Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Иная участь постигла воинов, последовавших его примеру и тоже попрыгавших в Инд. В большинстве своем они погибли от стрел монголов, стоявших на берегу, и вода в реке стала красной от крови и долго вспенивалась телами раненых, боровшихся за свою жизнь. Все воины Джелала, не сумевшие пробиться к Инду, были убиты, в том числе и особыми монгольскими отрядами, расставленными Чингисханом в засадах, на дорожных перекрестках и дорогах, идущих от реки Инд [1555] JR I p. 291. . Как человек-прагматик, лишенный сентиментальности, Чингисхан приказал убить сыновей Джелал ад-Дина и всех его родственников мужского пола.

Добравшись до берега, Джелал поскакал вверх по течению к тому месту, напротив которого прыгал в воду, и печально наблюдал за тем, как монголы крушат и грабят его лагерь. Он заблаговременно выбросил в реку все золото, серебро и драгоценности, но водолазы Чингисхана отыскали почти все трофеи. Джелал берег и холил коня, спасшего ему жизнь, до самой его кончины возле Тифлиса в 1226 году и никогда не седлал и не садился на него в знак благодарности [1556] d'Ohsson, Histoire I pp. 307–308. .

На берегу он сначала был один, но постепенно к нему подошли все, кто уцелел после битвы, хотя это и была лишь горстка соратников. Он обладал уникальными способностями восстанавливать силы. Очень скоро у него уже появились кони, оружие, соответствующие одеяния и 400 воинов, численность которых за считаные недели увеличилась в десять раз. Местный князек, озабоченный появлением «кукушки в своем гнезде», напал шеститысячной дружиной на импровизированное воинство «оборванцев» Джелала и потерпел сокрушительное поражение. Узнав, что монголы намерены выследить его, как прежде отца, Джелал направился в Дели. Султан отказался предоставить ему формальную защиту, не желая спровоцировать вторжение монголов в Индию. Похоже, он вообще не испытывал большой любви к заносчивому Джелалу; возможно, он также слышал историю Сэнгума Нилхи в Си Ся и не хотел ее повторять [1557] JB II pp. 411–413; JR I р. 537. . Еще одно важное обстоятельство: султан Илтутмиш (правил в 1211–1236 годах) был верен халифу, и его возмущало враждебно-высокомерное отношение к духовному лидеру в Багдаде, проявленное и Мухаммедом II, и Джелал ад-Дином [1558] JB II p. 391. . Допущение, будто Джелал наводил страх на Илтутмиша, недостоверно и является скорее результатом фальшивой бравады самого Джелала, хотя известно, что он отдал султану в жены одну из дочерей, чтобы держать его в узде.

Джелал пробыл в Индии два года, ожидая подтверждения того, что монголы прекратили его преследование, и все это время занимался набором рекрутов, иногда отвлекаясь на то, чтобы дать отпор наскокам местных племен [1559] The story of Jalal's two-year sojourn in India is a saga in itself, though irrelevant to the history of Genghis Khan. There were frequent battles with local tribesmen, in one of which Jalal was wounded in the arm, and even an inchoate alliance with a Khokhar chieftain, whose daughter he is said to have married. Jalal tried to mould an alliance of the Khilji, Turkoman and Ghori tribes, but this foundered (predictably) on the issue of booty. Jalal spent much time with his Khokar allies in the Salt Range. He penetrated deep into Sind and tried to persuade governor Qabacha to help him, but the governor was too terrified of the Mongols. Jalal's army went on to sack a number of cities (JB II pp. 411–421; JR I pp. 294–295). . Два года он скрывался в Лахоре и его окрестностях. Потом пришли вести о том, что один из братьев закрепился в Ираке, но люди там желают, чтобы Джелал возглавил их, и у Джелала появилось намерение уехать из Индии. Но лишь убедившись в том, что побережье свободно и безопасно, а Чингисхан действительно вернулся в Монголию, Джелал погрузился на борт корабля в устье Инда и отплыл в Иран (и с ним 4000 воинов), и его дальнейшая антимонгольская деятельность уже была связана с городами Шираз и Исфахан [1560] JB II pp. 415–421; Eisma, Chinggis Khan p. 103; Chandra, Delhi Sultanate p. 40. .

Может показаться странным то, что вопреки обычной монгольской практике преследовать и добивать врага Чингисхан не приказал своим армиям войти в Индию. В действительности он отправил два тумена, под командованием Балы и Дорбей-Докшина, и они прошли весь Синд, опустошили провинции Лахор и Мултан и чуть было не взяли город Мултан, обстреляв его катапультами и баллистами, но их остановила несусветная летняя жара [1561] RT II p. 257; JB I pp. 141–142; JR I pp. 534–539; Boyle, 'Iru and Maru,' loc. cit.; d'Ohsson, Histoire I pp. 309–310; Barthold, Turkestan p. 446. .

Тот факт, что монголы не пошли дальше, дал повод абсурдным измышлениям, будто их напугали и развернули обратно местные племенные вожди, будто тяжелая кавалерия Илтутмиша оказалась сильнее монгольской конницы. Надо ли говорить о том, сколько раз эта досужая выдумка опровергалась монголами на поле боя?

А причина на самом деле простая — неисправимый прагматизм Чингисхана. Судя по источникам, Чингисхан вначале намеревался вернуться в Монголию через Бенгалию, Ассам, Гималаи и Си Ся [1562] JB i, p. 37; JR II pp. 1046, 1081. For the absurd claims by Indian nationalists see Qureshi, Administration pp. 136, 140; Ikram, Muslim Civilization pp. 44–45, 59, 63. . Планы переменились в силу многих обстоятельств. Султан Илтутмиш не разрешил монгольским армиям проходить по его территории, точно так же, как он сторонился Джелал ад-Дина. Он опасался монголов, и его отказ не был чересчур категоричным; султан не хотел злить Чингисхана, колебался, медлил с ответом, тянул время, не подтверждал и не отвергал возможность прохода по его землям [1563] McLeod, History of India p. 35. . Чингисхан словно умел читать его мысли. Он понимал, что султан не хочет полномасштабной войны из-за такой мелкой и тривиальной проблемы, как поимка Джелала, великому хану она тоже была не нужна. Чингисхан знал, что такая война была бы невероятно тяжелой и чреватой большими утратами человеческих жизней, и, хотя у него не было никаких сомнений в ее исходе — разве мог султан Илтутмиш превзойти Мухаммеда или императоров Цзинь? — он представлял себе трудности похода на Дели. Во-первых, совершенно невыносимой была бы для монголов летняя жара в Индии. Если в зимнее время температура воздуха в Лахоре и Дели была в пределах 60–65 градусов по Фаренгейту [1564] 15,5–18,3 градуса по Цельсию. — Прим. пер . , то летом она могла подниматься до 90 градусов [1565] 32 градуса по Цельсию. — Прим. пер . и выше. Бала и Дорбей-Докшин вернулись именно по этой причине [1566] Jackson, Delhi Sultanate; Wink, Slave Kings; Mehta, Medieval India i. . Вторая помеха имела прямое отношение к лошадям. Великий арабский историк и путешественник Ибн Баттута отмечал две основные трудности. Для прокорма конницы лишь одного тумена требовалось 250 тонн сена или другого фуража и 250 000 галлонов воды. В Синде и Мултане воды было предостаточно, но отсутствовал фураж [1567] Gibb, Ibn Battuta II p. 478. . Кроме того, в Гиндукуше могла возникнуть острая проблема нехватки резервных коней: в Индии был большой спрос на степных лошадей, поэтому стремление к наживе создавало серьезное препятствие для восполнения конницы [1568] Gibb, Ibn Battuta II p. 479. . Но самое главное — Чингисхан опасался слишком растянуть империю: ему едва хватало войск для управления уже завоеванными землями; поскольку еще не завершился набор местных коллаборационистов, на новых территориях недоставало стражей и чиновников. Все набеги в Индию совершались при недостаточной численности войск (не более 20 000 человек) [1569] J. M. Smith, 'Mongol Manpower and Persian Population,' Journal of the Economic and Social History of the Orient 18 (1975) pp. 271–299. .