слабеньком, как мох, трофейном табаке, то о непомерной тяжести сабель запорожцев, найденных в каком-то степном кургане… Один Ваня Касюдя говорил по существу вопроса.

— Когда летят наши самолеты, мой тезка (так он называл своего коня) ухом не поведет, смирно стоит, хвостом помахивает только. А как появятся стервятники, он аж задрожит весь и тут же ложится наземь. По звуку знает, кто летит и по какому заданию…

Никто не возражал, потому что многие казаки замечали нечто подобное, наблюдая за поведением коней при налетах авиации.

А Иван продолжал:

— Летит, бывало, дальнобойный снаряд — тезка смирно стоит, подремывает, а если калибром меньше — сразу присядет, чтоб осколком не зацепило. Умственный конь!

— Воздух! Пулеметы к бою! — прозвучал откуда-то резкий голос комэска.

Приспособленные для стрельбы по воздушным целям пулеметы и сохраненные для этих же целей противотанковые ружья высунулись из траншей. Стрельбу обычно начинали в момент пикирования бомбардировщика или бреющего полета штурмовика. Но «юнкерсы» пролетели над полем и спикировали на Березовку. Ходуном заходила земля. Из-за низеньких хат послышалась дробь полуавтоматических зениток мехкорпуса. Но ни один самолет не был сбит. «Юнкерсы» пошли по второму кругу. Они низко пронеслись над эскадроном Мартынова. Несколько противотанковых ружей стрельнули. На борту одного самолета блеснул огонек от бронебойно-зажигательной пули, по-видимому, не причинил вреда бомбардировщику — он продолжал лететь в строю.