Уилбур Смит - На краю света

– Таита!

Отчаянный голос принадлежал Фенн, и маг вытянул шею, чтобы посмотреть наверх. Ее лицо виднелось в десяти футах над ним. Девушка лежала на животе и выглядывала через край.

– Ах, сладчайшая Исида, я думала, что ты сорвался! – Голос ее дрожал. – Продержись еще немного.

Ее голова исчезла. Еще одна стрела вонзилась в дерево рядом с его левым ухом.

– Вот, хватайся.

Рядом с ним повисла веревочная петля. Таита ухватил ее одной рукой и просунул в нее голову, потом ухитрился пропустить под мышками.

– Готов? – Фенн смотрела расширившимися от страха глазами. – Другой конец прикреплен к седлу Вихря. Мы вытянем тебя.

Ее голова снова скрылась. Рывком веревка натянулась до предела. Поднимаясь, маг отталкивался руками и ногами от раскачивающегося моста. Еще несколько стрел впились в доски, но, хотя до него доносились кровожадные крики джаррийцев, тявкающих на него, как собаки на залезшего на дерево леопарда, ни одна его даже не задела.

Когда его туловище поравнялось с тропой, крепкие руки Мерена и Наконто вытащили его на твердую землю. Маг встал, а Фенн, бросив поводья Вихря, со всех ног побежала к нему. Она молча прижалась к магу, и слезы облегчения ручьем потекли по ее щекам.

Всю ту ночь они шли с колонной беженцев по тропе, а с первыми лучами зари вывели последних на берега Китангуле. Тинат ждал их у ворот частокола, которым была обнесена верфь. Он бросился навстречу Таите:

– Рад видеть тебя живым, маг, но сожалею, что пропустил драку. Мне доложили, что она была жаркой и трудной. Какие новости о джаррийской погоне?

– Мост через ущелье обрушен, но это едва ли надолго задержит врага. Сидуду говорит, что существует более легкий обходной путь лигах в сорока к югу. Можно не сомневаться, что Соклошу известно о нем и он им воспользуется. Причем будет передвигаться значительно быстрее нас. Так что вскоре мы снова его увидим.

– Южная дорога – главные ворота в Джарри. Естественно, Соклошу известно о ней.

– Я выставил на дороге дозоры, чтобы они наблюдали за врагом и предупредили о его приближении, – сказал Таита. – Нам же следует немедленно посадить этих людей на суда.

Поначалу они погрузили лошадей, затем оставшихся беженцев.

Не успели последние взойти на борт, как на пристань галопом вылетели дозорные.

– Передовые отряды джаррийцев будут здесь не далее как через час, – доложили они.

Мерен и его воины побуждали отстающих побыстрее переходить по причалам в лодки. Как только все погрузились, гребцы вывели суда на стремнину и погнали их вниз по течению. Фенн и Сидуду втащили носилки с Хилто на последний корабль флотилии. Еще двадцать стояли на стапелях пустыми, и Таита с несколькими помощниками остался проследить за их уничтожением. Они бросали в трюм горящие факелы и, когда дерево занималось жарким пламенем, сталкивали в реку, где суда выгорали до ватерлинии.

Дозорные на окружающем верфи частоколе затрубили в рога антилопы-куду, сигналя: «Виден враг!»

Началась лихорадочная рассадка по последним лодкам. Таита и Мерен прыгнули на палубу той, где их в волнении дожидались девушки. Мерен принял руль, и гребцы вывели судно из дока. Оно находилось еще на расстоянии выстрела из лука, когда на верфь галопом ворвался передовой отряд джаррийской конницы. Всадники спешились и столпились на берегу, осыпая беглецов стрелами, некоторые из которых вонзились в палубу, но никого не задели.

Мерен вывел лодку на стрежень широкой Китангуле, где течение подхватило и потащило суденышко, увлекая его за первый поворот. Мерен налег на длинное рулевое весло. Все на палубе смотрели на высокие утесы джаррийского горного хребта. Наверное, им полагалось бы выражать бурную радость, оставляя за кормой царство Эос, но путешественники оставались молчаливыми и серьезными. Таита и Фенн стояли чуть поодаль от прочих.

– Итак, нам не удалось справиться с задачей, – проговорила наконец девушка так тихо, чтобы услышать ее мог только Таита. – Мы сбежали, но колдунья жива, а Нил по-прежнему не течет.

– Игра еще не окончена, – возразил маг. – Фигуры пока на доске.

– Я не понимаю, о чем ты, господин мой. Мы убегаем из Джарри, оставив поле боя противнику, а ведьму – живой. Тебе нечего привести в Египет к фараону, если не считать кучки жалких беглецов и нас самих. Египет все так же обречен.

– О нет, я уношу с собой не только это – при мне вся мудрость и все магические силы Эос.

– Но какой прок от них фараону, если Египет погибнет от засухи?

– Возможно, мне удастся воспользоваться воспоминаниями колдуньи, чтобы расстроить ее чары и замыслы.

– Ты уже владеешь ключом к ее магии? – с надеждой спросила Фенн, заглянув ему в глаза.

– Этого я и сам не знаю. Я извлек из нее гору и океан знаний и опыта. Мой разум и сознание затоплены этим изобилием. Как в случае с собакой, которой дали слишком много костей, мне пришлось закопать бо́льшую часть из них. Некоторые зарыты так глубоко, что, вероятно, мне уже никогда их не обнаружить. В лучшем случае от меня потребуется очень много времени и усилий, чтобы усвоить все приобретенное. Мне не обойтись без тебя: наши умы настолько настроены друг на друга, что только ты можешь помочь мне справиться с этой задачей.

– Это честь для меня, маг, – бесхитростно ответила девушка.

Отряды джаррийцев преследовали их на продолжении нескольких лиг вниз по реке, гоня коней по идущей вдоль берега тропе, пока болота и густые заросли не заставили их прекратить погоню. Оставив противника далеко позади, флотилия шла по потоку, вздувшемуся после обильных дождей, которые выпали в Лунных горах.

Ближе к ночи передовые суда эскадры достигли первых порогов, преградивших путникам дорогу вверх по течению несколькими месяцами ранее. Теперь полные воды несли их поверх отмелей, и берега стремительно проносились мимо. В конце порогов корабли пристали к суше под бревенчатыми стенами небольшого джаррийского форта, но узнали, что его гарнизон сбежал, едва узнав о приближении враждебного флота. Казармы стояли покинутые, но в хранилищах нашелся большой запас оружия, инструментов и припасов. Беглецы погрузили самое ценное на барки и двинулись дальше на восток. Всего через десять дней плавания они вышли из устья Китангуле на бескрайний простор озера Налубаале и повернули на север, идя вдоль береговой линии к горам Тамафупы.

К этому времени путешествие пошло своим заведенным чередом. Таита занял часть палубы чуть впереди скамей гребцов для себя и для Фенн. Он отгородил его парусиновым навесом, обеспечив тень и уединение. Бо́льшую часть времени они проводили, сидя друг напротив друга на циновке, держась за руки и глядя в глаза, при этом маг нашептывал ей что-то на тенмассе. Это был единственный язык, способный передать новые сведения, от обилия которых кипел его ум.