Стефан Мокрев - Заря занимается

— Это ни на что не похоже! Что ж, так и сидеть сложа руки и позволять соплякам делать, что хотят? — весь трясся, позеленев от ярости, Илия Хаджиславчев. — Эти сумасброды-коммунисты хотят превратить общегородской митинг в бунт против власти. Вся Болгария рыдает, а они мятежи устраивают. Одевайся, иди в казарму! На кого же нам еще надеяться, как не на армию! — приказал он сыну, подавая ему саблю.

Окна кабинета командира гарнизона светились допоздна в эту холодную ноябрьскую ночь. Там собрались окружной управитель, околийский начальник, городской голова, офицеры. Было получено указание провести в воскресенье траурную манифестацию при символическом участии военных.

— Положение весьма серьезное, господа. Коммунисты созывают на Баждарлыке митинг. Население крайне возбуждено, протестовать против мирного договора пойдут многие…

— И вы тоже, господин городской голова? — повернулся в его сторону командир гарнизона.

— Не спешите, господин полковник. Моя обязанность — предупредить вас. Нужно проявить осторожность.

— Иными словами, вы хотите развязать коммунистам руки? Разве они представляют все население? Вы что, не видите, что вокруг вас происходит: листовки, лозунги, надписи на стенах «Долой виновников национальной катастрофы!», «Смерть предателям!». Кто они, эти предатели? Уж не мы ли? — полковник указал на сидевших в кабинете офицеров. — Мы, кто проливали кровь во имя воссоединения болгарского народа и не щадя живота своего сражались на поле боя?

— Весь народ страдал от этой войны…

— Ах, оставьте! Я вижу, коммунисты и вас уже завербовали, — бросил сердитый взгляд полковник на покрасневшего городского голову. — Мы не позволим в этот траурный для нас день выносить приговор его величеству царю и правительству. Ни в коем случае!

— Что же вы намерены предпринять? Разогнать митинг? Уже поздно. Не раздражайте население.

— Население, население… Все мы знаем, что вы городской голова. Но я вас спрашиваю, вы городской голова Велико-Тырново или же врагов народа, которые требуют установления большевистской власти? Заячьи души, вороны штатские!

— Пожалуйста, без оскорблений!

— Полноте вам! Мы приняли решение и выполним его любой ценой. Не так ли, господин начальник?

Околийский начальник поднял голову.

— В таком случае я здесь лишний, — сказал городской голова, покидая кабинет.

Полковник несколько растерялся. Его смуглое лицо скривилось в гримасе. Но отступать было поздно. В кабинете находились офицеры, следовало преподать им пример патриотизма.

— Прошу извинить меня, господин управитель. Я немного увлекся, но можно ли поступать иначе, когда идет речь о чести нашей дорогой Болгарии. Мы не отдадим ее коммунистам.

— Господин полковник! Я еще раз прошу вас: дайте нам войска! Помогите нам! Нужно, чтобы полиция и войска действовали сообща, — настаивал околийский начальник.

— По этому вопросу мы с вами разговаривали. Полковник об этом знает, — сказал окружной управитель. — Пусть полиция делает свое дело. Никто не просил разрешения на митинг. Сегодня меня посетил представитель контрольной комиссии союзников [36] Задачей Межсоюзной комиссии, состоявшей из представителей Антанты, было официальное обеспечение выполнения Болгарией условий Нёйиского мирного договора (контроль всей финансовой и хозяйственной жизни, военный контроль и т. д.). . Они располагают сведениями, касающимися абсолютно всего, что у нас происходит. Не спят, как наша полиция. Представитель выразил свое возмущение по поводу содержания коммунистических листовок, надписей, которыми пестрит весь город. И я должен вас уведомить, господа, что войска Антанты готовы оказать помощь в случае возможных серьезных столкновений. Они ни в коем случае не допустят, чтобы Болгария превратилась во вторую социалистическую республику. Никаких протестов против условий Нёйиского договора! Вы это учли, господин околийский начальник?

— В поезде, между вокзалом и станцией Трапезица, наш агент поймал коммунистку, некую Хубку. Она распространяла листовки среди пассажиров. Схвачен гимназист, писавший лозунги на ограде женской гимназии.

— Спохватились. А где были ваши полицейские до сих пор? Пусть повсюду дежурят круглосуточно. И не только в городе, но и в селах! Арестуйте всех агитаторов!.. Спокойной ночи, господа!

Поднялся командир гарнизона:

— Вы свободны, господа офицеры! Остаться капитану Златеву, поручику Велизарову и вам! — указал он на околийского начальника.

Офицерская коляска с шумом катилась по тихим улицам заснувшего города. Вот коляска остановилась возле дома полковника, и из нее вышли четверо заговорщиков, разработавших план действий против коммунистов.

К полудню следующего дня на улицах Велико-Тырново появились конные жандармы с винтовками. Агенты в штатском шныряли по тротуару перед адвокатскими конторами Габровского, Бранкова и Вырбанова, следили за всеми, кто туда входил и выходил. У клуба коммунистов был установлен пост. По всей главной улице плакаты коммунистов были сорваны.

Вечером Ради пошел к Лютовым. Хубку все еще не освободили, но с обыском к ним не приходили. Плакаты и листовки были спрятаны в тайнике, сделанном в выемке каменной ограды на соседнем дворе. Листовки хранились и в клубе-читальне «Надежда», на шелкопрядильной фабрике, в саду у Мильо, на квартирах учащихся. Всем комсомольцам было известно задание: завтра в десять назначен митинг, к этому часу все листовки должны быть распространены, все плакаты — расклеены по местам. Ради пожелал успешной работы товарищу, отправившемуся на станцию по набережной, а сам заглянул домой; сунул в карман бутылку с клеем и пошел в клуб-читальню. Разорванный плакат на доске объявлений шуршал на ветру. Двери были заперты, ставни на окнах закрыты. Но внутри на диванах лежали, дожидаясь темноты, Косьо Кисимов, Бончо и Асен Коларов. В гримерной за сценой послышались шаги. Это был явно свой человек — никто другой не знал, что замок на дверях черного входа сломан и не закрывается. Чья-то рука отдернула занавес, в щель просунули голову Димитр Иванов и Ради. По просьбе друзей Косьо сбегал в пекарню Стойо (там в эту пору как раз вынимали из печи свежий хлеб), в бакалейную лавку Ферманджиева за маслинами.

— Ребята, ужин готов, — весело крикнул Косьо, кладя в рот маслинку. — Вкуснота! Ешьте! Знали б вы, какая нас ждет работа. На улицах кишмя кишит филерами.

— Мы-то что, мы готовы. Ты смотри…

— Димитр, Димитр, не родился еще на свете тот жандарм, что меня поймает! Они не опасны. Опасны те псоглавцы, полицейские ищейки…

Иванов, Асен и Бончо отправились в Турецкий квартал, Косьо и Ради — в Асенову слободу. У входа на Царевец их ждала Сия, дочь рассыльного Земледельческого банка, соученица Марины.