Уилбур Смит - На краю света

– Больше тридцати, но меньше пятидесяти. Они исчезли столь же таинственно, как появились.

– Они пропали после того, как реку перегородили Красные Камни?

– Одновременно с этим событием.

– Это наводит на размышления, – заметил Таита. – Кто теперь обитает в храме?

– Он покинут, маг, – ответил Калулу. – Необитаема и вся земля на сто лиг в округе. Мое племя и прочие народы бежали отсюда прочь в страхе перед этими странными событиями. Даже я решил искать прибежища в болотах. С тех пор я впервые возвращаюсь сюда – и признаюсь, что без твоей защиты у меня не хватило бы на это духу.

– Нам необходимо посетить храм, – сказал Таита. – Ты покажешь его нам?

– Я внутри здания никогда не бывал, – тихо сказал Калулу. – И не собираюсь. Даже не просите меня идти с вами.

– Почему?

– Это место, где обитает неизмеримое зло. Эта сила навлечет беду на нас всех.

– Я уважаю твою осмотрительность. Вопрос это серьезный, к нему нельзя подходить легкомысленно. Возвращайся назад с Мереном. Я один пойду в храм.

Потом маг обратился к Мерену:

– Не жалей трудов, обустраивая лагерь. Хорошенько укрепи его и поставь сильный дозор. Когда покончишь с этим, мы снова придем сюда, чтобы проверить крепость Красных Камней.

– Прошу, маг, возвращайся в лагерь до наступления темноты. – Мерен переменился в лице от беспокойства. – Если тебя не будет до заката, я отправлюсь на поиски.

Когда телохранительницы подняли носилки и последовали за Мереном, Таита повернулся к Фенн.

– Ступай с Мереном, – сказал он. – Поспеши нагнать его.

Девочка вытянулась во весь рост, заложила руки за спину и плотно стиснула губы. Таита хорошо знал это выражение.

– Нет такого заклинания, которым ты мог бы заставить меня уйти, – заявила она.

– Когда ты сердишься, то перестаешь быть красивой, – предупредил он ее.

– Ты даже не представляешь, какой уродиной я могу стать, – возразила Фенн. – Попробуй избавиться от меня, и я тебе покажу.

– Твои угрозы заставили меня пойти на попятный, – сказал маг, с трудом сдерживая улыбку. – Но держись рядом со мной и будь готова образовать защитный круг при первом проявлении злого присутствия, с которым мы столкнемся.

Они разыскали тропу, взбирающуюся на утес. Подойдя к храму, Таита и Фенн увидели, что тот возведен искусными зодчими. Поверх дощатой обрешетки неведомые строители уложили кровлю из речного тростника, которая местами уже обвалилась. Маг с ученицей медленно обошли здание. Храм стоял на круглом основании, диаметр которого составлял шагов пятьдесят. В пяти равноудаленных точках в стены оказались встроены высокие гранитные стелы.

– Пять углов образуют пентаграмму черных магов, – вполголоса пояснил Таита.

Они вернулись ко входу. Каждый косяк входной двери украшали барельефы с эзотерическими символами.

– Ты можешь прочесть их? – спросила Фенн.

– Нет, – признался Таита. – Это неведомые знаки. – Потом он заглянул ей в глаза в поисках признаков страха. – Ты войдешь со мной?

Вместо ответа она сжала его руку и предложила:

– Давай образуем круг.

Они вместе шагнули через порог в портик, обегающий весь храм. Он был вымощен гладкими серыми плитами, на которые через дыры в крыше падали лучи света. Во внутренней стене проема не нашлось. Держась рядом, Таита и Фенн пошли по образованному портиком кольцу. Напротив каждой стелы на полу они обнаружили выложенные из белого мрамора углы пентаграммы. В каждом из углов был изваян еще один таинственный символ: змея, анх – крест с петлей наверху, парящий стервятник, другой стервятник, сидящий на ветке, и, наконец, шакал.

Подойдя к куче свалившегося с кровли тростника, они услышали зловещее шипение; потом под ногами что-то зашуршало. Обняв Фенн за талию, Таита поднял ее. Позади них из стеблей тростника поднялась увенчанная капюшоном голова черной египетской кобры. Черные бусинки глаз внимательно смотрели на непрошеных гостей, длинный язычок трепетал, улавливая их запах. Таита поставил Фенн на пол, поднял посох и навел на голову пресмыкающегося.

– Не пугайся, – сказал он. – Это не привидение, а обычное живое существо.

Маг стал ритмично водить концом посоха из стороны в сторону, и кобра закачалась в такт его движениям. Постепенно змея успокоилась, капюшон ее сдулся, и она снова скрылась в груде тростника. Таита и Фенн двинулись по галерее дальше и наконец остановились перед дверным проемом, украшенным орнаментом.

– Противостоящие входы, – проговорил Таита. – Внутренняя дверь расположена диаметрально противоположно внешней. Это ограничивает приток и отток чуждых влияний в отношении тайного святилища.

Вход был сделан в форме цветка с лепестками, косяки выложены плитками из отполированной слоновой кости, малахита и тигрового глаза. Закрытые двери оказались обшиты лакированной крокодильей кожей. Уперев в одну из створок посох, Таита надавил всем своим весом. Та, взвизгнув петлями, распахнулась настежь.

Внутреннее пространство храма освещалось только солнечным лучом, падающим через единственное отверстие в своде. Падая, он выхватывал из темноты обилие красок. Пол украшала искусно составленная пентаграмма, рисунок которой образовывали плитки, искусно вырезанные из мрамора и полудрагоценных камней. Таита узнал розовый кварц и горный хрусталь, берилл и турмалин. Мастерство строителей вызывало восторг. Сердцем рисунка являлся круг из столь тщательно подогнанных и отполированных плит, что швов между ними совсем не было видно. Изображение казалось монолитным щитом из блестящей слоновой кости.

– Давай войдем, маг. – Детский голосок Фенн заметался среди круглых стен.

– Подожди! – возразил Таита. – Тут внутри кто-то обитает – это дух этого места. Думаю, он опасен. Именно его боится Калулу. – Маг указал на освещенный солнцем пол храма. – Сейчас почти уже полдень. Луч вот-вот упадет на центр пентаграммы. Это будет судьбоносный момент.

Они смотрели, как луч крадется по полу. Он коснулся края круга из слоновой кости, и свет, отраженный окружающими стенами, усилился десятикратно. Теперь луч словно двинулся быстрее, пока не заполнил вдруг весь диск. В ту же секунду Таита и Фенн услышали гудение и рокот систров. Воздух наполнился хлопаньем крыльев летучих мышей и стервятников. Заливший святилище белый свет оказался таким ярким, что пришлось прикрыть глаза руками. Сквозь сияние путники разглядели появившийся в центре диска духовный символ Эос – кошачью лапу, высунутую из огня.

В ноздри ударил запах колдуньи, похожий на смрад, исходящий от дикого зверя. Они попятились от двери, но тут солнечный луч покинул диск из слоновой кости, и огненные письмена исчезли. Смрад колдуньи развеялся, остался только запах гнилого тростника и испражнений летучих мышей. Свет померк, и святилище снова погрузилось во тьму. В молчании старик и девочка вернулись назад по галерее и вышли наружу.