Уилбур Смит - На краю света

– Мне действительно хочется спросить тебя кое о чем.

Мысль о девушках, которых он сначала встретил у пруда в лесу, а потом видел возвращающимися по берегу к лечебнице во время дождя, так и бродила где-то на задворках его ума. А представившаяся возможность показалась удобной, чтобы навести о них справки. Но не успел вопрос слететь с его губ, как мысль снова начала меркнуть. Он усиленно пытался вспомнить.

– Я хотел спросить у тебя… – Таита потер виски, напрягая память. Что-то насчет женщин… Он пытался ухватить мысль, но она рассеивалась, как утренний туман под лучами солнца. – Прости, я позабыл, о чем именно.

– Ну, значит, это что-то не очень важное. Возможно, вспомнишь позже, – сказала Ханна, вставая. – Сменим тему, маг. До меня дошли слухи, что ты величайший знаток растений. Мы гордимся нашими садами. Если у тебя есть желание осмотреть их, я почту за честь выступить твоей провожатой.

Бо́льшую часть последующих дней Таита провел, изучая вместе с Ханной Облачные Сады. Он рассчитывал увидеть много интересного, но действительность превзошла его ожидания стократно. Сады, занимающие половину территории кратера, изобиловали растениями всех видов из всех климатических областей на земле.

– Наши садовники столетиями собирали их, – пояснила врачевательница. – Они все время посвящают совершенствованию своих умений и стараются понять потребности каждого вида. Воды, поступающие сюда из источников, богаты питательными веществами, и мы соорудили специальные теплицы, в которых поддерживаем определенный климат.

– Дело наверняка не только в этом. – Таита не вполне удовлетворился данным разъяснением. – Это не объясняет, почему гигантская лобелия и эрика древовидная, типичные высокогорные жильцы, растут рядом с тиком и свитенией, деревьями тропических джунглей.

– Ты проницателен, брат, – согласилась Ханна. – И ты прав. Дело не только в тепле, солнце и питании. Вступив в гильдию, ты начнешь осознавать весь размах чудес, которые мы наблюдаем тут, в Джарри. Но не ожидай немедленного просветления. Нам предстоит обсудить тысячелетний опыт накопления знаний и мудрости. Такую сокровищницу не обозреть за один день. – Она стремительно развернулась лицом к нему. – Знаешь ли ты, сколько лет живу я на этом свете, маг?

– Я вижу, что ты из Долгоживущих, – ответил он.

– Как и ты, брат. Но в день, когда ты родился, я была уже старой, а до сих пор остаюсь послушницей Тайн. В последние дни я наслаждалась твоим обществом. Мы часто оказываемся изолированы в нашей рафинированной ученой среде Облачных Садов, поэтому беседы с тобой бодрили меня, как наши настои из трав. Но нам пора возвращаться. Мне нужно подготовиться к завтрашней процедуре.

Они расстались у ворот сада.

Едва перевалило за полдень, и Таита неспешным шагом прогуливался по берегу озера. С одного места открывался особенно чудесный вид на весь кратер. Придя туда, он сел на поваленное дерево и открыл разум. Подобно антилопе, втягивающей воздух, чтобы учуять запах леопарда, он обыскал эфир на предмет следов злого присутствия. И не обнаружил ничего. Казалось, что вокруг царит полное спокойствие, но Таита сознавал, что это впечатление может быть обманчивым: он наверняка находился очень близко от логова колдуньи, ибо все эзотерические признаки и приметы указывали на ее присутствие. Этот уединенный кратер мог служить для нее надежным оплотом. Чрезмерное изобилие чудес, уже обнаруженных им, вполне могло являться результатом ее магии. На это намекала Ханна, когда не более часа тому назад признала, что «дело не только в тепле, солнце и питании».

В своем воображении Таита видел, как Эос сидит, подобно чудовищной паучихе в центре своей паутины, и ждет, когда дернется хоть одна ниточка, чтобы наброситься на добычу. Он понимал, что незримая сеть уже раскинута и для него, что он уже запутался в ней.

До сих пор он прощупывал эфир робко и неспешно. Его подмывало послать призыв Фенн, но маг понимал, что в первую очередь это приглашение дойдет до колдуньи. Нельзя подвергать Фенн такой опасности, и он собирался уже закрыть разум, как мощная волна психической энергии ударила в него, заставив вскрикнуть и сжать виски. Он покачнулся и едва не свалился с бревна.

Неподалеку от того места, где он сидел, разыгрывалась трагедия. Его разуму не под силу было вынести такую боль и такую муку, принять такое безбрежное зло, какие обрушились на него через эфир, почти совершенно ошеломив. Таита барахтался, как тонущий в бурном океане пловец. И думал, что уже пошел ко дну, но волна вдруг отхлынула, оставив темную печаль при мысли, что он стал свидетелем столь ужасного деяния и оказался бессилен ему помешать.

Прошло немало времени, прежде чем маг оправился достаточно, чтобы встать и заковылять по тропе, ведущей к лечебнице. Выйдя на берег, он заметил, как в водах озера снова началось бурление, но на этот раз не сомневался, что причиной служит реальное физическое явление. В глаза ему бросились шипастые спины крокодилов, которые, всплыв на поверхность, били хвостами по воде. Похоже, они терзали какую-то падаль, грызясь между собой за лишний кусок. Таита остановился посмотреть и увидел, как могучий самец выполз из озера. Тряхнув башкой, хищник подкинул в воздух кусок кровавого мяса. Поймав падающий кусок пастью, зверь развернулся и снова нырнул.

Таита смотрел, пока не начало темнеть, а потом, погруженный в глубокую задумчивость, побрел через лужайку.

Стоило ему войти в комнату, как Мерен проснулся. Друг мага выглядел посвежевшим и не замечал мрачного настроения Таиты. Пока они сидели за ужином, он сыпал солеными шуточками насчет операции, намеченной на завтра Ханной, и величал себя «циклопом, которому вставят стеклянный глаз».

На рассвете следующего дня Ханна и Гибба пришли вместе с командой помощников в палату. Осмотрев глазницу Мерена, они объявили пациента готовым к следующему этапу. Гибба приготовил настойку опия, а Ханна разложила тем временем инструменты на подносе и присела на тюфяк рядом с Мереном. Время от времени она приподнимала веки его здорового глаза и проверяла расширение зрачка. Наконец она убедилась, что наркотик подействовал и пациент погрузился в спокойный сон, после чего кивнула Гиббе.

Тот встал и вышел из комнаты, но вскоре вернулся с гипсовым горшочком, держа его бережно, как будто самую священную из реликвий. Выждав, когда четверо помощников крепко ухватят Мерена за лодыжки и запястья, Гибба поставил горшочек Ханне под правую руку. Потом снова зажал голову пациента между колен, раскрыл веки отсутствующего глаза и зафиксировал их серебряным расширителем.

– Спасибо, целитель Гибба, – сказала Ханна и, сев на корточки, начала легонечко и ритмично покачиваться. В такт ее движениям она и Гибба затянули гимн. Таита уловил несколько знакомых слов, похоже однокоренных с глаголами тенмасса, и предположил, что это может оказаться более высокая, усовершенствованная форма этого языка.