Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Шах же начинал войну, не имея никаких достижений или преимуществ, кроме арифметического численного превосходства. Его царство раздиралось враждой между богатыми иранскими городами и тюрками, составлявшими костяк армии; в его армии служило множество наемников, не связанных с ним, как это было присуще монголам, узами верности, и готовых в любой момент перейти к Чингисхану [1593] Kim Stubbs, 'Facing the Wrath of Genghis Khan,' Military History (May 2006) pp. 30–37. . У шаха не было ни адекватной военной структуры, ни клановой или какой-либо иной феодальной поддержки; мало того, в его семье был раздор, в частности, с матерью. Он не поладил с халифом и потому не мог призвать народы ислама к священной войне — для халифа аль-Насира шах представлял даже больше угрозы, чем монголы. По всей империи и особенно в Трансоксиане шах настроил против себя мусульманское духовенство. Да и в плане личных качеств Чингисхан затмевал во всем любителя задираться, тушевавшегося при первой неудаче. Великий хан всегда сохранял хладнокровие и благоразумие, упорно и методично добивался своих целей [1594] Jurgen Paul, 'L'invasion mongole comme revelateur de la societe irannienne,' in Aigle, L'lran pp. 37–53 (esp. p. 41). . Конечно, можно предположить и альтернативный сценарий развития событий в случае появления непредвиденных осложнений и трудностей для монголов. Если бы верховным главнокомандующим был Джелал ад-Дин и если бы его войска проявляли такой же высокий боевой дух, какой показали гарнизоны и жители крепостей Хорасана в 1222–1223 годах, то и отлаженная монгольская военная машина могла дать сбо [1595] As is argued in Nesawi [Nasawi], Djelal ed-Din Mankobirti, passim. . Этого не случилось. Вряд ли и Джелал смог бы перебороть стратегический гений Чингисхана, армии которого скоро пойдут в Европу, сметая все на своем пути.

Получив известия о смерти шаха, Чингисхан вызвал к себе в Самарканд Субэдэя, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Будто бы Субэдэй за неделю проскакал 1200 миль, чтобы исполнить повеление государя, привязывая себя иногда к седлу и пуская лошадь рысью, чтобы немного поспать. Чингисхану надо было узнать мнение сведущего человека о военных шансах западнее империи Мухаммеда. Субэдэй ответил скептически. Летом — зной и засуха, зимой коннице будет недоставать фуража: иранские лошади в отличие от монгольских пони не могут копытами добывать траву из-под снега [1596] For these qualities of the Mongol horse see Bayarsaikhan, Mongol Horse. . Видя, что хан в благодушном настроении, Субэдэй попросил разрешить ему и Джэбэ объехать Каспий и проникнуть в земли куманов, этих загадочных союзников шаха из русских степей. Чингисхан одобрил идею и выделил для этого 20-тысячное войско, поставив одно условие: монголы должны вернуться через три года [1597] Lamb, Genghis, p. 45. .

Субэдэй возвратился в Персию тем же путем и тем же скоростным методом. Пока Субэдэй отсутствовал, Джэбэ тоже не терял время даром. Сунниты — жители Рея, лишь слегка ограбленного, когда здесь проходило войско Джэбэ и Субэдэя, гнавшееся за шахом, нанесли визит Джэбэ и предложили, чтобы он напал на Кум, священный город шиитов, соблазняя его несметными сокровищами, которые его там ждут. Джэбэ уговаривать не надо было: он город разграбил, но задумался о степени верности суннитов Рея. Если они так спокойно отнеслись к убийству единоверцев в Куме, то какие предательства они способны совершить за спиной у монголов? Эти тревожные мысли заставили Джэбе разграбить и Рей [1598] Thackston, Habibu's-siyar I p. 118. .

Как только Субэдэй присоединился к нему, полководцы единодушно определили следующей целью богатый город Хамадан у подножия Эльбурса (для Александра Македонского это был город Экбатана). Увидев монголов, жители Хамадана сразу же сдались, предпочитая заплатить огромный выкуп или «данегельд», а не повторять судьбу Кума и Рея [1599] Kolbas, Mongols in Iran pp. 76–77; Boyle, Cambridge History of Iran v p. 308–311. . Затем монголы нацелились на Казвин, важнейший торговый и стратегический центр (в девяноста милях к северу от Тегерана), располагавшийся на перекрестке дорог из Турции и от берегов Каспия и Персидского залива и славившийся ковровыми мануфактурами и гигантскими складами шелка. Но Казвин оказался крепким орешком: его жители отправили интервентам жесткое послание. В начале февраля 1221 года завязалось кровавое и долгое сражение за каждый квартал, улицу и дом. Исход битвы мог быть только один. По своему обыкновению монголы устроили массовую бойню, хотя и защитники крепости заставили их понести тяжелые потери. Погибли все 40 000 жителей Казвина. Карательный тур по Северной Персии монголы завершили разорением города Зенджан [1600] IAA III p. 214; RT II p. 259; С. E. Bosworth, 'Zanran,' in Encyclopedia of Islam (2 nd ed.) XI p. 447. .

Оба полководца продемонстрировали превосходные индивидуальные лидерские качества, но и (особенно Субэдэй, не любивший кому-либо подчиняться) доказали, что могут успешно взаимодействовать и поддерживать друг друга. Само собой получилось, что Джэбэ брал на себя роль главной ударной силы, а корпуса Субэдэя действовали в резерве [1601] Buell, Dictionary p. 235. . Одна половина армии осаждала Кум, Рей, Казвин, Зенджан, а другая половина — на зимних квартирах готовилась к экспедиции против царства Грузии. Большая часть Северной Персии и окрестностей Каспия уже была покрыта снегом, но монголы нашли для себя уголок у Каспия возле устья рек Кура и Арас (Аракс), где имелись удобные пастбища, климат был мягкий, и все начинало зеленеть в январе. Здесь монголы проводили учения и давали отдых себе и лошадям перед походом в Грузию [1602] d'Ohsson, Histoire I p. 325. .

Предполагалось прежде войти в Азербайджан, захватить столицу Тебриз и создать там базу для вторжения в соседнее грузинское царство. Но к этому времени и до Кавказа дошла слава о монголах и их победах, породившая множество волонтеров среди курдов и туркоманов, пожелавших примкнуть к пришельцам, чтобы поучаствовать в грабежах и получить свою долю в добыче. Они толпами спускались с гор. Джэбэ и Субэдэй сформировали из этих рекрутов передовые отряды и в середине февраля вышли на Муганскую равнину, направляясь в сторону Тебриза. Как обычно, монголы намеревались подорвать моральный дух противника и уже подкупили претендента на пост тебризского военачальника по имени Акуш [1603] IAA III p. 214. . Но их остановили на полпути известия о том, что Тебриз уже капитулировал. Узбек, атабек (князь) Тебриза, напился в панике, когда узнал о том, что к нему идут монголы. Протрезвев, он запросил условия. Джэбэ и Субэдэй жаждали действий и назвали немыслимо огромный размер откупных, но, к немалому удивлению монголов, Узбек, не колеблясь, дал согласие. Монголы получили табуны лошадей и тонны роскошных одеяний в придачу к гигантской сумме денег [1604] Altunian, Mongolen und ihre Eroberungen p. 21. .