Джеральд Гордон - Да сгинет день...

Как-то в субботнее утро Энтони отправился вместе с отцом на работу. Стояла зима, и хотя солнце сияло на безоблачном небе, холод пронизывал насквозь.

Джордж был преисполнен важности. Он собирался навести справки относительно покупки дома — собственного дома. От холода кровь у него прилила к щекам и лицо стало краснее обычного. Прожилки на его длинном, тонком носу расширились и сделались пурпурного цвета.

— Энтони, — окликнул он, — я иду в город. Хочешь со мной?

Энтони, стоя на коленях возле подмерзшего прудка позади здания гостиницы, забавлялся тем, что швырял в него камешки и раскалывал лед. Он быстро вскочил и с готовностью присоединился к отцу, хлопая в ладоши от холода. Энтони знал, что в субботу все встают рано, и поскольку школа в этот день закрыта, многие друзья, возможно, увидят его вместе с отцом.

Приятный холодок раннего зимнего утра бодрил кровь, и Джордж быстро шел вперед.

Энтони смотрел по сторонам, жадно выискивая взглядом знакомых, чтобы поздороваться.

— Доброе утро, мистер Митчелл.

Джордж вошел в контору агента по продаже недвижимости — маленького лысого старичка с тонкой шеей и выступающим кадыком.

— Доброе утро, мистер Грэхем, — ответил тот гнусавым голосом.

Энтони стоял рядом с отцом и разглядывал развешанные по стенам картины и солидные тома книг на полках.

Джордж сел. После нескольких фраз по поводу холодной погоды он перешел к делу. Насколько ему известно, сказал он, дома в этом квартале стоят девятьсот фунтов. Он мог бы внести большую часть наличными, а на остаток выдать вексель. Или можно сойтись на других условиях? Какой процент стоимости подлежит уплате наличными?

Митчелл объяснил Грэхему все подробно, но отвечал с явной неохотой; в то время как Джордж расспрашивал, нижняя губа агента все больше отвисала; от испуга его маленькие глазки стали еще меньше. Когда он говорил, кадык двигался у него точно поршень, насильно выталкивая слова.

— Плохо себя чувствуете, мистер Митчелл? — спросил Джордж. — Что-нибудь случилось?

— Нет, нет. Ничего. Холодно, не правда ли? — Агент наигранно повел плечами и застучал зубами, делая вид, будто замерз.

Энтони между тем внимательно следил за разговором; ему очень нравилась эта перспектива — иметь собственный дом совсем рядом с домом Боба.

— Ну, мне пора, — поговорив еще немного, сказал Джордж и взял с вешалки шляпу. — Жалко покидать теплое местечко у огня, но надо возвращаться на работу. Спасибо за сведения. — Джордж взял сына за руку и направился к двери. — Я переговорю с женой, и мы еще с вами увидимся.

— Да, да, — только и сказал Митчелл. Он стоял и смотрел вслед уходящему Джорджу. — О, господи, господи, пробормотал он себе под нос и внезапно кинулся догонять своего посетителя. — Мистер Грэхем, вернитесь, пожалуйста. На минутку, дорогой сэр.

Джордж вернулся и удивленно посмотрел на агента.

— Хм! — Митчелл прочистил глотку; адамово яблоко двигалось на его шее словно живое. — Вы покупаете дом только чтобы вложить деньги?

— Нет, я собираюсь сам жить в нем.

— С семьей?

— А как же иначе?

Митчелл энергично закивал головой.

— Естественно, естественно, вполне понятно. Да, да, именно так.

— Вас что-нибудь смущает, мистер Митчелл? — спросил Джордж. — Может, я могу вам помочь?

— О, нет, ничего, ничего.

И тут маленький агент решился.

— Если вы только вкладываете в это деньги, мистер Грэхем, тогда все в порядке, — быстро проговорил он, — но если вы хотите сами поселиться в доме, я вам, по правде говоря, не советую. Это очень щекотливый вопрос, мне неприятно говорить, поверьте, но дело в том, что ни один цветной не имеет права селиться в этих домах.

— Разве я цветной? — крикнул Джордж.

— Нет, — храбро отпарировал агент, — но ваша жена, то есть я хочу сказать... — Тут Митчелл принял полный достоинства вид. — Поверьте, мистер Грэхем, мне это неприятно не меньше, чем вам. Но, видите ли, владелец этого участка в условия на право владения землей внес оговорку. Если вы подождете минутку, я покажу вам бумагу. — Он порылся в письменном столе и вынул документ. — Вот, прочтите лучше сами.

Джордж грубо схватил бумагу. Глаза его следовали за трясущимся, костлявым пальцем агента.

— «Ни один туземец, азиат или тот, кого называют в Капской провинции цветным, — прочел он вслух, — не имеет права селиться на этом участке». Джордж поднял глаза от бумаги и сердито посмотрел на Митчелла, словно тот был лично виновен в этом оскорбительном абзаце.

Старичок вздрогнул.

— Итак, значит, цветной не может здесь селиться? — Джордж крепко сжал кулаки. Энтони в изумлении смотрел, как сжимались и разжимались его пальцы, как при этом белели суставы. Никогда еще он не видел отца таким сердитым.

Митчелл медленно кивнул.

— А если он все же поселится?

— Его могут насильно выселить, — торжественно изрек Митчелл. — Правда, есть одно исключение, — прибавил он, отчаянно стараясь помочь делу, — оно распространяется на домашнюю прислугу, ей разрешается...

Джордж бросил документ на стол, словно что-то нечистое.

— К чорту прислугу! Наша страна совсем обезумела от всех этих запретов и расовых предрассудков.

— Если позволите сказать, когда составлялись эти условия, никто, конечно, не имел в виду таких людей, как ваша жена. — Кадык на шее Митчелла несколько раз подпрыгнул. — Главное было в том, чтобы запретить настоящим цветным жить в этом районе.

Митчелл тяжело дышал. Несмотря на холодную погоду, на лбу у него проступили капли пота, которые он поспешил вытереть.

Джордж с нескрываемым презрением посмотрел на агента.

— Какого чорта! О чем вы болтаете? Настоящие цветные!

На обратном пути Энтони шел и усиленно старался разгадать, что́ произошло. Неужели после этого родители не купят дом?

Джордж унылым, остекленевшим взором глядел прямо перед собой и шел так быстро, что Энтони еле поспевал за ним. Несколько знакомых поздоровались с Джорджем, но он словно не заметил их. Энтони казалось, что вокруг опускается какой-то зловещий мрак. Ему вдруг захотелось плакать, но он пересилил себя и растерянно спросил отца:

— Папа, тот дядя сказал, что цветные не могут там жить. Для чего он это сказал?

Джордж не отвечал.

— Что такое настоящие цветные, а, папа?

Нервное напряжение Джорджа прорвалось наружу, и, повернувшись, он ударил сына по лицу.

— Может, это научит тебя молчать.

Он тут же пожалел о своем поступке, но исправить его было поздно. Сын шел и тихо всхлипывал, а отец терзался угрызениями совести.

В этот день Джордж задержался в баре до одиннадцати вечера, отрабатывая свою дневную отлучку; он помогал Гундту подсчитывать выручку и составлять смету расходов на следующую неделю. Когда дела были закончены, Джордж быстро направился домой через залитый прозрачным лунным светом пустынный замерзший вельд. Он знал, что Мэри будет ждать его, надеясь узнать результаты его визита к агенту по продаже недвижимости; она ждала весь день, не допуская и мысли, что могут быть какие-нибудь затруднения.